В воздухе витал запах свежих берёзовых веников, душистого мыла, остывающего пара, горячих распаренных тел, травами и цветами, задуваемыми летним тёплым сквознячком в раскрытую дверь бани, и тонкой отдушкой разной сельской домашней живности.
Спокойствие и умиротворённость.
Село… Деревня…
Спало село. Наше село, родное.
Маленький выздоравливающий организм, в теле большой, огромной страны.
25.
Два следующих дня нам дались с трудом. Мне, во всяком случае. Я серьёзно переживал оттого, что проблемы доверил решать не милиции, как закон государственного устройства предписывает, а частной структуре. По сути, таким же, быть может, бандитам. Я отгонял эту «дурную» мысль. Пытался убедить себя, скорее оправдать, что эти, коли они защитники, они, конечно же, положительные ребята. Они, Робин-Гуды. Не отморозки, беспредельщики, а порядочные, мужественные ребята, которые стоят на принципах товарищеской взаимопомощи, справедливости и патриотизма. Как скорая помощь, например. Да!
Но другая половина моего сознания, более прагматичная или строптивая, говорила: «Всё правильно ты сделал. Пусть так и будет. Так! Так! Так им! Ни милиция, ни другие какие официальные структуры помощи тебе не окажут. Отвыкли они защищать. Если большие деньги в деле не светят, рисковать не будут. Заволокитят дело. Усугубят проблему, и под удар подставят. А потом ещё и укоризненно руками разведут, мол, «что же это вы, граждане хорошие, так безответственно бизнес ведёте, вот и довели, понимаешь, до криминала. Эх, вы, «пизнесмены»! Не так надо было, не так». «А как надо было?» «Как… как!.. Теперь-то уж поздно «какать». Почка отвалилась». – Ответят с ухмылкой, намекая на анекдот про боржоми.
Переживал. Но времени не было, ни поменять условия задачи, ни кардинально повлиять на возможный исход событий.
Ждали.
Ждали-то ждали, да приготовиться не успели. А потому, что… Нет-нет, вы, наверное, сейчас подумали про ту мафию!.. Нет, конечно, они же не налоговая полиция, которая «явится нежданно», они как наша армия: раньше назначенного времени наступление не начнут – западло! – автобус к нам пришёл, автобус. Какой-какой! Большой. Красивый.
Красавец автобус вплыл к нам в село неожиданно и картинно. Где-то уже заполдень было, уж и откормились все, сончас вроде наступил… Так примерно входит сияющий блеском праздничных огней огромный круизный океанский лайнер, но не в праздничный портовый город, как в кино показывают, а в тесную, серенькую акваторию перед маленьким заброшенным богом и людьми рыбацким посёлком. Будто с курса сбился, либо срочно понадобилось больного какого на берег списать или провинившуюся команду сбросить. Большое событие для аборигенов, граничащее с явлением. А попросту редкость. Так и сейчас. Вплыл к нам автобус, раскачиваясь и кренясь, отбрасывая по сторонам встревоженных качкой всполошенных солнечных зайчиков, от своих огромных окон и лакированных бортов, потому что дорога у нас где нахально взбугрилась, где, не стесняясь, провалилась. Въехал лайнер, и растерянно встал посреди длинной улицы. Хорошо, дождя накануне не было, сидеть бы ему сейчас на брюхе на входе в залив, то есть ещё там, на съезде с трассы. В тонированных окнах автобуса, едва не плющась, с любопытством глядели не ясные лица пассажиров. Но остроглазый водитель, может другой кто из пассажиров, углядел на одном из почти одинаковых впереди домов, изб, как на селе говорят, белёсый вроде бы флаг. Знаковый. Вернее, выгоревший. Вовсе не реагировавший на приехавшую красоту. Безветрие потому что (Какой уж день. Эх, дождичка бы!) К нему – флагу – и качнулся автобус.
К этому транспортному праздничному явлению мгновенно присоединились местные собаки и мелкая детвора. Те, которым до пяти лет, и которые сами себе запросто находят приключения. Везде и всегда, и во всём они первые. Как и сейчас вот.
Подъехав к конторе, автобус плавно остановился, пшикнув чем-то сугубо автомобильным, вспугнув собак, дверь, легко, будто сама собой, тут же послушно отъехала. Лёгкая пыль с любопытством заглянула в гостеприимно раскрытую дверь, как и весь местный эскорт.
– Здравствуйте, дети. – Весело, сверху вниз глядя на любопытно глазеющую детвору, улыбчиво поздоровался из автобуса дядька. Как тот продавец из автолавки, что приезжает из города по субботам. Дядька впереди сидел, рядом с водителем на отдельном креслице. Дядька невысокий, гладко причёсанный, в тёмных очках заброшенных на голову, как застрявшая расчёска-гребешок в волосах местной бабы Дарьи, в лёгкой цветастой рубашке с короткими рукавами, светлых брюках и туфлях без пяток, похожих на тапочки, только на босу ногу. Из прохладного нутра автобуса выглядывали чудные женские лица. Мгновенно, до жути напугав собой детвору. Детская мелкота активно отреагировала на них: «Ой, гля, это… черти там!» «Где? Где?» «Там! Там!» – отскочив, указывали пальцами. Дядька в очках, понимающе усмехнулся, поправил мелкоту.
– Это не черти, а гости, дети, – легко хохотнул он, и опасливо ёжась поинтересовался. – А собаки эти у вас тут не очень злые, не укусят?
– Не-ет, дяденька, они добрые. Только на плохих людей бросаются…
– Разорвать даже могут.
– Особенно вот эта, Найда. У неё детки маленькие потому что. Четыре штуки. Хотите, мы вам подарим? Сучку вам или кобелька? Щас принесём. Принести?
Собаки словно почувствовав, что это о них речь, закрутили хвостами, закружили вокруг детворы, пытаясь привычно где в нос лизнуть, где в уши, где в щёки, демонстрируя добрый характер и нечеловеческую любовь к детям.
– Нет-нет, спасибо. Мы и сами… с усами, – как-то непонятно ответил дядька, всё так же улыбаясь. – Мы – хорошие. Значит, нас не укусят. Но вы всё же отгоните их куда подальше. – Попросил он, не решаясь ступить на землю.
– Пацаны, а это правда «Ерши»? Мы не перепутали, правильно приехали? – Из-за руля выглянул мордастый водитель, с огромным животом, в руках он держал карту. Детвора уставилась теперь на него: «Вроде мужик по виду, а на затылке женский хвост, нет, как у лошади, а спереди живот». «Хвост, как у Манькиного жеребёнка, Звёздочки» «Ага. Умора». «Клоун, наверное, если с пузом». «Смешно».
– He-а, правильно. «Ерши» тут.
– Угу, – словно гордясь, складывая карту, одобрительно буркнул водитель, тычась мягким пузом в рулевое колесо.
– А это кто там, дяденька, с вами? Правда, что ли черти там? – опасливо прячась за худые мальчишечьи спины, спросила маленькая Алёнка, указывая грязным же пальчиком в тёмное нутро автобуса.
Алёнка – белобрысая, растрёпанная девчушка, до черна загорелая, как и все они здесь. С большими серьёзными глазёнками, курносым носиком, округлых щеках с ямочками. В коротком грязном платьице, разных по цвету и фасону детских туфельках, без шнурков, – так легче их сбрасывать, на речке, например. И не важно какие наделись потом, главное, чтоб быстро, и всем хватило. И вообще… Они местные здесь. Они дома.
Детвора эта, мелкая, в отличие от более взрослых детей, заметно мало уделяла внимание своему внешнему виду. В общем-то понятно, куда ни пойди – они дома. Чужих никого нет, да и вообще… Если каждый раз сильно следить за собой, столько интересного на дворе пропустить можно! В жизни, в смысле. Ужас просто. Чисто одеться, причесаться, умыться, ещё и уши помыть, и потом целый день истуканом сидеть в избе и не двигаться… Чтобы красоту что ли какую сохранить?! Нет, конечно. Это невозможно. Просто смешно как невозможно.
Нет, они жили легко и свободно, сами по себе. Как летучие воробьи, например. То они в чьём-нибудь свинарнике, поросят за ушками чешут, таких бойких, красивеньких, и не послушных; то в курятнике, цыпляток с губ кормят, жёлтеньких-жёлтеньких, пушистеньких-пушистеньких, тёпленьких-тёпленьких, как солнышко просто… А через минуту уже скачут на речку, бултыхнуться. Потом, не просохнув, ягодные кусты уже в округе прочёсывают. То пироги друг дружке из песка пекут. То вдруг коз срочно ищут, чья-нибудь бабушка сказала: «Ай, запропастились где-то, подлые, найти бы, да пригнать бы надо»; или на обед какой опять нужно… Да мало ли сколько интересных дел найдётся. А ещё, сарафанчик новый любимой кукле сшить, материал найти, либо корабль из полена выстругать; на крышу слазать – посмотреть откуда ветер дует; на котят посмотреть, глубоко под домом у них гнездо, мяукают там… Накормить их, значит. Попробуйте тут чисто выглядеть. Да и не праздник какой.
– Нет, дети, это не черти, Это тоже люди. – Сдерживая улыбку поправил дядька. Потом, любовно глядя на своих спутников пробормотал им что-то не понятное, совсем коротко, на не русском каком-то языке. Те, услыхав, рассмеялись. Улыбаясь, приветливо замахали детям руками. Детвора с опаской качнулась, от сверкающих белыми – острыми, значит! – зубами чертей, но заметила и других пассажиров в автобусе, совсем вроде нормальных, обычных… Они, там, обычные, люди вроде, вместе с чертями, в той, тонированной глубине, вставая, потягивались, настраиваясь на выход. Улыбались даже. Приехали, мол. Выходим.
