Заскрипев зубами, огляделся Торан вокруг и уже хотел подобраться к этим галерам, когда увидел, что монах в сутане скинул с себя капюшон. Торан впился глазами в его лицо и даже с расстояния в сто шагов узнал в нем Тхара.
Дым от пожарищ рассеялся над портом, открыв звездное небо и луну на нем. Тхар вознес к ней руки, медленно опустив их, сложил на груди и склонил голову. Минуту ничего не происходило, а потом вдруг задрожало пламя факелов, расставленных вокруг алтаря, заметалось, словно в страхе, отбрасывая на тела девушек скачущие тени – и в миг исчезло. Один за другим погасли факела, но темнота не накрыла алтарь, луна как-будто специально освещала его ровным мертвенно-бледным светом. Но и свет этот вскоре задрожал, как мираж в пустыне, и, казалось, что дрожит земля.
Тхар поднял голову и посмотрел на вызванное им созданье.
Торан, сначала не понимавший, чего добивается Тхар, тоже увидел его.
Громадная черная тень, что была чернее ночного неба, заслоняя звезды, висела над алтарем. Был виден лишь ее силуэт, похожий на гигантскую летучую мышь, но один он заставлял душу дрожать и трепетать перед этим созданьем Тьмы.
Тхар заговорил, и ветер донес до Торана его слова:
– Пришедший из небес Тьмы! Возьми эти жертвы, а потом пролети над островом и взгляни, сколько их здесь для тебя и тех, кто придет за тобой. Они ваши! Весь остров на эту ночь ваш!
Прими же в знак согласия три эти жертвы…
Перемахнув через забор, Торан, пригнувшись, побежал возле него к бочкам, в несколько рядов сложенных напротив пирса.
Летающая тварь из Тьмы поднялась еще выше, и глаза ее хищно блеснули ярче звезд.
Шим вдруг повернул голову и посмотрел в сторону Торана, но тот был уверен, что увидеть его в такой темноте невозможно.
Шим подозвал к себе двух монахов и, снова указав в сторону Торана, что-то приказал.
– Проклятый колдун! – прошептал Торан, когда увидел, что монахи бегут к нему.
Он был уже у скрытых темнотой бочек, а монахи – шагах в семидесяти, и, судя по всему, они еще не видели его. Торан сунул меч под нижнюю бочку и, поднатужившись, попытался сдвинуть всю кучу, но бочки словно приросли к земле.
Стоя спиной к морю, не видел он, как Шим взял поданный ему лук с горящей стрелой и выстрелил в темноту, что скрывала от всех Торана. Огненной точкой пронеслась стрела и воткнулась в бочку в метре над головой Торана. Тот даже присел от неожиданности, а потом, поняв все, выругался.
Два монаха, увидев цель, побежали еще быстрее, с другого бока к нему бросилось еще не меньше десяти врагов, но почему-то остановились на полпути, увидев что-то на улице.
Тварь зависла в воздухе, казалось заинтересованная появлением смельчака-одиночки, Тхар повернул голову, и проклятье сорвалось с его губ, а от двух галер к Торану бросились еще пятеро.
Все это Торан охватил одним взглядом, когда, услышав справа от себя шорох, повернул голову, готовый отразить нападение. Но монах, шагах в пяти, нападать не собирался. Он поднимал заряженный арбалет и в следующее мгновенье уже готов был выстрелить, но Торан, опередив его, метнул меч, чего никогда раньше не делал. Получив рукояткой по лбу, монах грохнулся на спину, выронив арбалет, который выстрелил и пустил стрелу куда-то в небеса. Торан же подпрыгнул, вырвал из бочки все еще горящую стрелу и вставил ее в арбалет монаха, которому наступил ногой на грудь, чтобы тот не смог подняться.
– Попробуй огоньку, тварь! – процедил он и выстрелил.
Тхар мог остановить полет этой стрелы, но он просто потерял дар речи от такого наглого поступка Торана, которому грозила опасность в лице двух приближающихся к нему монахов, а он перестреливался с Шимом огненными стрелами.
Горящая стрела пробила крыло летучей твари, оставив в нем дыру с красноватыми краями. Тварь взвыла, как тысяча волков, крутанулась на месте и растворилась в ночном небе.
– Ты забыла свои жертвы! – расхохотался Торан и поднял меч.
Два монаха застыли на месте, пораженные увиденным, остальные же забыли о Торане, отбивая атаку рыбаков, хлынувших на них со всех улиц. Торан подбежал к пирсу, и четыре могучих воина, одновременно поднявшие мечи не испугали его.
Он был шагах в десяти от них, когда воздух вокруг них и Тхара вдруг стал голубым, и все стоявшие в нем исчезли вместе с куском деревянного пирса в огненной вспышке.
– Трус! – заорал Торан исчезнувшему Тхару. – Даже пирс с собой со страху прихватил!
Тут он увидел, что алтарь стал на глазах разваливаться, и девушки в любой момент могли упасть в воду. Заткнув меч за пояс, он подхватил двух их них, что лежали ближ всего к воде, и аккуратно отнес на берег. Потом вернулся за третьей.
Воздух в порту звенел от ударов стали о сталь. Переполняемые гневом рыбаки бились, как демоны, не обращая внимания на кровь, лившуюся из их ран, но монахи сдерживали их яростный напор. Однако это продолжалось недолго, до тех пор, пока на них не обрушились гвардейцы, покончившие с монахами у замка и пришедшие на помощь рыбакам.
Вскоре последний монах пал от меча, пронзившего черный камень в его груди. Тяжело дыша, рыбаки опускали оружие, озираясь вокруг, будто не веря в свою победу.
К Торану подошел Мутай с глубокой раной на лбу и рубахой, превращенной в пропитанный кровью лохмотья, а также капитан гвардейцев, в глазах которого еще не погас огонь битвы.
– Ночь эта нвсегда останется в легендах, – сказал он, вытирая со лба пот, смешанный и со своей, и с вражьей кровью. – Бывал я во многих сраженьях, но в таком – никогда…
– Что это? – оборвал его Мутай, к чему-то прислушиваясь.
Торан не успел услышать то, что слышал рыбак. Земля вздрогнула так, что все, кто был на острове на ногах, попадали, как подкошенные. Грохот, заглушивший бы бой тысяч барабанов, сотряс воздух, и вдруг стало светло, как днем, будто зажглись одновременно тысячи факелов. И свет этот шел от центра острова, где на месте замка вырос огненный дымящийся столп, пронзивший небеса. Лежа на земле, люди в ужасе смотрели на него.
Все вдруг враз стихло, столп исчез, земля перестала трястись, и темнота вновь опустались на остров. Но страшная весть быстрее птицы неслась к городу и, не отставая от ее, неслись к нему созданья Тьмы, появившиеся неизвестно откуда вместе с огненным столпом, бившим из-под земли на месте замка.
Лавиной катились они по лесу, сметая всё на свём пути. От дыхания их зеленая трава желтела и сохла, будто во время засухи, листья на деревьях сворачивались, как от холода, и падали на дрожащую от топота землю.
Оказавшись на околицах, твари хватали мертвые тела и на ходу разрывали их. Оставшиеся в домах люди забились в углы, боясь даже выглянуть в окно, и, дрожа, ждали неминуемой смерти, но твари не обращали внимания на распахнутые двери и разбитые окна. Ноздри их трепетали, а глаза вспыхивали еще ярче, когда чуяли они большую добычу, что ждала их в порту.
…Душераздирающий крик потонул в громовом рычании и торжествующем вое, от которого у всех без исключения людей в порту по спине пробежали мурашки. Страх уже пробрался в их души, и теперь они вглядывались в улицы, ведущие в город, боясь увидеть какое-либо движение, а слух их терзали страшные звуки, заполонившие, казалось, весь мир.
– Что это такое? – спаросил капитан гвардейцев, постукивая мечом по мостовой. – Уж не Тьмы ли пришла с этим огненым столпом?
На одной из улиц показался бегущий человек. Спотыкаясь, несся он так, будто гналась за ним сама Тьма.
И было это так!
Ведущие из города в порт улицы заполонили сотни пылающих глаз. Дрожащий свет еще горевших после битвы фонарей высветил чудовищные тела, несущиеся к морю. Но быстрее этой жуткой лавины был ужас, что летел впереди нее и первым добрался до людей, сковав их надежней самой прочной цепи.
– Все на корабли!!! – что есть силы закричал Торан, когда к нему вернулась способность говорить.
– Нет! – прошептал Мутай, поднимая свой боевой топор, который был у него теперь вместо двух сломанных в бою сабель. – Это наш остров… Мы не отдадим его!
– Вы все умрете! Лучше спаситесь, а потом вернитесь и очистите свой остров. Все на корабли, черт возьми, или просто в воду!
Люди ринулись к кораблям, благо их было много у причалов, но лишь малая часть оказалась на их борту, когда первые твари появились в порту.
То были быстрые звери размером с большую собаку, покрытые черной мохнатой шерстью. Когти на толстых лапах царапали камни мостовой, из раскрытых, усеянных рядами острых клыков, пастей доносился дикий вой, от которого кровь стыла в жилах.
А за ними бежали рогатые чудовища с вытянутыми зубастыми мордами и желтыми глазами. Бежали на мощных задних лапах, а короткие передние, увенчанные черными загнутыми когтями, уже тянулись к добыче.
