Ознакомительная версия.
– Света! – крикнула она дежурившей сестре. – Ко мне должны прийти. Проводи, пожалуйста, в перевязочную. И сообщи, когда придет мама Игорька.
– Хорошо, – спокойно откликнулась Света, в голове которой, скорее всего, роились, кружились и наталкивались друг на друга на бешеной скорости миллионы «почему в перевязочной?», «как в перевязочной?», «зачем в перевязочной?» и «с чего бы это вдруг?»
А Маргарита перевязочную любила. Она знала, что некоторые хирурги это помещение предпочитают обходить стороной, перекладывая обработку швов и смену бинтов на медсестер. И вовсе не потому, что задирают нос и считают подобные рутинные процедуры не барским делом, а только из-за того, что не хотят лицезреть человеческие муки. В операционной пациент находится под наркозом: не плачет, не кричит, не корчится от боли. А в перевязочной бывает всякое: свежая рана есть свежая рана, и ее осмотр – не самый приятный процесс. И все-таки заведующей отделением эта комната казалась светлой и радостной. В нее попадают, когда все страхи и волнения, связанные с операцией, уже пройдены. И несмотря на то что впереди у большинства еще долгий и зачастую мучительный процесс восстановления, главный шаг уже позади. Кроме того, Маргарита любила общаться здесь с пациентами. Если при этом сама меняла повязку, то замечала, что обработка швов за разговором проходит быстрее и безболезненнее. Если же просто приглашала кого-то для консультации, то всегда обращала внимание на то, что в перевязочной разговор получается более теплым и доверительным, чем в сухой, официальной обстановке кабинета.
Так вышло и сегодня. Пара, появившаяся на пороге, выглядела растерянной и испуганной. Мужчина все время вытирал платком пот со лба и смотрел в пол, а женщина теребила ремешок сумочки и силилась улыбнуться. Получалось плохо, она смущалась еще сильнее и тем лихорадочнее дергала сумочку, которая грозила упасть на пол. После приглашения сесть оба долго устраивались на кушетке, то садясь ближе друг к другу, соприкасаясь бедрами и плечами, то вдруг отпрыгивая, будто ударенные током. С людьми, которые так волнуются, в кабинете разговаривать было бы гораздо сложнее. Здесь же Маргарите оказалось достаточно радушно улыбнуться, попросить не волноваться и показать результаты анализов.
– Сейчас, сейчас, – женщина дрожащими руками протянула врачу мятые листки со следами расплывшихся чернил.
Маргарита знала по опыту: слезы. За годы практики она пересмотрела целую кипу таких бумажек, каждый раз мечтая об одном и том же: сделать так, чтобы на них больше никогда не появлялись следы расплывшихся чернил. Листы, которые она пристально изучала, говорили о том, что в этот раз ее желание, скорее всего, исполнится. Результаты анализов не выглядели удручающими и давали большие шансы на успешное лечение, в чем она и поспешила заверить пациентов.
– Да, нам это говорил Безинцев. – Коллега из областного центра, направивший их к Маргарите.
– Тогда я не понимаю, в чем проблема. Сергей Николаевич – прекрасный врач, и нет никаких причин сомневаться в его словах. Если в подобной ситуации уместны поздравления, я бы вас поздравила. С таким диагнозом все бывает гораздо хуже. Надо делать операцию, как можно быстрее, и, думаю, обойдется без осложнений.
– Мы не можем решить, где ее делать, – женщина слегка пихнула мужа ногой, и тот, словно проснувшись, оторвался от своего платка и сдержанно кивнул.
– Я еще раз повторюсь: Безинцев – отличный хирург и, честно говоря, я не понимаю, зачем вы пришли ко мне, если есть возможность оперироваться в области. Результат был бы одинаковый, но многие резонно считают, что там поток больше, а значит, и опыт, хотя на свой я пожаловаться не могу. Ну и потом, условия, с этим не поспоришь. У центра все-таки дотации, хорошее финансирование, так что, повторюсь, если есть возможность, я бы не раздумывала.
Женщина подняла на Маргариту полные слез глаза, прошептала чуть слышно:
– В том-то и дело, доктор…
Врач поняла: возможности нет. Не то чтобы в центре проводили исключительно платные операции, но их делали в первую очередь, а из бесплатников выстраивалась иногда такая длинная цепочка страждущих, что вторая степень их болезни грозила перейти в четвертую до того, как пациент попадет к хирургу. Как правило, люди исхитрялись: находили спонсоров, брали кредиты, выбивали внеочередные направления в Москву. Но такие направления все же чаще давали детям, а если ты мужчина за пятьдесят и бумаги показывают, что можешь подождать – жди или ищи средства.
– А как вы попали к Безинцеву? – задала Маргарита резонный вопрос.
– Муж прописан в районе. – Женщина снова легонько пихнула мужа, и тот даже добавил со знанием дела:
– Проконсультировать обязаны были.
«Понятно. Значит, Безинцев проконсультировал и решил помочь человеку. Переложил груз ответственности со своей головы на мою. Я, мол, подружка, все, что мог, сделал: к тебе послал, потому как за красивые глаза его оперировать не имею права, а к ожиданию ситуация не располагает. А теперь решать тебе, каким образом устроишь в свою больницу человека, юридически к ней никак не относящегося. Вот ведь плут».
– Значит, прописаны вы в районе, а оперироваться хотите здесь? – на всякий случай уточнила врач, хотя сомнений в ответе не было. И точно: новый кивок мужчины и быстрая, уже более уверенная речь его жены:
– Именно так, доктор. Безинцев сказал, что вы сможете помочь…
«Вот пакостник. Я тебе припомню. Каким же это образом я должна исхитриться? И ведь знает же, гад, что отказать не смогу».
– …что вы нас обязательно примете, если найдете возможность. А он обещал, что найдете.
«Он еще и обещания за меня раздает. Хорош гусь!»
– Больница в любом случае должна получить деньги. Если не от вас, то от страховой компании. А компании нужны основания, по которым операция проведена именно у нас, а не где-то еще. Вы понимаете?
– Вы нам отказываете? – Ремешок сумочки снова заходил ходуном. Мужской лоб нахмурился и покрылся испариной.
– Нет, я просто информирую вас о том, чего требует закон. У проблемы должно быть грамотное решение, вы согласны?
– Да, – ответили хором, хотя и не понимали, о чем им толкует врач.
«Ничего, сейчас поймут».
Маргарита сняла трубку висевшего на стене телефона, набрала номер.
– Привет, Жанночка, это я.
– Слышу. Не буду говорить, что рада тебя слышать, – откликнулась подруга.
– А я думала, ты меня любишь.
– Люблю. Но ты же звонишь не для того, чтобы выслушивать мои признания. Или я ошибаюсь? – Речь Жанны звучала ехидно, но не обидно. К тому же она была совершенно права, в чем Маргарита ее и заверила:
– Не ошибаешься.
– Кто на этот раз?
– Мужчина, пятьдесят три года.
– Ну, это уже свинство!
– Я их не выбираю. – В голосе Маргариты зазвучали стальные нотки, и Жанна тут же стала серьезной:
– Ладно, что уж там, присылай – сделаю.
– Спасибо, моя хорошая, ты – золото.
– Не подлизывайся!
– Даже не думаю.
Маргарита положила трубку и весело посмотрела на ничего не понимающих, но смотревших на нее во все глаза людей, чувствующих, что их неразрешимая ситуация каким-то неведомым образом перестала быть таковой. Сейчас она посвятит их в свои планы.
– Я напишу вам адрес, поедете туда и оформитесь на работу, получите законное право здесь обслуживаться.
– Спасибо, – тут же начала благодарить женщина, давшая волю слезам, – спасибо, доктор.
Муж, которому предстояло устраиваться, оказался менее доверчив, спросил осторожно:
– А что за работа?
– Не знаю. Главным бухгалтером вас вряд ли оформят. Моя подруга замужем за директором завода. Он возьмет вас на пару месяцев учеником токаря или фрезеровщика, или еще кого-нибудь, и, уж не обессудьте, но испытательный срок вы не пройдете.
Теперь заулыбался и мужчина, вскочил с кушетки легко, будто был балериной, а не большим, мощным человеком, весом в центнер. Он схватил руку Маргариты и начал так энергично трясти ее, рассыпаясь в благодарностях, что хирург испугалась за целость своего самого важного инструмента и поспешила освободиться. Сказала строгим голосом:
– Езжайте быстрее, он обычно на месте до шести часов. – Она записала адрес, телефон и имя мужа Жанны и, не желая дольше выслушивать сантименты, поднялась, приглашая посетителей проследовать к выходу. Провожая гостей, Маргарита притормозила у поста и сказала сестре, показывая на мужчину:
– Света, Михаил Александрович завтра ложится на предоперационное обследование. У меня с утра операции, так что проследите, чтобы все назначения были выполнены.
– Обязательно. Все по высшему разряду. – Светлана вежливо улыбнулась пациенту и, отвечая на вопросительный взгляд заведующей, сказала: – Не приходила.
Маргарита вздохнула и посмотрела на часы. Начало шестого. Хорошо бы матери Игорька поторопиться, иначе придется отложить разговор на завтра, а делать это врачу не хотелось. Не по-человечески оставлять родителей наедине с этой ужасной новостью. Ладно, еще есть время. Теперь обход. Проводив супружескую пару до выхода из отделения, Маргарита ненадолго вернулась в свой кабинет, чтобы сунуть в рот еще одну печенюшку. Желудок сводило от голода, но времени достойно накормить его всегда не хватало. Уже не в первый раз Маргарита подумала, что если у нее когда-нибудь и обнаружат рак, то известно, какого органа.
Ознакомительная версия.
