Уши мои от выстрелов почти заложило, словно бой куда-то отодвинулся, отошёл. Или звук где-то вовремя приглушили… Но нет, не отошёл бой. Мне ещё разочек пришлось как следует испугаться… И один ли раз…
Один из убегающих бандитов – я к своему ужасу это увидел – скакал прямо в мою сторону. Не разбирая дороги, ломился на меня. Я сквозь кусты хорошо видел его глаза в прорези шапочки… Будто в бинокль!.. Загнанные, страшные, просто белые… Шумное дыхание, и с ним какой-то призвук – подобие икоты, в момент припрыжки. Страх так его подгонял. Хорошо видел прыгающий ствол автомата в его руках… Бандит бежал грамотно, умело петляя и пригибаясь… Но именно на меня! Мне показалось, что он даже видит меня! Все видят! Что я неприлично большой здесь, просто огромный! Гора! Я тонко поймал себя на мысли, что психологически не готов, не собрался, а так это надо бы сейчас. Но это мелькнуло быстро, коротко, одно мгновенье. Лихорадочный мандраж в долю секунды сам собой, как это и раньше бывало, стоило мне ступить на борцовский ковёр прошёл, действиями уже руководил холодный рассудок, помноженный на опыт долгих – в прошлом – тренировок и ещё что-то давно-давно забытое…
Именно горой, наверное, я для него и оказался. Потому что об меня, в момент очередного зигзага, он и споткнулся. Понял ли он что-нибудь, теряя опору под ногами, не знаю, но моя подножка сработала мастерски. Мне даже помогать особо ему не пришлось: его масса тела и скорость сами собой довели приём. Единственное, что я не сделал, к чему всегда готов был – не стал подстраховывать его падение, как это положено на борцовском ковре… чуть подтолкнул даже… Сопроводил его падение, переводя правую руку на «болячку». Большего и не понадобилось. От неожиданности он инстинктивно выпустил автомат из рук, пролетев метра два, глухо хекнув, головой въехал в небольшую осину по ходу своего движения. Скривившись там, затих. «Удачно для меня получилось, – мелькнула мысль. – Не то стрелять бы пришлось ему в спину, если бы проскочил… А я к этому не готов – это не по правилам… Хотя, какие тут правила, как раз наоборот… Выстрелил бы, выстрелил». Я не мог пропустить его дальше. Там где-то был Мишка.
Оглянулся. Толстяка возле машины уже почему-то не было. Как и того, что первым упал… Как это? Сбежали?.. Толстяк ладно, а тот, первый, который после моего выстрела мгновенно упал, я уж думал, не от моей ли пули… Хотя, в воздух, вроде бы, стрелял.
– Куда, стоять! – Вновь заорал я в сторону машин. – Петров, заходи с тыла, не пропусти. Ребята, догнать их. Взять! – благим голосом орал я, выглядывая из-за кустов. Но даже сквозь заложенные от выстрелов уши, я различал удаляющийся шум ломаемых кустов. Звуки уходили вглубь от дороги… Не шевелились только двое: один возле меня, другой возле машины – водитель.
Вроде что-то получилось, – подумал я, начиная запоздало тревожиться. – Что же это мы тут такое натворили? Вернее, я натворил… Машинально ещё, в пылу, поднял автомат, поставил на предохранитель, перевернул замертво лежавшего… Страха перед мёртвым, я это с гаснущим удивлением в себе заметил, не было. Неужели так быстро привыкаешь… Голова его неестественно криво легла на плечо. Шея, значит, понял, сломана. Нагнулся, стянул с бандита шапочку. Под ней находилось простоватое лицо молодого парня. С закрытыми глазами, бледное уже, явно остывающее. Растрёпанные волосы на голове были в крови, и ещё чем-то желеобразном… сером. Даже мне, не специалисту, не подготовленному было понятно, и голова у парня разбита и шея сломана… Дерево оказалось там, где надо. И всё… Был чнловек, и нет человека. Хотя, какой он человек, он бандит. Бандит, разбойник… Вон, как они водителя только что пинали…. И с оружием… А по лицу – пацан и пацан. Молодой ещё… а в людей стреляет… Сволочь! Конечно, сволочь! Сволочь он и есть! Пусть и мёртвый… И хорошо, что мёртвый. Встряхнуть бы его раньше хорошенько. Навешать п…й, сопляку! Некому, наверное, было… А теперь, что… Теперь всё! Наказано зло?.. Ушло оно с ним?.. Я не знал. Не мог себя понять. Не мог чётко оценить свои действия. Правильно-неправильно, хорошо-плохо… Какой-то жуткий клубок странных чувств клубился. И противоречивых, и просто странных… Вообще не привычных. Но я точно в себе через что-то перешагивал. Это факт. Кстати, времени копаться в себе не было, нужно было действовать, к тому же возник вопрос: а где Мишель? Где Мишка? С ним как?
С автоматом наизготовку, я снял его с предохранителя, чётко теперь понимал где нахожусь, тревожно оглядываясь и пригибаясь, направляюсь к обеим машинам. Нужно было осторожно проверить, не спрятался ли там кто, убедиться… Нет, в «девятке» никого не было, и в кабине тягача тоже пусто. Только удаляющийся шум ломаемых кустов в стороне всё ещё слышен… А водитель фуры, хоть и избит, вижу, но дышит. Грудь вздымается. Слава Богу, жив!
Мишка… Надо за Мишкой сбегать… – растерянно оглядываюсь. – Уезжать скорее отсюда надо, и водителю помощь срочная нужна, и Мишку найти… Как он?.. Где? Не зацепило ли, не напугался?
– Дядь Жень, я тут. – Слышу из ближайших ко мне кустов, тихий его, дрожащий голос.
– Мишка! – обрадовано восклицаю, слава Богу. – Ты где? Живой!
Мишка осторожно высовывается из-под кустов, чуть выше травы его голова. Он на четвереньках стоит, прячется. Вижу его чуть испуганные круглые глаза, снизу-вверх, и острый вопрос на лице:
– Конечно, живой. А что, тут всё кончилось уже, да? – спрашивает он. – Всё?
На меня накатывает непонятная – ни к месту – вялость, апатия, раздражительность. Реакция, наверное, такая нервная. Даже серчаю на Мишку, злюсь.
– Ты это почему здесь? Ты где – я сказал! – должен быть, а?
– Там. – Мишка машет рукой за спину.
– А почему ты тут?
– Так я был там… Но потом, когда кто-то как: тра-та-та-та так, из автомата, я подумал, вдруг тебе помочь надо – патроны если подносить или что. Да! Я читал. Один же никак… Ну, я вот и… А тут всё! Ой, а что это он там?.. – не договорив, воскликнул Мишель, указывая на избитого водителя. Тот пришёл в сознание, вяло крутил головой, пытаясь приподняться, увидеть, понять ситуацию… хрипел.
– Надо помощь оказать, – говорю Мишке. – Избили, гады. Пойдёшь? Крови не боишься?
– Я? – Мишка запнулся, но ответил храбро. – Я – нет. А что?
– Ничего. Пошли. Поможешь.
Руки у водителя были связаны. Перевернув его на бок, с трудом развязал верёвку. Оглядел водителя. Лицо разбито. Глаза заплыли… Ну что за сволочи. Откуда такая жестокость в людях? Такое варварство. Злость жуткая… желание крови… Гады! Гады!.. Я осторожно протёр лицо водителя ватой, – в «девятке» нашли аптечку. Водитель хрипло кашлял, держась за грудную клетку. Рёбра, наверное, поломаны, догадался я. Дышал водитель с трудом. Но глаз, один глаз, вроде здоровый, смотрел осмысленно… И что теперь дальше? Что нужно делать? Ехать на пост ГИБДД? Нет, наверное, обстановку без присмотра оставлять нельзя… И водитель здесь, и этот… труп который… И фура открыта… Да и бандиты могут вернуться, если не услышат за собой погони… Могут-могут!.. Что же делать? Я растерялся. Не знаю с чего начать… Очень много неизвестных величин…
– Выбираться отсюда надо… – говорю в слух. – Причём, скорее… Как думаешь, Мишель?
– Надо. А как?
Водитель что-то невнятное прохрипел…
– Что? – я наклонился, тревожно оглядываясь по сторонам, держа автомат наготове. – Повтори, друг. Ты по-русски понимаешь, нет?
– Да… из Грод…но, – с трудом произносит водитель.
А, свой, значит, белорус, поймём друг друга. Водитель морщится, хрипит, с трудом спрашивает.
– А груз… Как…груз?
– Вроде цел, – пожимаю плечами. – Что там у тебя?
– Груз… Они вели… меня от Нижнего… Я видел… перегородили… Один в кабину… сел… Под автоматом… заставили…
– Об этом потом. Ты пока не разговаривай. Молчи. Тебе в больницу нужно…
– До… кумен… ты…
– Твои документы? Понял. Сейчас посмотрим…
Они нашлись в его кабине, прямо на полу. Не понадобились похоже бандитам.
– В порядке твои документы, не беспокойся, – сообщаю водителю. – Они в кабине были. Вот они. – Показываю толстую папку. Водитель устало мигает мне здоровым глазом, понял, мол.
– Ты подожди чуток, – прошу его. – Я сейчас машину свою подгоню. Поедем в больницу. Держись. – Водитель согласно пошевелил пальцами рук, закрыл глаза. Синева с рук уже сходила… – Бежим, Мишель, за «Варькой». Показывай дорогу.
Наша «Варька» не подвела, и завелась мгновенно, и сквозь кусты пробилась, и на поляну въехала. Самым трудным было затащить травмированного водителя в наш газон. И сам тяжёлым оказался, и разваливался, будто всё в человеке перебито, и проём очень узким оказался. К тому же, и сиденье не раскладывалось, и не отодвигалось. Кошмар! Ну, кто ж тогда из конструкторов предполагал, как возрастут запросы. Так, потерявшего сознание, я и загрузил… Жалко было мужика, а что делать, не бросать же под кустом… Свой ведь, и белорус… Брат, значит. Да и вообще. Другие машины, я подумал, конечно же трогать нельзя… Вещьдоки, как-никак или как их там правильно?
