— Кэрри! — он окликнул ее в одном из полутемных коридоров.
— Я хочу с тобой поговорить.
— А я — нет! — отрезала она.
— Черт тебя подери! — он тихо выругался. — В чем дело?
— Я думала, ты мне объяснишь, — ее голубые глаза окрашены холодной сдержанностью, но за этим скрывалась ненависть.
Его губы мягко скользнули по ее шее, он вдавил ее в какую-то нишу. Все это до боли было греховно, Кэрри хотела воззвать к помощи остатки разума, но с каждым его поцелуем теряла самообладание, и тело предательски стало отвечать на ласки. Она тянулась к его пальцам и ласковым рукам, что-то внутри нее говорило, что он делает это из мести, но второй голос шептал о том, как ей хорошо.
— О Боже, — тихо вскрикнула она, чувствуя, как ноги подкашиваются; Ли удержал ее, не позволяя упасть, только по-кошачьи смеялся, доводя ее до потери пульса лишь только одними поцелуями и объятьями.
— Посмотри на меня, — прошептал он, она открыла глаза, готовая сказать ему одну правду о себе, но смолчала. Кэрри ощутила его натиск, она вскрикнула, и только тогда его словно ударило по голове.
Она была в шоке от того, что произошло, и счастлива от подаренных им ей эмоций, но что же делать ей дальше, она не знала, она терялась в своих мыслях, эмоциях и догадках.
«Неужели она не о чем не сожалела?» — в сотый раз спрашивал себя Ли. Он знал, что время уходит, и что он заканчивает учебу, и что больше у них не будет частых встреч, как бы он ни хотел, но Кэрри старательно избегала его, не хотела больше его видеть и не хотела с ним общаться, она точно знала, что ему нужно было от нее, и она не хотела, чтобы ей пользовались. Сильная натура бунтовала при любом проявление насилия в отношению к ней, она не терпела никого насилия, а уж тем более, когда ее хотели к чему-либо привязать, поэтому ее и прозвали Невестой Ветра, как в свое время ее тетю. Кэрри предпочитала быть независимой, и все это видели. Только она сама не замечала, как повторяет ее судьбу, но в то же время она шла своим путем. Так же не сложились из-за лжи и недопонимания отношения с Ли, хотя она любила его, она только спустя время это поняла. Хотя она рада была, что Джозеф избавил ее от мук любви.
Как-то вечером она пришла в пустой ресторан, где, кроме нее и еще одного посетителя, не было ни души, заказала рыбу по-ирландски, слушая прекрасную игру на рояле. Кэрри ковырялась в своей тарелке, когда он подошел к ней с бутылкой «Шардене». Мужчина сел рядом с ней, она обратила на него свои голубые глаза. Она, молча, смотрела на него, изучала. Он был намного ее старше, в нем она видела стержень и силу, опыт и знание. Его золотисто-зеленые глаза ярко горели. Они встретились взглядами. Он приблизил к ней свое лицо и поцеловал. Кэрри могла бы его оттолкнуть, но что-то притягивало ее к нему, она запустила пальцы в его пшеничные волосы, другой рукой обводя овал его лица и слегка кривой нос.
— Мисс...
— Кэрри.
— Ретт, — ответил он. — Ретт Хауври.
Их отношения развивались стремительно, Кэрри и заметила, как он втянул ее в водоворот чувственности и эмоций. Ретт не перегибал палку и не просил ее стать своей любовницей. С каждым днем она узнавала его все больше, он был добрым и веселым, нежным и галантным, он знал, что нравится женщинам. Ли не искал больше встреч с ней, а она думала, что забыла его, но, как оказалось позже, не смогла его вычеркнуть из своей жизни.
Глава 60
Надо использовать любой, пусть даже самый маленький шанс, чтобы стать счастливым.
Джоджо Мойес, «Ночная музыка»
Октябрь 1993.
Возвращаясь после очередной вечеринки, Бетти вбежала в дом. Давно бы ей было пора заканчивать такие вечеринки, ей было всего тридцать восемь, в свои годы она по-прежнему сияла. В ней было какое-то очарование, шарм, мужчины все так же млели от взгляда ее зеленых глаз, хотели прикоснуться к ее фарфоровой коже, они хотели ее, а она перестала думать о том, как своими действиями будит плотские желания в них. Она прошла в гостиную, налила себе вина. Куда она катится? Пьет после очередного пьяного вечера...
— Мам, там Али, — она повернулась, на лестнице стояли Рэй и Грэй.
— Что случилось? — она поставила бокал на столик, слегка расплескав вино.
Ночь она провела в клинике вместе с детьми, она не смогла их оставить дома, думала, к утру все прояснится, но, как оказалось, все было безнадежно. Она разрыдалась: она плохая мать, плохая жена; все эти годы она только и думала о себе, своей карьере; делала все, чтобы стать яркой и знаменитой, но забыла о своей семье. Ее дочь умирала, а она в это время пила в компании ненавистных ей людей, она заигрывала с ними, флиртовала! Бетти, впервые за много лет, чувствовала себя поверженной.
Фредди нашел жену у палаты, она была такая бледная, такая растерянная. Она показалась ему ребенком, маленькой девочкой, которую он помнил. Совсем не накрашенная, а вернее, со стертым макияжем, небрежно одетая, слезы катились градом по ее щекам. Увидев его, она кинулась в его теплые объятья, он гладил ее спину, успокаивая, как он мог. Она все рыдала, у него у самого сердце разрывалось.
— Ну что ты плачешь? — он сжал ее лицо.
— У нее лейкемия, и это, похоже, безнадежно, наша дочь умирает. Скажи, за что мне все это? Господи, это я виновата, я проглядела! Я так виновата! — она захлебывалась в слезах. — Я так устала терять, деда, родителей, Марка, дочь, я теряла наших детей, я так больше не могу, Фредди! Я так больше не могу!
Муж снова обнял ее.
— Не вини себя, ты тут не причем, — у него у самого бежали слезы.
— Я виновата. Ох, если бы не выставила тебя из дому, если бы я не встречалась с Брайаном, все было бы по-другому. Я так виновата перед тобой, боже мой... — Он сжал ее крепко в объятьях.
— Не вини себя. Если кто из нас виноват, так это я, — он мягко гладил ее волосы, ощущая аромат имбиря и ванили, который он успел забыть.
Гарри пригласил их в палату, за ними вошли их дети. Аллегра, эта солнечная девочка, лежала на постели, такая бледная, такая уставшая. Ее зеленые глаза лихорадочно сияли на белоснежном лице, каштановые кудри в беспорядке были на подушке. Фредди стиснул руку Бетти, зная, что супругу подведут нервы, и она наверняка упадет в обморок. Аллегра позвала Рэя; он присел у ее постели; Фредди только сейчас заметил, каким стал его сын. Он был совсем взрослым. Мужчиной.
За неделю в жизни Бетти все изменилось; на похоронах дочери она помирилась с отцом, она не ожидала этого, но под нажимом чувств простила ему все, как и он ей. Она сама себе удивлялась, сама не понимала, почему уступила ему и почему он пошел ей навстречу:
— Мне очень жаль, — прошептал он. Так впервые Роберт познакомился с внуками и понял, как коротка была жизнь, как он много потерял, за эти семнадцать лет они много потеряли и мало что приобрели. Он не видел дочь столько лет, не общался с ее семьей!
— Не надо, — отмахнулась она. — Все хорошо, папа. Я простила тебя, я сама вела себя, как дура, все эти годы. Я... я... — Бетти была готова разрыдаться.
— Это я должен был примириться с твоим браком, с твоим упрямством. Вы померитесь с ним, он же любит тебя, — Он обнял ее.
— Нет, папа, нет. Сейчас все сложно, во мне столько эмоций! Она ждет от него ребенка, а зачем ему плохая жена и мать. Пора мне рвать со сценой. Я решила преподавать, хватит мне плясать, я слишком стара для этого, — Роберт улыбнулся ей, мягко смотря на нее.
Его дочь давно выросла, теперь понятно, почему ею так гордился Виктор. Она была благородная, чистая, настоящая, в ней не было фальши. Бетти хоть и делала ошибки, но она признавала их, как и любая женщина проявляла слабости, но, в отличие от Флер, она не пряталась за маской примерной жены и матери. Вот почему мужчины сходили по ней с ума и хотели ее заполучить себе, она была мечтой, лесной фей, коснуться которой — божья благодать, и те, кто не получал этой возможности, хотели растоптать это чувство прекрасного.
