Возможно, это все и правда, но его возбуждение как-то подавляет мое. И потом, я еще не получила правильного комплимента за украшение, которое догадалась надеть себе на хвост!
Но, разумеется, мой спутник не умеет уделять внимание более чем одному предмету сразу. Не стоит ожидать от него слишком многого.
Мы въехали в город, который покинули всего лишь сегодня утром. Здесь было так же многолюдно, как и прежде. При виде всей этой толпы мне подумалось: неужели мой спутник решил, что из всего этого множества людей ни один не обнаружил возможность, которую отыскал он?
Конечно, в любом предприятии возможны и успехи, и провалы. Должна признать, благодаря моему спутнику мне выпадают приключения, какие я за долгие годы уже практически успела позабыть.
Довольно забавно смотреть, как он бросает взгляды по сторонам в нетерпении – поскорее бы начать торговать. Но тут… едва мы отправили лошадь в конюшню, как мой спутник посмотрел на меня и сказал:
– Подождешь меня в таверне?
– Что?..
Я просто застыла на месте. Я-то была уверена, что он возьмет меня с собой – вынюхивать шкурки и слушать звон монет. На миг мне даже показалось, что он меня дразнит.
– Я буду ходить по лавкам по всему городу. Думаю, тебе не понравится таскаться за мной сквозь такие толпы то туда, то сюда?
Это нечестно. Если уж я для него такая обуза, он мог бы так и сказать. Но он явно не хочет брать меня с собой. И поэтому, когда он повторил: «Не понравится, верно?» – как я могла ответить?
Одни лишь торговцы так искусны в использовании к своей выгоде различий между внутренними намерениями и их внешними проявлениями. Мой спутник этим пользуется довольно часто, хотя, возможно, сам этого не сознает.
– Да, думаю, не понравится, – ответила я, натянув на лицо улыбку, но не пытаясь скрыть от своего спутника раздражение. Он, однако, явно понял неправильно и похлопал меня по голове, как какого-нибудь щенка.
Он небось решил, что я дуюсь просто из-за того, что он меня оставляет одну. Неужели он даже сейчас не понимает, что это я держу его поводья?
Он невероятный дурень, но его уверенная улыбка – просто прелесть. Может, он все-таки не самый большой дурень.
– Но ты же не заставишь меня здесь ждать совсем с пустыми руками, – сказала я. Рука его такая худая на вид, но очень крепкая, когда я за нее берусь.
Он на меня так кисло посмотрел, но в конце концов все-таки дал мне блестящую серебряную монетку. Похоже, он действительно уверен, что получит прибыль.
– Только не истрать все.
Я не стала ему говорить, что, если бы он взял меня с собой, это не стоило бы ему и медяка.
***
По правде говоря, мой спутник и вправду не мог себе позволить таскать меня с собой. Ему было просто некогда: здесь, внутри городских стен, начало и конец дня строго обозначены колоколами.
Звон этого колокола открывает рынок, звон того колокола дозволяет ремесленникам сделать перерыв в работе. Занятное зрелище – как будто весь город танцует под один ритм. Я сидела на втором этаже постоялого двора, держа в руке вино, и отсюда этот ритм был виден довольно хорошо.
Если смотреть под этим углом, мой спутник – путешествующий по разным странам, зарабатывающий на жизнь лишь своей повозкой и своим умом, подчиняющийся только движению солнца и луны – вне всяких сомнений, один из самых свободных среди людей.
Свобода и сила проистекают из одного родника. Несмотря на всю свою дурость и мягкосердечность, его вера в собственное умение придает ему какую-то загадочную, притягательную силу.
Я начала вспоминать наши с ним путешествия, но это не очень помогло пригасить раздражение из-за того, что он меня оставил одну. Точнее, это не помогло успокоить мой гнев.
С одной-единственной серебряной монеткой мне пришлось забиться в уголок таверны. До ночи было еще далеко, и в таверне сидело лишь несколько ленивых путешественников да кучка старых завсегдатаев, высушенных, как рыба на солнце. Но даже если с ними посчитать, людей было мало, и мне оставалось только лишь сидеть в уголке и рассматривать прохожих, шляющихся туда-сюда перед входом в таверну.
Что еще хуже, я даже не успела переодеться – на мне по-прежнему было одеяние… люди это называют «монахиней».
Из-за этого каждый, кто проходил мимо моего стола, говорил одну и ту же фразу: «Да пребудет с тобой благословение Господне», – и оставлял мелкую монетку.
Потом они складывали ладони вместе, а некоторые пытались прикоснуться к моей руке; а потом возвращались к своему столу.
Ненавижу, когда мне поклоняются; однако эта форма поклонения была такая дурацкая, что я даже сердиться не могла.
Я сидела, жевала чечевицу и потягивала вино, чтобы утопить слезы, которые у меня время от времени проступали на глазах, когда я зевала.
Вспомнив те разы, когда торговые планы моего глупого спутника оканчивались неудачно, я заказала кислое вино неважного качества.
Оно было достаточно плохим, чтобы мне не хотелось спать и чтобы я не прекращала сердиться на него за то, что он меня оставил. Я как раз смахнула капельку с уголка рта, когда увидела наконец знакомую фигуру.
На спине у этого типа была приличных размеров связка шкур, и он шел прямо вперед, не глядя по сторонам.
Взгляд у него был такой, какой всегда бывал, когда дела шли хорошо.
Он, по-моему, даже не осознает, что всякий раз, когда дела идут так, как он планировал, у него появляется это выражение лица – выражение лица человека, считающего себя самым умным, сильным и замечательным. И когда все идет наперекосяк, его отчаянное сражение с паникой тоже легко видно. А он-то всегда пытается держать свои мысли при себе.
Быть может, по-настоящему спокоен он, только когда спит? Видеть его лицо безмятежным доводится так редко, что я даже встаю иногда посреди ночи и смотрю на него – только чтобы увидеть его спокойное лицо. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал.
Небось не смог бы больше засыпать.
И это само по себе очаровательно. Так я подумала… и тут обнаружила, что у меня кончилось вино.
Когда не с кем поговорить, опустошить чашку слишком легко.
Я подняла чашку и потребовала у скучающего хозяина заведения еще вина.
***
Наконец-то мой спутник вырвался из водоворота человечества и вошел в мой маленький мирок, но не раньше, чем прошел мимо таверны несколько раз.
У меня все это время не было во рту ничего, кроме плохого разбавленного вина, так что и в животе было водянисто, поэтому я запретила своему спутнику хоть слово произнести, пока он не закажет хлеба или сыра; он не посмел жаловаться.
Наоборот, он довольно улыбался до ушей. Я бы не удивилась, если бы он прямо сейчас схватил меня в объятия и прижался ко мне лицом.
– Обожаю это чувство, когда удается перехитрить всех! – заявил он и ущипнул меня за щеку.
Да, он был в отличном расположении духа. И все равно не стал доставать деньги – вполне в его стиле.
– Только бы тебя на этом не поймали.
– Не успеют – я буду уже далеко.
С учетом наших с ним прошлых приключений говорить такое было ну очень поспешно, однако видеть его таким уверенным было приятно. Наконец он улыбнулся и показал мне свой заработок.
Да, когда он ходил мимо таверны взад-вперед, я видела, что всякий раз мехов у него на спине становилось все больше, – это означало, что он в самом деле был с прибылью.
Чтобы получить бОльшую прибыль, требуется вложить больше денег.
Мне вспомнились слова, произнесенные во время последнего несчастья. И, несомненно, сейчас он с самого начала спросил меня о качестве шкурок, чтобы заранее оценить свой убыток, если все пойдет плохо.
От такой предусмотрительности даже тошно становилось, однако, возможно, это лишь отражение его повседневных слов и поступков.
То, как он на меня смотрит и со мной держится, – осторожно и хладнокровно, – лучший тому пример. Трусливая расчетливость. Если бы он оказался ненадежен, когда я буду нуждаться в нем сильнее всего, мне следовало бы уйти, оставив его глотать пыль, но, к несчастью, если я так поступлю, это будет к худшему для меня тоже. По-моему, это нечестно.
Но иногда он такой смелый и отважный. В общем, трудно с ним.
Вот такие мысли мелькали у меня в голове, пока я приканчивала очередную чашку. Не помню, сколько уже я выпила. Чашка так быстро опустела, что я подумала, нет ли у нее дырки в дне; я даже перевернула ее, чтобы посмотреть. Внезапно у меня перед глазами появились чьи-то ноги; это меня поразило. Похоже, вино притупило мои чувства.
Я подняла глаза – передо мной стоял мой спутник с очень довольным лицом. Его волосы налипли на лоб от пота.
– Получилось! – и он плюхнулся на стул рядом со мной; его кошель был туго набит. – Правда, под конец другие начали понимать, что я делаю, и прибыль стала поменьше. Но мы успели выйти из дела до того, как все рухнуло.
