Все трое помогали ей закапывать пятерых щенят под лестницей. Дети старательно углубляли ямку, разгребая землю руками, чтобы всем хватило места. Потом могилку засыпали. Последним поднялся с земли Доминг. Он еще раз внимательно посмотрел на небольшой холмик, под которым похоронили щенят, и закрыл за собою дверь.
В этот вечер женщина рано легла на циновку, едва только уложила детей. В охватившей ее глубокой дремоте постепенно забывалась накопившаяся внутри горечь. Сон успокаивает пустые желудки. Она лежала возле своего самого младшего сына. Тягостные раздумья о превратностях их нынешнего нищенского существования никак не давали ей заснуть. Наконец, истерзанная мыслями о детях, она забылась тяжелым сном.
Посреди ночи она вдруг пробудилась, почувствовав, что с нею рядом нет ребенка, нет той привычной теплоты, которую она постоянно ощущала. И как только она осознала это, сердце ее забилось часто-часто от охватившего ее беспокойства, руки и ноги похолодели. Она увидела, что дверь их хибары открыта. Вскочив, женщина выбежала на порог. Ярко сияла луна. На земле у самой лестницы сидел на корточках Доминг, рядом вытянулась его тень. Он сидел и скреб руками землю, плача горько, навзрыд, и слезы стекали по его щекам. Охватившее его чувство жалости пересилило страх перед ночной тьмой, и он снова пришел к щенятам, к которым так привязался. Женщина положила ему руку на плечо, легко, нежно. Он тотчас же вскочил и отвернулся. Она легонько повернула его к себе лицом. Мальчик обхватил ее руками и заплакал еще сильнее. Немного успокоившись, он сказал ей: «Мама, я хочу есть, мне очень хочется есть…»
Женщина закусила губу, чтобы не заплакать вместе с ним. Она взяла сына на руки и поднялась вместе с ним в дом. Присев на сундук, стала убаюкивать мальчика, чуть слышно напевая. И в эту минуту в ней самой зрела вера, что придет новое утро, настанет новый день, и ее Доминг вырастет большим и счастливым.
Я ничего не знал о Лайзе. Сначала у меня появилась мысль написать про Розу. Из-за Достоевского. Я и расскажу о ней коротко, сократив собранный материал за счет словесных украшений и прочего. Ей было семнадцать, хотя она говорила, что уже восемнадцать. У нее еще свежи были в памяти стихи, выученные в школе на уроках литературы, и сюжеты рассказов Эдгара Аллана По. Она росла без отца. В их городке на острове Минданао было неспокойно, и они с матерью перебрались в Манилу, чтобы ей можно было продолжить учебу, потому что она считалась самой способной среди своих братьев и сестер. В Маниле им не хватало денег, и мать понемногу приторговывала рисовыми высевками, что не очень нравилось девочке. Окончив школу, она поступила на работу подавальщицей в маленький ресторан-пивбар в Кесон-Сити[17]. А Достоевского она узнала, когда мать не разрешила ей пойти прислуживать на одном из приемов. Она вспоминала потом, что вышла из себя, затопала на мать ногами и швырнула на пол какую-то книгу. Это оказалось «Преступление и наказание» Достоевского. А когда успокоилась, прочла эту книгу и осталась очень довольна романом.
Я действительно ничего не знал о Лайзе, кроме того, что она, когда мы впервые с ней познакомились, показалась мне честной и искренней. Она любила посмеяться, но глаза ее часто оставались печальны. Она мало что знала о литературе, да и не интересовалась ею и потому старалась исчезнуть из-за стола, как только Роза начинала в который уже раз пересказывать все то, что вычитала в школьных учебниках, особенно содержание любимых произведений иностранных писателей. Для Лайзы же имя Достоевского оставалось пустым звуком, к тому же труднопроизносимым. Да и кому это нужно, чтобы подавальщица занюханного пивбара старательно читала Достоевского?
Роза и не читала его очень старательно. Она вообще не была честолюбивой. Ей нужно было питаться. У нее определенно и в мыслях не было сделать то, что совершил герой Достоевского, а именно ограбить и убить только для того, чтобы испытать ощущения грабителя и убийцы.
Имя Лайзы я в первый раз услыхал от Берта, моего друга и сослуживца, у которого были знакомые подавальщицы в том самом пивбаре. Он-то и пригласил за наш столик Лайзу.
Прямо удивительно, отчего происходит у нас теперь ресторанный и барный бум. Количество пьющих увеличивается, несмотря на то что, как пишут газеты, правительство повышает цены на пиво и вино, чтобы покрыть четырехмиллиардный дефицит бюджета, бесконечные делегации снуют взад и вперед, из страны в страну, и доллары, данные богом, тратятся то тут, то там впустую. А при этом ничуть не растет минимальная заработная плата, чтобы люди могли так свободно тратить деньги на выпивку. И что еще удивительно — стало обычным делом, что простые работяги частенько захаживают в пивбары.
Если так дальше пойдет, то скоро сходить в пивную станет не намного дешевле, чем посетить ночной клуб. Конечно, в баре на первый взгляд вроде бы и не очень дорого. В обыкновенном пивном баре, чтобы вволю напиться пива, приятно посидеть с приятелем, на двоих вполне хватит и тридцати песо. Но на закуску нужно ведь взять еще земляных орешков или какой-никакой рыбки. Если после этого останется немного денег, то можно будет пригласить посидеть с собой кого-нибудь из официанток: в пивбарах теперь служат подавальщицами прехорошенькие девочки. А для этого придется разориться еще на «питье для девочек» — пиво там или прохладительные напитки по три — пять песо за бутылочку, да им самим дать по паре песо «на чай», да еще кое-что за приглашение… И тогда можно спокойно начинать «пудрить мозги». Порой, пообвыкнув за столом и очумев от трепа и лести, эти женщины могут принять за чистую монету все, что ты говоришь, и поверить любым уверениям. Иногда они сами несут несусветную чушь или пошлость. Как только запудрил им мозги, появляется шанс прихватить такую девицу с собой. Тогда веди ее куда хочешь, уже просто «за спасибо».
А работяги нередко собираются тут спрыснуть получку и перемыть косточки начальству.
— Ох этот Рейес, подхалим чертов!
— Проклятый Мендоса, настоящий оппортунист, использует нас, только чтобы самому выдвинуться!
— Что за скотина этот китаец, наш хозяин! Крокодил какой-то!
— Треклятый хапуга! Придется раскошелиться, чтобы повысили.
— Не поймешь, сколько же нам положено за восемь часов?.. У мужчин-операторов заработок выше!
— Если так дальше пойдет, придется бастовать…
— Будь проклята такая жизнь!
А Лайза… Она обслуживает и развлекает их. Разносит стаканы, лед, закуску, бутылки. Составляет порожние бутылки в ряд. И не понимает того, что ряды расставленных ею бутылок напоминают решетки, тюремные решетки.
Я сам будто пьяный, немного не в себе, поэтому и рассказываю об этом.
Таков мир Лайзы… Тут ее отзывает мистер Ди, который работает здесь же, в пивбаре. Говорит, что собирают всех официантов. Через некоторое время она возвращается чем-то опечаленная. Когда она снова садится за наш столик, я пытаюсь разузнать, в чем дело.
Она отвечает: это потому, что утренней смене не разрешили работать вечером, поскольку, как им объяснили, у хозяина большие убытки. Когда позволяют работать вечером, это выгодно — официантки получают определенный процент с каждого заказа. Больше всего, когда заказывают «напитки для дам»: официанткам тогда идет песо с каждой бутылки. (С нас Лайза, когда мы предлагали ей выпить, не брала надбавку за «питье для дам», потому что мы считались «постоянными клиентами».) Когда им везет, соответственно повышается и их зарплата: они зарабатывают до семидесяти песо в месяц.
Лайзин пивбар, где мы бываем, совсем близко от нашей конторы, поэтому мы частенько заходим туда, особенно в дни получки. Рядом с ним — книжная лавка (где я покупаю что-нибудь «удобоваримое», чтобы через это чтиво добраться до истины о Лайзе). С недавнего времени я стал примечать, что Лайза опять ходит печальная, хотя в баре не умолкают звуки комбо — небольшого джазового ансамбля. Я снова расспрашиваю ее.
Оказывается, приближается день ее рождения: ей должно исполниться восемнадцать лет. А денег, чтобы это отметить, у нее нет. Придут ее друзья (в тот вечер я пригласил их вдвоем с Розой поужинать в «классном» ресторане в Кубао[18], чтобы авансом устроить кутеж, а заодно пообещал приехать на ее день рождения на Минданао). Я знал, что у нее есть дружок, гитарист из комбо, но музыканты собирались на гастроли в Японию, поэтому ей и было грустно…
Как же мне ее развлечь?.. Без конца поить пивом, чтобы она позабыла все на свете? Или записать по памяти строки из песни Кэта Стивенса[19] «Лайза, Лайза» и преподнести ей? Написать простые стихи, чтоб показать ей красоту жизни? (Их шестеро братьев и сестер, и она самая старшая. Она осилила всего два класса средней школы. Ничего не знает о Достоевском. Получает семьдесят песо в месяц, подавая стаканы, лед, вино и закуску, вытирая столики, подтирая блевотину за посетителями, напившимися вдрызг. Ей «пудрят мозги» кому не лень, ее лапают, а она в свою очередь морочит их.)
