действительности как качественно определенные.
«…B процессе установления количественной определенности объектов мышление в дальнейшем отвлекается от их качественной определенности, рассматривая их как качественно однородные объекты. Однако предварительным условием выделения их как объектов, подлежащих определению с количественной стороны, является их выделение как отдельных предметов, имеющих свои границы, а это возможно только при условии установления их качественной определенности» (24, с. 201).
Далее В.З. Панфилов отмечает, что обычно в определении качества фиксируются две существенные черты качественной определенности:
1) будучи качественно определенным, один предмет отличается от других предметов, благодаря чему предметы отграничиваются друг от друга и между ними существует отношение различия;
2) будучи качественно определенным, тот или иной предмет сохраняет тождество с самим собой и при некоторых претерпеваемых им изменениях; различие предмета на различных этапах его развития фиксируется в познании только благодаря тому, что на каждом из них он является качественно определенным (24, с. 202).
Некоторыми авторами, например И.С. Тимофеевым, учитывается только первая из двух приведенных черт (33).
Дискуссионным в специальной литературе продолжает оставаться вопрос о соотношении категорий «качество» и «свойство». Эти категории входят в различные «гнезда» категорий; если категория качества объединяется с категориями количества и меры, то категория свойства – с категориями «вещь» и «отношение». Однако между категориями качества и свойства также существует тесная взаимосвязь. Определение категории свойства через категорию качества и наоборот получило широкое распространение в работах по марксистско-ленинской философии. Так, например, по мнению С.Г. Шляхтенко,
«свойство определяется как выражение данного качества в отношении к другим качествам» (42, с. 24).
Нередко качество понимается как единство свойств (или существенных свойств) вещей. И.С. Тимофеев отмечает, что при таком понимании категории свойства она включается в подсистему категорий «качество – количество – мера», а это нарушает тот принцип классификации категорий, согласно которому категория свойства относится к подсистеме «вещь – свойство – отношение» (33). Выход из этих трудностей некоторые авторы видят в том, чтобы рассматривать качество предмета как основу существования его свойств, но не как совокупность этих свойств.
Особое место в специальной литературе занимает вопрос о генезисе категории качества и роли в этом процессе мыслительной операции сравнения. В.З. Панфилов пишет, что выделение того или иного качественного признака одного предмета возможно лишь при его сравнении с другим предметом.
«В процессе выделения того или иного качественного признака предмета в результате сравнения какой-либо из предметов начинает выступать как его наиболее характерный носитель, т.е. как своего рода эталон, с которым отождествляются по соответствующему качественному признаку другие предметы» (24).
В.И. Бартон указывает, что главной функцией сравнения, благодаря которой оно играет важную роль в познании, является установление количественного различия качественно тождественных предметов (5). Посредством сравнения получает относительное выражение интенсивность свойства одного из сравниваемых объектов. В сравнении прежде всего происходит установление тождества объектов по какому-либо качеству или их качественное отождествление. Подобные сравнения характерны для целой отрасли человеческой деятельности – литературно-художественного творчества. Например, в сравнении «глаза, как небо голубые» произведено отождествление глаз и неба по цвету («голубизна»). Так как и тот, и другой объекты обладают свойством голубизны, то это обстоятельство дает право отождествить их. В акте сравнения при качественном отождествлении устанавливаются количественные различия. Процесс сравнения, доведенный до конца, завершается количественным выражением качества. Такое сравнение характерно для науки.
Автор отмечает, что в качественных характеристиках интенсивности свойств очень часто выражены такие оттенки мысли, которые числа выразить не в состоянии. Например, выражения «слишком маленький», «чересчур большой», не просто обозначают интенсивность свойства, но интенсивность, связанную с непригодностью для какой-либо цели. Любое число будет бессильным для непосредственного выражения этого смысла. Однако всеобщая форма сравнения дает все же неопределенное, аморфное выражение количественной стороны выражаемого ею свойства. В понятиях «больше», «меньше», «тверже», «мягче», «длиннее», «короче» и т.п., хотя и выражается количество, а именно, относительная величина интенсивности свойств предметов, но это количество является определенным лишь относительно и не находит числового выражения. В практической деятельности людей возникает необходимость точного определения интенсивности того или иного свойства предметов, а это влечет за собой необходимость выделения единиц измерения интенсивности свойств. Определенная величина интенсивности свойства предмета, выполняющего роль общей меры, превращается в единицу измерения определенного свойства. В.И. Баргон подчеркивает, что не всякий акт сравнения завершается выделением эталона. Но только выделение меры в процессе познания качественно тождественных объектов означает завершенность знания о них в том или ином отношении (4).
Качественная характеристика предмета, или действия, или состояния в той или иной форме получает выражение во всех языках. Во многих языках качественные признаки предметов выражаются посредством значительного слоя лексики, составляющего особый грамматический разряд слов – часть речи прилагательное, а качественные признаки действия или состояния – посредством особого лексико-грамматического разряда другой части речи – наречий, а именно – качественных наречий.
Однако реальное соотношение между классами явлений объективной действительности и классами слов во всем его многообразии далеко не прямолинейно (на это обращают внимание многие авторы, в том числе В.З. Панфилов (24), В.И. Дегтярев (11), С.А. Васильев (8)), и категории мысли не являются «транспозицией категорий языка», как это пытается доказать Э. Бенвенист (6) на материале древнегреческого языка. На самом деле, разным категориям мысли Э. Бенвенист ставит в соответствие языковые явления разного порядка.
Языковым аналогом категории субстанции выступает у него такая часть речи, как существительное. Но категории качества соответствуют уже не весь класс прилагательных, а лишь один особый тип их; другой тип, который в русском языке выделяется в самостоятельную часть речи – числительное, – ставится в соответствие категории количества. Но и этот принцип сопоставления, спорный сам по себе, не выдерживается в дальнейшем. В качестве аналогов категорий «делать» и «испытывать действие» указываются уже не части речи, а две граммемы грамматической категории залога – активный залог и пассивный залог. Опровержением тезиса Э. Бенвениста может служить и пример, приведенный Г.Г. Почепцовым:
«Человек способен опредмечивать, т.е. облекать в форму существительных, представления о признаках (например, „белизна“, „взволнованность“). Атрибутивный признак может представляться как процессуальный (например, „белеет“)» (28).
При общности законов объективного мира и общности законов человеческого мышления различные языки дают разные «картины мира». Различные способы выражения категории качества в различных языках детально исследуются В.З. Панфиловым (24; 27).
Прилагательные и качественные наречия выделяются не только в индоевропейской группе языков, но также и в других генетических группировках языков – в тюркских, тунгусо-манчжурских, финно-угорских, некоторых палеоазиатских и др. Однако по своему составу, по своим грамматическим свойствам и тому месту, которое они занимают в
