желанию, я и был направлен на его место. История трехмесячной давности была свежа в памяти, и мне оставалось только выслушать, как новоприбывшему, все подробности и задуматься над тем, что есть жизнь и каким смыслом мы собираемся ее наполнить.
Погиб он во время своего очередного отпуска, который проводил, как обычно, на рыбалке примерно на расстоянии сорока километров отсюда по морскому берегу, в одной из бухточек. Кстати, мы были неподалеку от этого места, помнишь тот непропуск, за которым виделся ручей и поросший кустарником склон пологой сопки? Вот там все и произошло. Очень уединенное место даже для наших краев.
Студент вспомнил свою беседу с Инженером, который сошел на одной из Точек, куда вызвал его хороший друг, он находился там в должности начальника и время от времени устраивал Инженеру вылазки на Точку, жизненно необходимые тому. На сей раз поводом для вызова Инженера на Точку послужила история с якобы забредшим туда медведем, который покрошил в капусту дизель-агрегат и сорвал выхлопную трубу. В вызове слышался растерянный вопль, скрытый страх перед стихийной мощью и несуразицами природы, крик беспомощной совы, попавшей на мушку охотнику. Нужна квалифицированная помощь специалиста для устранения последствий аварии на месте! И Инженер мчался туда, где стряслась беда, не доверяя другим инженерам, а может, просто не решаясь перекладывать на них тяжкое бремя ответственности.
Это был старый, очень старый и опытный Инженер. Он начинал еще в то время, когда у Чифа и у Кэпа только раскрылись бессмысленные голубоватенькие буркала и от удивления перед этим новым миром инстинктивно были испачканы пеленки. Он уже в это время стал главным Инженером, да так и остался им и по сю пору, хотя ему пора было уходить на пенсию еще в тот момент, когда и у Чифа и у Кэпа в бессмысленных буркалах появился осмысленный интерес к выбираемой профессии. По скромным подсчетам, которыми никому еще не хотелось увлекаться, ибо тогда открылась бы ужасающая человека тайна Дряхлости, Инженеру было лет сто. Именно в эту пору, как говорят знающие люди, у стариков начинает сыпаться песок из одного места, а он у Инженера сыпался еще и десять лет назад. Взамен ему уже подыскали молодого дипломированного и подающего надежды дебютанта. Дело застряло за Инженером, который, как оказалось, не стремится к тому, чтобы его теплое место занял какой-нибудь скороспелый пшют, который и пороху,-то настоящего, бездымного, не нюхивал. Когда стали поговаривать, что произвести замену Инженера окажется возможным только переступив через его труп, дебютант понял, что все кончено, и пал духом, ибо Инженер представлял собою воплощение оптимизма и желания жить еще лет пятьдесят. Да и как его можно было ранить в самое сердце предложением уйти на пенсию, когда он так любил свою работу, так ей когда-то отдавался и не жалел вкладывать в нее все силы и знания? А умел, мог и знал он очень многое.
Он умел:
а) заводить с горки трактор любой марки;
б) глушить на ходу трактор любой марки;
в) рулить на тракторах любой марки, управлять мопедом, велосипедом и автомобилем редкой в этих краях заграничной марки, который принадлежал ему.
С первого взгляда он мог отличить:
а) поршень от цилиндра;
б) дробовик от карабина;
в) лисью шкурку от медвежьей;
г) свечу зажигания от простой стеариновой;
д) кипарис от мачты-антенны;
е) радиолампу от керосиновой лампы.
Он знал:
а) как вынуть вкладыш;
б) как вложить патрон;
в) как вывинтить форсунку;
г) как ввинтить ехидной молодежи, такой, например, как Лева, ехидный вопросец, где находится у двигателя вентилятор, спереди или сзади.
Тягаться с ним никто не мог. Однако самому Инженеру все эти поршни, вентиляторы, форсунки и радиолампы были до лампочки. Лично ему они нужны были как собаке пятая нога. Не для этого он когда-то учился на инженера и дожил, неплохо сохранившись, до того счастливого времени, когда вся эта дребедень перестала слишком забивать ему голову.
Больше всего он любил, когда этот вентилятор, или поршень, или мачту-антенну, или ту же выхлопную трубу покрошит в капусту какой-нибудь шалый медведь с маленькими пьяными глазками, в результате чего возникнет неотложная необходимость в его, Инженера, присутствии на Точке. К великой скорби и сожалению, такие умные медведи забредали на Точку раз в столетие. Во всяком случае, о выхлопных трубах, искрошенных в капусту медведями, в этом столетии слышать не приходилось. Но Инженер умел ждать и надеяться. Добросердечный владыка Точки вызывал Инженера, тот заказывал вертолет и мчался, как на крыльях, в место прорыва. В этот раз ему вертолет не обломился, потому что его забрал Вася, чтобы слетать на горячие ключи попарить кости, и Инженеру осталось плыть на судне, чем он был вполне доволен, ибо на судне, в долгом рейсе вдоль Берега, как нигде кстати оказался его семизарядный карабин с оптическим прицелом, автомат с инкрустированным ложем и прикладистым наплечником. Выкарабкавшись из каюты на палубу подышать соленым морским воздухом, Инженер отирал старческую слезу и впивался взглядом в сиреневую глубину океана. Его сильно интересовало, плавают ли еще в воде за бортом нерпы или сивучи (или как там они еще называются?) или в этом столетии они уже не плавают?
В перерывах между полетами на тряских вертолетах, где нужно было испытывать нагрузки дискомфортности, Инженер сидел у себя в управленческом кабинете и выращивал выражение величавости на своем морщинистом лице, покрытом большими пигментными пятнами старости. Но это занятие оказалось едва ли не самым трудным во всей его инженерской практике, так как выражение величавости никак нельзя было закрепить на своем лице, не держалось, черт побери! Зато незаметно для глаза приобрело величавость его поместительное брюшко. Оно выросло как-то само собой, топорщилось на его сухоньком тщедушном тельце, но весу Инженеру оно не прибавило ни на грамм, потому что веса у Инженера и так хватало. Секрет его веса не составлял, мягко выражаясь, никакого секрета: Инженер был вхож в дом Васи, который по документам числился работающим в том же Управлении, что и Инженер, но которого тем не менее еще не удавалось увидеть никому даже краем глаза. Точно так же, как Инженер был стар, Вася был невидим. Даже Тень его не осчастливливала своим падением пол кабинета, где он, по документам, должен был находиться. Если копать глубже, то секрет Инженерского веса был не в том, что он был вхож в дом Васи; а в том, что Инженер, благодаря тому, что, он был вхож в дом Васи, мог прикладываться к ручке Олимпиады Робертовны, которая
