себя точно так же. – Может, и правильно. Золотишко сомущает, хоть и ни к чему оно. Прежние времена миновали безвозвратно.
- Жалеешь?
- Не шибко. Человек с умом при любом режиме не пропадёт...
- К Пермину на дом пойдём?
- Что ты, Алёха! Надо тихонько. Он в Бузинку собрался. На дороге перехватим. Сядь-ка, да, благословясь, пойдём. – Сев, благостно скрестил на животе беспокойные пальцы.
- Не ломай комедию, провороним.
- Успеем. Иди к мельнице! Я Панкратова кликну!
Ждать пришлось долго.
Прыгая на одном месте, Фатеев похлопывал себя по бокам: грелся. Наконец послышался скрип полозьев.
- Станьте в тень! – приказал Дугин и вышел на дорогу.
- Это ты, Сидор? – спросил, пропуская Пермина мимо сообщников. – Жаловаться поехал?
- Угадал. А ты чего здесь?
- Тебя жду. Закурить найдётся? – голос прихватило предательской хрипотцой. Пермин отметил её. А память подсказала, что старообрядец не курит. Заподозрив неладное, шевельнул вожжами. – Со страху курить начал?
- С тобой начнёшь, – нервно хохотнул Дугин.
Сзади мелькнули тени.
Оглушённого Пермина выволокли из пестеря. Подтащив к колодцу, бросили в снег.
- Чего волынить? – торопил Дугин. – Спускайте, пока не вякает.
- Пущай очухается, – пнув Пермина в бок, сказал Фатеев. – Я с ним потолковать желаю.
Набрав снегу, потёр Пермину лицо. Тот застонал, придя в сознание, сел.
- Узнаёшь, знакомец?
- Как не узнать! Не сгнил, значит?
- Гнить я не имел правов. Должок тебе не оплачен!
- И ты здесь, Панкратов? И такой гад на воле гулял!.. Вот она к чему, слепота-то, приводит! Век себе не прощу!
Дугин зябко поёжился.
- Твой век короче комариного носа!
- Молиться будешь, Алёха? – спросил Дугин. – Покайся, может, на том свете зачтётся...
- Был бы он, тот свет! – с отчаянием воскликнул Сидор. – Я бы там по-другому с вами заговорил! Теперь есть опыт!
- Видно, мало измывался над нами на этом свете, ишо на том охота? – с ненавистью проговорил Панкратов.
Сидор дышал часто, отрывисто; торопился как можно больше и скорей вдохнуть в себя свежего морозного воздуха; старался не думать, что через несколько мгновений окажется в смердящем, давно заброшенном колодце.
- Вот я вас потрошил... Начнись всё сызнова – опять буду, потому что правда на моей стороне, – звонко сказал он. – А вы хоть знаете, за что меня убиваете?
- За весь мир честной! – напыщенно сказал Фатеев.
Сидор оскорбительно захохотал.
- Давай! – приглушённо велел Дугин, – и Пермин полетел в колодец.
Булькнула вода, сомкнувшись над ним, заглушила смех. Но он ещё долго звенел в настороженных ушах убийц.
Крадучись вдоль прясла, они гуськом отступали от колодца. У переулка разошлись.
Панкратов свернул вправо. Фатеев пошёл к Дугину.
Навстречу им, всхрапывая, неслась осиротевшая лошадь. Уступив ей дорогу, они побежали по домам, стараясь не топать.
Прячась за тополем, за ними следила Варвара...
Возвращаясь из сельсовета, она услышала голоса, доносившиеся от мельницы. Потом заметила людей, торопливо шагавших к старому колодцу. Тревожно сжалось сердце. Пока раздумывала звать на помощь или ждать, что будет дальше, – связанного Пермина столкнули в колодец. Из троих она не узнала только Фатеева.
Глава 54
- Разве так родного отца встречают? – упрекнул Дугин. – Хоть бы сесть пригласил!
- Без меня посадят куда следует, – хмуро ответил Ефим.
- А ведь ты мне сын, Симо! Для тебя я добро наживал. Умру – кому достанется?
- Государство рассудит – кому. Чего надо?
- В армию скоро пойдёшь. Хоть бы ненадолго в родительский дом вернулся... Пусть уж оттуда берут.
- Пока в этом доме ты – не вернусь.
- А я женить тебя плановал. Ты как на это смотришь?
- Женюсь без твоей помощи.
- Клавдия где? Почто не выйдет?
- Не заслужил. – Дверь из горницы потихоньку приоткрылась, но Ефим, заметив это, прижал её. – Было время – за людей нас не считал, а тут исусиком прикинулся! По жене затосковал, по сыну!
- Выдь повидаться, Кланя! – уговаривал Дугин, подойдя к двери, за которой стояла жена. – Не чужие – венчаны были, детей нажили... Почто прячешься?
- Уходи! – с угрозой сказал Ефим. – По-доброму говорю!
- А то что будет? Побьешь?
- Убью, – тихо сказал Ефим.
- Совесть тебя замучит, сынок! Ишо не раз вспомнишь худого отца... – Он кротко вдохнул; в голосе послышалась слеза, и, кажется, искренняя. – Пожалеешь, да поздно будет. Суди тебя бог, а я судить не стану.
У калитки встретил Варвару. Не здороваясь, она молча и пристально смотрела ему в глаза.
- В гости приходил, да худо приняли, – проговорил, юля глазами.
Варвара молчала. На её лице были написаны ужас и отвращение.
Дугин торопливо захлопнул калитку и побежал к Панкратову.
Здесь он застал и Митю.
- Кто за тобой гнался?
- Смерть.
- Резво бежала – не догнала.
- Меня не догнала – других догонит. Ты железный ящик в Совете знаешь?
- Как не знать!
- Дора туда выручку положила. Ежели взять – на Симка свалят или на Варвару... И денег порядочно!
- Чем Варвара не угодила? – спросил Панкратов.
- Потом скажу. На дороге деньги валяются – подобрать некому. – Дугин искоса смотрел на ёрзавшего Митю.
- Подберём, – сказал Панкратов, – лишь бы не опередили.
- Ты это дело Митрию доверь. Он ловчее. – Прошихин польщённо заулыбался и начал одеваться.
- Исчезнуть тебе надо, Алёха! – торопливо заговорил Дугин, когда Митя вышел. – Не я ли упреждал – держись в сторонке? Нет, нашумел в драку полез, балда!
- Ты не ори! Орать на жену будешь, когда заимеешь. В чём дело?
-
