И силу духа, и успеха в деле.
Но рвутся жилы, руки онемели.
Власть — ноша не для женщины!
Из темноты выходит закованный султан С а у р а н. За ним вооруженная стража.
С у л т а н С а у р а н:
Бопай!
(Батима-ханум вздрагивает, но не откликается.)
Дай слово, Батима-ханум, сказать.
Чтоб мне не умереть совсем безгласно.
Б а т и м а - х а н у м:
Кровь пролита, на слово уповать
Теперь уже и поздно и напрасно.
С у л т а н С а у р а н:
Я не спасенья жду, и суд свершится,
За дело рук ответит голова.
Б а т и м а - х а н у м:
Мне лучше слуха было бы лишиться,
Чем слышать эти гнусные слова.
С у л т а н С а у р а н:
Что ж, Батима, в твоей руке секира,
Всему, что скажешь, я внимать готов,
Но меч, пронзивший грудь Абулхаира,
Не разрубил ударом всех узлов.
Б а т и м а - х а н у м:
Мне мерзко слышать слово святотатца,
Ты крови не сотрешь, как ни стирай.
Но если все же хочешь оправдаться,
Суд будет завтра — счастье попытай.
Пусть суд решит, что истинно, что ложно.
С у л т а н С а у р а н:
Но я, Бопай, сказать тебе хочу
Такое слово, что сказать не можно
Ни судьям, ни толпе, ни палачу.
Когда б я мог судьбу предугадать,
Предвидеть, что тебе придется, может,
В какой-то день моим судьею стать..
Ну что ж, вершится все по воле божьей.
Б а т и м а - х а н у м:
Зачем теперь, когда из раны свежей
Еще течет дымящаяся кровь,
Вскрывать рубцы былые раны прежней
И то, что зажило, тревожить вновь?
С у л т а н С а у р а н:
Бывает рана старая, как знать,
Больнее свежей. Дай мне молвить слово,
Чтоб выслушать тебе, а мне сказать,
У нас не будет времени другого.
Я не хочу, чтоб ты весь век потом,
Когда меня казнят, сама б казнилась
И мучалась, и думала о том,
Что мне последнюю не оказала милость!
Б а т и м а - х а н у м:
Но Сауран, сам упустил ты час.
Счастливый час, который был у нас.
С у л т а н С а у р а н:
Хоть час и упустили мы, я жду,
Что не прогонишь ты меня сурово.
Коль не сейчас, когда скажу я слово?
Б а т и м а - х а н у м:
Все объяснишь почтенному суду.
С у л т а н С а у р а н:
Как между веток — не могу понять я —
Негаданная трещина прошла?
Как меж друзей в минуту их объятья
Вдруг зло и тихо проползла змея?
Не сам ли я к ногам Абулхаира
И славу бросил, и богатство мира?
Все то, чем наделен я был судьбой,
То, чем владел, ему я отдал даром.
Б а т и м а - х а н у м:
Но ты мечом своим, одним ударом
У должника все отнял и с лихвой.
С у л т а н С а у р а н:
Верь, Батима, не жизнь мне дорога.
Но на земле страшнее нет мученья,
Чем жить, убив недавнего врага,
И не утешиться, свершив отмщенье.
Забудь на миг все нынешнее злое
И памяти своей свободу дай.
Хоть на мгновенье воскреси былое.
Себя ты помнишь девушкой, Бопай?
Дробный топот копыт. Звонкие голоса девушек, разгоряченных скачкой. В сопровождении двух подруг появляется Б а т и м а. Ей в ту пору восемнадцать лет.
Б а т и м а (оглядываясь):
Закинь поводья за луку седла
И не пускай пастись коней горячих.
П е р в а я д е в у ш к а:
Ты раньше времени, Бопай, пришла
Иль где-то здесь он затаился прячась?
Поищем?
Б а т и м а:
Нет, искать нам не годится,
Как не подходит и ему таиться.
П е р в а я д е в у ш к а:
Пришли мы раньше времени сюда.
Ай, Бопайжан, как нрав твой беспокоен.
Джигит твой нетерпенья хоть достоин?
В т о р а я д е в у ш к а:
И как еще достоин, вот беда.
Кость белая, он истинный султан.
Не потому ль зовется Сауран.
П е р в а я д е в у ш к а:
Какая невидаль — султан! Ну что ж.
Бопай достойна шаха и эмира.
Ну, а собой ваш Сауран хорош?
Отважен ли?
В т о р а я д е в у ш к а:
Обыщешь оба мира,
Красивей и отважней не найдешь.
П е р в а я д е в у ш к а:
Как счастлива ты, наша Батима,
Ты в должный час свободно и открыто
Себе по сердцу избрала сама
Достойного и знатного джигита.
Отец твой волю даст, проявит милость.
К желанию любимицы своей,
Что, словно роза, пышно распустилась
Средь тридцати джигитов-сыновей.
Скажи нам об избраннике своем.
Хорош он?
Б а т и м а:
Я уверена в одном:
Чем мой жених, ни доблестней, ни краше
Джигита не найдешь в народе нашем
Иль в племени каком-либо ином.
Недаром же, его завидя вдруг,
Бегу навстречу, радуясь и плача.
Все замирает предо мной вокруг.
П е р в а я д е в у ш к а:
Пускай тебе сопутствует удача!
В т о р а я д е в у ш к а:
Мне кажется, на том холме джигит!
Б а т и м а:
Да, это он — мой милый, без сомненья.
Вы видите, как быстро он летит,
Как у меня, нет у него терпенья.
Теперь хочу я, чтоб вы удалились.
О б е д е в у ш к и:
Считай, что мы сквозь землю провалились.
(Уходят.)
Б а т и м а (взволнованно):
Мой Сауран нетерпеливо мчится
(Бежит навстречу, но вдруг останавливается.)
Аллах великий, что со мной творится?
Без милого ни ночи нет, ни дня.
Честь воздают мне шесть родов Алима,
А пред любимым я незащитима.
Чем взял он, чем околдовал меня?
Ползет в разлуке время еле-еле,
Порой годами кажутся недели.
Где прежняя гордячка Батима?
Была строптивой, стала я покорной.
Дорогой Евы, вечною и торной,
Иду, себя не узнаю сама.
Где прежняя веселость, где беспечность?
Приближается топот копыт. Вбегает С а у р а н.
С у л т а н С а у р а н:
Я опоздал, вина моя тяжка,
Давно ль ты ждешь?
Б а т и м а:
Мне кажется, что вечность!
С у л т а н С а у р а н:
Но я скакал сюда издалека.
Лихое время, на коне горячем
Все рыщешь по степи, все ищешь путь.
Б а т и м а:
Гляди, покуда по степям ты скачешь,
Любимую свою не позабудь.
С у л т а н С а у р а н:
Нет, мне тебя вовеки не забыть,
Какие б нас не разлучили горы.
Но время трудное, все может быть,
Вокруг вражда и в племени раздоры.
Б а т и м а:
Владыки, знаю, не живут ни дня
Без распри и грызни, большой иль малой.
А ждать, пока утихнет их грызня,
Так старой девой и помрешь, пожалуй.
Но где же сваты, добрый мой султан?
Родитель ждет.
С у л т а н С а у р а н:
Послушай, Бопайжан,
Я говорил и повторю опять:
Чем ты, о лучшей спутнице на свете
Я не мечтал и не могу мечтать.
Но вновь судьба нам расставляет сети,
За ханство в Младшем жузе спор идет.
Есть пять потомков Жадиге, и каждый
Считает, что настал его черед.
И каждый власти жаждет.
Б а т и м а:
Кто ж верх возьмет, кто победит и как?
С у л т а н С а у р а н:
Не знаю, но опасней всех Барак!
Как в змее, в нем и хитрость и коварство.
Б а т и м а:
Ах, мой султан, я знаю и сама,
Что хитрость иногда сильней ума
И что коварством обретают царство.
С у л т а н С а у р а н:
Ты верно, понимаешь, Батима.
Мы, люди, часто верим в то, что ложно,
И по кривому следуем пути.
Коварством власть возможно обрести
Народ мой возвеличить невозможно.
Барак — не сокол, чей удел парить,
Он падалью, стервятник, праздник правит.
Казахов должен хан объединить.
Барак казахов всех друг с другом стравит.
Народ наш без достойного главы
Не будет в славе и не будет в силе,
Чтоб от Джунгарии и до Хивы
Враги пред нами головы склонили.
Б а т и м а:
А что б тебе всем распрям и обманам
Не положить конец, и, может быть,
Найдется белая кошма, чтоб ханом
Тебя на ней провозгласить.
С у л т а н С а у р а н:
О нет, каким бы ни был гордецом,
Я и помыслить не могу о том.
К тому ж я от жены родился младшей.
Б а т и м а (ласкаясь):
Родиться можно и от старой клячи,
Да вырасти крылатым скакуном.
К чему стремиться, то и достижимо.
Власть не отдай ни другу, ни врагу.
А я отца и шесть родов Алима
На сторону твою склонить могу.
С у л т а н С а у р а н:
