— И у меня клыки. — Джаред достает из кармана парочку сверкающих вампирских клыков, по качеству не уступающих зубным протезам, — у всех клыки.
— Но у него они выросли прямо на глазах! Сама видела. Пошли. — Эбби хватает Джареда Белого Волка за зубчатые лацканы и тащит за собой.
— Хочу согреться перед клубом.
— Только леденцов купим. Косяки совсем высушили глотку.
— Побыстрее. — Пряжки на туфлях Эбби так и звенят, когда она волочит Джареда через отделы губной помады и средств по уходу за волосами.
А то ведь положит глаз на что-нибудь и застрянет.
— Ладно, — бурчит Джаред.
— Только отыщи мне какого-нибудь умника-разумника. Ты ведь не хочешь отирать мне слезы всю ночь?
— Попробуй черную помаду, — советует Томми, когда они с Джоди подходят к дому, нагруженные покупками.
Из головы у него не идет встреча в аптеке. Он ведь неплохо знает поэзию Романтизма. И вот, пригодилось. Впервые после школы. Одно время Томми изображал из себя романтического героя и вынашивал мрачные строфы. Крепко сжатые зубы очень шли к образу. Только захолустью всякие красоты ни к чему.
«Перестань наконец скрипеть зубами, — бывало, кричала мать, и рифмы моментально вылетали из головы. — А то они у тебя сотрутся, и будешь с искусственной челюстью, как тетя Эстер».
Томми куда больше волновала борода тети Эстер, он сам бы не отказался от такой. Вот здорово бы было: глядеть вдаль и печально поглаживать бородку!
— Вот-вот, — отвечает Джоди.
— Всем надо продемонстрировать, что я бессмертная и сосу кровь.
— Откуда этот сарказм?
— Это радость.
— Ну-ну.
— А вот люди не обрадуются, когда узнают, что мы вампиры, на хрена тебе надо было показывать клыки в аптеке?
Томми едва не роняет покупки на землю. За весь вечер она слова ему насчет этого не сказала. Он уж надеялся, не заметила.
— Это вышло случайно.
— Ты назвал эту девчонку «миледи».
— Она была так поражена, что я знаю Байрона.
— А насчет Байрона какого фига выеживался?
— Ничего подобного.
— Знаток хренов. — Джоди останавливается у надежно закрытой двери и роется в карманах куртки в поисках ключа.
Томми топчется рядом.
— Я ведь еще новичок. По-моему, у меня все получается. Моя смертельная бледность произвела впечатление на дамочку из пункта обмена. — Томми достает из сумки парочку стерильно упакованных шприцов.
— Поздравляю. Теперь ты ВИЧ-положительный наркоман…
— Просто шикарно. — Томми приклеивает на лицо улыбку дорогой проститутки мужского пола. Итальянца, пожалуй.
— …который выделывается на людях, — заканчивает Джоди.
«Черт, улыбочка-то не действует».
— Перестань, я же новичок. Без клыков у меня губы не смыкаются как надо.
Джоди поворачивает ключ и распахивает дверь.
На ступеньках лестницы возлежит Уильям с котом на груди. Оба спят.
— Видишь, сработало, я же говорил, — радуется Томми.
Джоди входит и закрывает за собой дверь.
— Ты первый.
Через пятнадцать минут, когда наполненные кровью шприцы лежат в холодильнике, Томми говорит:
— Все-таки здорово быть вампиром.
Вонь вонью, но когда Томми вонзил клыки в Уильяма, ему было никак не отделаться от ощущения, что еще чуть-чуть — и он сменит ориентацию. Однако стоило протереть шею жертвы ваткой со спиртом (предусмотрительно приобретенными в аптеке) и вспомнить, что самые культурные вампиры — бисексуалы, как сознание захлестнула жажда крови и все сомнения показались чепухой.
Сейчас у Томми на душе полегче — вопрос пропитания на какое-то время решен. Если только кореша из магазина не грохнут их в ближайшие несколько дней, можно будет сполна вкусить удовольствий вампирской жизни.
Насупившись, Томми говорит Джоди:
— Все-таки у меня совесть неспокойна. Расправились с несчастным бездомным алкоголиком.
— Можем попробовать поохотиться на людей. Укокошим парочку-другую, — весело отвечает Джоди.
В уголке рта у нее запеклось немного крови.
Томми лижет палец и вытирает кровь.
— Зато у его бритого кота теперь прекрасный свитер.
— Мой любимый свитер, — деланно хнычет Джоди.
— К тому же мы дали ему крышу над головой.
— И если употреблять понемножку, по капельке, ему только лучше будет. По-моему, я выпил чуть-чуть.
— Если дозы маленькие, мы не сопьемся.
— Как ты себя чувствуешь, кстати? — спрашивает Томми.
— Лучше. Вроде опохмелки. А ты?
— Максимум два пива. Все в норме. Как ты насчет эксперимента?
Джоди смотрит на часы:
— Времени нет. Завтра вечером.
— Хорошо. Что там дальше по списку? Вроде обезьянья любовь.
— Томми, нам нужна дневная прислуга. И нам необходимо переехать.
— Как насчет Аляски?
— А как насчет места проживания, где нас не достанут ни Зверье, ни инспектор Ривера?
— Так ведь лучше Аляски и не придумаешь. Во-первых, зимой там вроде как темно двадцать часов в сутки. Есть когда разгуляться. А во-вторых, я читал, что, когда приходит смертный час, эскимосы оставляют своих стариков умирать прямо во льдах. Чем не закусончик?
— Шутишь?
— Вот такие пироги с котятами. То есть с эскимосами.
Джоди (рука на бедре) смотрит на Томми с приоткрытым ртом, будто ждет продолжения. Но Томми молчит, и Джоди произносит только:
— Мне пора сменить обличье.
— В волка превратиться?
— Переодеться, труп ты ходячий.
— Я думал, ты умеешь превращаться.
Томми кажется, что про Аляску он придумал здорово. Просто Джоди постарше будет, вот и притворяется, что все его идеи гроша ломаного не стоят.
— А с Уильямом все получилось, — заявляет он в свое оправдание, распихав по местам покупки.
— Мысль была неплохая, — подтверждает Джоди из недр платяного шкафа.
— Ну вот. И с Аляской мысль неплохая.
— Томми, на всей Аляске проживает девять с половиной человек. Не слишком ли на виду мы окажемся?
— Там все бледные. У них большую часть года солнца нет.
Джоди появляется на свет божий в маленьком черном вечернем платье и туфлях-лодочках в стиле «трахни меня».
— Я готова, — оповещает она окружающих.
— Ух ты, — вырывается у Томми. Все умные рассуждения напрочь вылетают из головы.
— Красная помада «Феррари» — не очень вызывающе?
— Тебе идет. — Жаркая обезьянья любовь, так и стучит у него в голове.
Вот такой Томми ее и полюбил. Во всей этой суете, среди всех опасностей Томми находит время подумать о своих чувствах.
Джоди приподнимает груди. Пышный бюст чуть не вываливается из платья.
— Не слишком?
— В самый раз. — Выставив вперед руки, Томми направляется к ней.
— Дай потрогать.
Джоди умудряется прошмыгнуть мимо него в ванную.
— Товар не про тебя. Мне пора идти.
— Нет, нет, нет, — протестует Томми.
— Жаркая обезьянья любовь.
Через порог он смотрит, как Джоди мажет губы ярко-красной помадой, хмурится, стирает и достает из косметички другую.
— Когда вернусь.
— Куда ты? — спрашивает Томми. Сексуальная неудовлетворенность делает его немногословным.
Помада теперь красно-коричневая.
— Нанять твоего услужающего.
— В таком наряде?
— Это технология, Томми. Вот так я тебя и захомутала.
— Когда мы встретились, ты была одета иначе.
— Правильно. Но ты бросился за мной вдогонку, я тебя привлекла сексуально. Не так разве?
— Ведь это же было в самом начале. Теперь чувство углубилось.
И расширилось. Но это не повод, чтобы куда-то сваливать, когда он так возбужден.
Джоди подходит к нему и обнимает за шею. Руки Томми касаются ее обнаженной спины. Брюки делаются ему тесны, а клыки удлиняются.
— Когда вернусь. Обещаю. Ты мой парень, Томми, я сама тебя выбрала. Навсегда. А сейчас я постараюсь подыскать человечка, который поможет нам с переездом и будет исполнять дневные поручения.
— Тебя ограбят и изнасилуют.
— Не обязательно.
— Так и будет. Ты на себя посмотри.
— Все схвачено. За дело берусь я.
— Давай лучше дадим объявление в Интернет.
— Не будем мы давать никакого объявления. У нас цейтнот. Надо прибраться в квартире и постирать. Вот и займешься, пока я ищу прислугу.
— Услужающего.
— Один хрен. Я тебя люблю.
«Ну стерва! Умеет подлизаться».
— Я тоже тебя люблю.
— Я беру один из твоих мобильников. Всегда можешь позвонить.
— Они ведь даже не активированы.
— Так активируй. Чем быстрее я отсюда уберусь и проверну все дело, тем скорее мы сможем заняться жаркой обезьяньей любовью.
«Она аморальна! Прямо монстр какой-то! Но ведь вот она, рядом. И лишь жалкие тряпочки прикрывают ее наготу»!
— Ладно, — вздыхает Томми.
— Не наступи на кота, когда будешь выходить.
Спустя каких-то двадцать минут после ухода Джоди Томми решает, что стирка и уборка подождут и лучше ему самому заняться поисками услужающего. Маленькое черное платье — это, конечно, неплохо, но обойдемся и без него.
