— Но против скорби они бессильны, — отрезала доктор фон Pop, повернувшись к Джеку своим медальонным профилем.
— Не совсем, но большого прогресса мы не достигли, — признала доктор Крауэр-Поппе.
— Я думаю, не стоит сейчас загружать Джека подробностями точного диагноза, тем более что их несколько, — сказал профессор Риттер. — Для начала достаточно будет сказать, что ваш отец пережил много утрат. Среди них — госпожа Рингхоф и его жена, но прежде всего вы.
— Уильям донельзя эмоционален, эмоционален в какой-то совершенно абсурдной степени, — покачал головой доктор Бергер; видимо, он желал бы, чтобы Уильям, как и он сам, больше обращал внимание на факты.
— Я только хочу сказать, что антидепрессанты ему помогают, — сказала доктор Крауэр-Поппе.
— А еще лучше помогает держать его подальше от зеркал, — добавила своим обычным тоном доктор фон Pop.
— Есть и другие "пусковые механизмы"? — спросил Джек.
— Ах да, ах да... — сказал профессор Риттер. — Может быть, обсудим это после встречи Джека с отцом?
Здесь команда не согласилась с профессором.
— Бах! — бодро зарычал доктор Хорват. — Любые баховские вещи.
— Да-да, Бах, а также Букстехуде, Стэнли, Видор, Вьерн, Дюбуа, Ален, Дюпре... — принялся декламировать доктор Бергер.
— Гендель, Бальбастр, Мессиан, Пахельбель, Шайдт, — продолжила доктор фон Pop.
— А также любая рождественская и пасхальная музыка, в частности любой гимн, — добавила доктор Хубер и огненным взором посмотрела на пейджер, словно говорила ему: "Только попробуй запищи у меня сейчас!"
— Стало быть, музыка служит пусковым механизмом? Или дело в именах композиторов? — спросил Джек.
— Его провоцируют и музыка, и имена известных композиторов, — ответила доктор Крауэр-Поппе.
— А что бывает, когда он садится за пианино или орган?
— Ах да... — вздохнул профессор Риттер.
— Бывает ровно то же самое, а пусковым механизмом служит боль... — начала доктор Крауэр-Поппе.
— Судороги в пальцах... — вставила доктор Хубер.
— А говоря точнее, ошибки, — отрезала доктор фон Pop. — Все начинается с первой неправильно сыгранной ноты.
Доктор фон Pop почти всегда говорила последней — чтобы придать больший вес своему замечанию, всегда точному и окончательному; кроме того, даже сидя, она была выше всех, поэтому всегда смотрела на коллег сверху вниз. Стоя, Джек едва доставал ей до плеч.
— Да-да, ошибки при игре тоже служат пусковыми механизмами, — беспокойно закивал профессор Риттер.
— Как обычно, всему виной его педантизм, — добавил доктор Бергер."
— И наконец, правда, в исключительно редких случаях, пусковым механизмом оказываются ваши фильмы, — сказала доктор фон Pop, заглянув Джеку прямо в глаза.
— Не фильмы вообще, а некоторые ваши реплики, — уточнил профессор Риттер.
— Ведь в основном-то ваши фильмы ему помогают! — с нажимом произнесла доктор Крауэр-Поппе.
— И все же иногда... — начала было доктор фон Pop.
— Ах да... —перебил ее профессор Риттер. — Я думаю, Джеку нужно увидеться с отцом, послушать, как он играет, поговорить с ним...
— В каком порядке? — спросил доктор Бергер; Джеку на миг послышался в его тоне сарказм.
Снова запищал пейджер доктора Хубер, она снова отошла к телефону у стены; доктор Крауэр-Поппе закрыла лицо руками.
— Может быть, расскажем Джеку про его режим дня? — предложил профессор Риттер.
— Да-да, вот уж где он педант так педант! — воскликнул доктор Хорват.
— Ваш отец всегда заранее хочет знать, что будет делать сегодня, завтра, послезавтра и так далее, — объяснила доктор фон Pop.
— И не вообще, а с точностью до часа! — оглушительно провозгласил доктор Хорват.
— Коллеги, давайте для начала попросту изложим Джеку распорядок дня Уильяма, так ему будет легче понять, — сказала доктор Крауэр-Поппе.
— Huber hier! — сказала в трубку доктор Хубер. — Ich komme sofort! ("Иду немедленно!").
Вернувшись к столу, она пожала руку Джеку и сказала:
— Срочный вызов, второй за день.
Джек встал, остальные тоже, и доктор Хубер выбежала из зала. Оставшиеся не стали садиться и тоже направились к выходу — видимо, остаток беседы предполагалось провести на ходу.
— Подъем, расплавленный парафин, ледяная вода, завтрак... — нараспев начал доктор Хорват, спускаясь по лестнице; Джек понял, что врач декламирует ему папин распорядок дня.
— Упражнения для пальцев рук в спортзале, сразу после завтрака, — добавил доктор Бергер.
— Упражнения для пальцев рук? — переспросил Джек.
— Уильям играет на пианино на занятиях танцем; он играет с завязанными глазами, стало быть, только по памяти. Наверное, поэтому он называет это "упражнениями для пальцев рук", — сказала доктор фон Pop.
— А почему он играет с завязанными глазами?
— В спортзале по стенам зеркала, — объяснил профессор Риттер, — поэтому мы завязываем ему глаза, а еще он иногда играет в темноте, ночью.
— После упражнений — джоггинг, если позволяет погода, — продолжил доктор Хорват, — иногда же — поездка в город с Гуго.
— Кстати, мы не рассказали Джеку про Гуго, — заметил профессор Риттер.
— Стоит ли? — вмешалась доктор фон Pop. — Во всяком случае, стоит ли сейчас? Я просто спрашиваю.
— А еще бывает, что после упражнений Уильяму снова требуется ледяная вода, не так ли? — спросил доктор Бергер.
— Кажется, ему это помогает, — нехотя признала доктор Крауэр-Поппе.
— Потом обед — я имею в виду, после джоггинга, — продолжил доктор Хорват.
— Или после поездки с Гуго, — добавил доктор Бергер, покачав головой.
— Манфред, не сейчас! — сказала доктор фон Pop.
— После обеда — снова расплавленный парафин, — продолжила доктор Крауэр-Поппе. — И снова ледяная вода. Частенько в это же время Уильям смотрит фильм.
— С вашим участием, разумеется, — сказал доктор Бергер. — Каждый день — новый фильм с Джеком Бернсом.
— И еще один вечером! — воскликнул доктор Хорват. — Уильям никогда не ложится спать, не посмотрев кино!
— Вы забегаете вперед, Клаус, — заметила доктор фон Pop.
Они вошли в здание, где располагался спортзал; по стенам на уровне поясницы был укреплен поручень — с тем, чтобы можно было заниматься балетом; разумеется, стены от пола до потолка в зеркалах. В углу, словно покладистое, но огромное домашнее животное, сверкая черным лаком, стоял рояль работы Карла Бехштайна.
— Здесь он упражняет пальцы рук. Играет утром и после полудня, — сказала доктор Крауэр-Поппе, указывая на инструмент. — Посмотрев фильм, он снова садится за рояль, на этот раз играет не для танцоров, а для класса по йоге, что-то более фоновое и спокойное. Но если на улице день, он всегда носит повязку на глазах.
— Судороги обычно мешают заниматься нашим "йогам", — заметил доктор Бергер, — танцорам меньше, даже если всем ясно, что Уильяму больно.
— Он просто терпеть не может, если вынужден убрать руки с клавиш, — сказала доктор Крауэр-Поппе, — поэтому заставляет себя продолжать, стиснув зубы.
— Ну да... — сказал профессор Риттер. — После йоги у нас для него всегда готова ледяная вода — и расплавленный парафин, если он так хочет.
— А после опять ледяная вода, — не упустил случая уточнить доктор Бергер; он явно считал, что Джек должен знать все факты.
— После этого — ритмическая гимнастика! — продолжил доктор Хорват, махая руками. — Особенно если утром мы не бегали. Обязательно прыжки вверх, прыжки в длину, подъемы туловища из положения лежа!
Доктор Хорват на ходу показал Джеку все упражнения, кроме подъемов из положения лежа.
— Еще у нас три раза в неделю групповая терапия — пациенты обсуждают, как справляются со своими заболеваниями. Ваш отец прекрасно говорит по-немецки, — сказал профессор Риттер, — и его способности сосредотачиваться улучшаются.
— Ему только мешает, когда кто-нибудь насвистывает, — вставил доктор Бергер. — Уильям этого решительно терпеть не может.
— Что, очередной "пусковой механизм"? — спросил Джек.
— Ну да... — сказал профессор Риттер.
— Еще у нас по средам, раз в две недели кино — обычно показываем фильмы без вашего участия, — продолжил доктор Бергер. — Раз в неделю играем в лото, это Уильям не любит, зато любит литературное кафе — это когда мы или сами пациенты читаем вслух книги. А еще у нас есть день, когда пациенты помоложе посещают геронтопсихиатрическое отделение. Уильям очень нежно относится к тем, кто стареет в наших стенах.
— Иногда по вечерам мы также приглашаем пациентов постарше в спортзал, они любят послушать, как Уильям играет в темноте, — сказала доктор фон Pop.
— Почему только пациенты, я тоже это люблю! — воскликнул доктор Хорват.
— У нас здесь есть пациенты с различными вариантами шизофрении, — сказала Джеку доктор Крауэр-Поппе. — Тех, кто находится в стадии ремиссии или по иным причинам способен сосредотачиваться, мы приглашаем послушать Уильяма. И они, вы удивитесь, тоже обожают слушать Уильяма в темноте.
