Не знаю, действовали ли на кого-нибудь эти пламенные речи, но моя собственная любовь к крысам однажды внезапно пропала. Нет, крыса не сделала мне ничего плохого. Она просто выскочила мне навстречу, когда я в подвале перегнулась через стенку более чем метровой глубины деревянного ящика, чтобы поставить на дно свечку и набрать картошки.
Мы собирали грибы. Точнее, собирал каждый из нас, не подозревая, что он в этом овражке не единственный грибник.
Зацепившись за мой рюкзак, хрустнула ветка. И в тот же миг что-то громадное понеслось, ломясь через плотные заросли молодой, насквозь промокшей, лещины. Испуг придал мне такое ускорение, что через минуту я оказалась на вершине склона, с которого перед тем минут двадцать осторожно спускалась, скользя по мокрой траве и глине. Я стояла и настороженно оглядывалась, не зная откуда и какого рода нападения ожидать.
Но вот взгляд упал на противоположную сторону оврага, и я невольно расхохоталась. Повернув голову в мою сторону, там стоял Заяц. Мы с ним ничем не отличались друг от друга – оба собирали грибы, оба неимоверно испугались, и оба взбежали на высокое открытое место, чтобы оглядеться.
В кухне полумрак, подсвеченный дисплеем компьютера. В раковине, в миске для мытья посуды, лежит маленькая ложечка. Протягиваю руку взять её. Рука скользит по гладкой поверхности. Не веря себе, ещё дважды пытаюсь взять ложечку, упираясь пальцами в плоскую поверхность дна. Секунду стою ошарашенная, затем начинаю смеяться, понимая секрет ложки. – Супруг положил мыться прозрачную тарелку.
«Мама! Я уже поела! Пошли домой!» – требовательно сказала маленькая Лора, потянув мать за рукав, чем немало рассмешила весёлую кампанию взрослых, отмечавших у нас дома день рождения моего папы. Девочка не на шутку раскапризничалась. «Лорочка, – позвала её моя мама, чтобы успокоить ребёнка, – сходи на кухню, там на нижней полке нашего шкафчика, лежит пирог, возьми себе кусочек».
Лариса, весело подпрыгивая, помчалась на кухню, и через несколько минут вернулась в комнату с пирогом в руке… и захлёбываясь от слёз. На все вопросы взрослых она только заходилась в истерике и протягивала кусок пирога. Тётя Лёля, её мать, надкусила пирог и сказала: «Соня, можно она не будет его есть, он горький?». Мама смутилась и удивилась, все всегда восхищались её кулинарным искусством и пирог не был подгоревшим, с чего бы ему быть горьким? А вслух сказала: «Конечно, пусть не ест».
Она сама откусила кусочек пирога, и вдруг повеселела, а в глазах запрыгали лукавые огонёчки: «Лорочка, а ты ничего не трогала на кухне?». «Нет!» – ответила, уже успокоившаяся девочка. «Ничего, ничего?» – настаивала моя мама. Лариса покраснела и призналась: «Тётя Соня, я только розочку взяла на подоконнике, понюхала. Но потом я её на место положила, честное честное…».
Никто не понял почему мои родители дружно засмеялись, а папа молча встал и пошёл на кухню. Вернулся он с блюдцем, на котором лежали высушенные горькие перцы, часть из них была разрезана и из тонкой, красного и вишнёвого цветов, корочки светилась серединка, усыпанная плоскими жёлтыми зёрнышками. «Эту розочку?» – спросила мама. «Да!» – ещё больше покраснев ответила Лариса. Теперь уже смеялись все.
В квартире было чисто убрано, наварено, ни грязного белья, ни горы поношенной обуви в прихожей. Это был феномен, который ни друзья, ни родственники не могли объяснить. Так случалось каждый раз, когда хозяин квартиры оставался один с двумя сыновьями школьного возраста, проводив супругу в очередной вояж.
Казалось бы, вдвоём легче справляться с домашним хозяйством. Но нет. Присутствие супруги в доме всегда выдавали разбросанные по всей квартире одежда и обувь, затоптанные полы с обрывками ниток и кусками грязных лоскутьев, сантиметровый слой пыли на мебели, остатки привядших, засохших и прокисших продуктов на кухне.
Жёны друзей тихо завидовали и нет-нет, да и закинут своим мужьям – смотри мол, а ты…
С годами все, знавшие близко эту семью, привыкли к такому положению вещей, и воспринимали его как должное. Но однажды всё изменилось – супруга уехала, а раскардаш в квартире остался. И все с удивлением узнали, что «примерного мужа» оставила любовница, ради которой он и наводил лоск в доме, в отсутствие супруги.
Улыбки репатриации. Телефонный разговор
Автобус был полон и Галине пришлось сесть спиной к движению. Зазвонил телефон:
– Привет, Галочка, это Стела, ты где?
– В автобусе, а ты?
– И я в автобусе.
– Прекрасно, можем поговорить…
Пока продолжался разговор, количество людей в автобусе значительно уменьшилось, Галина пересела на освободившееся противоположное место и с удивлением увидела Стелу. Пассажиры автобуса так и не поняли: почему эти две солидные дамы, не проронив промеж собой ни слова, вдруг начали так неудержимо смеяться.
Она любила посидеть в кофейне. Это была почти единственная возможность отрешиться на полчаса от навязчивой проблемности реального мира. Заказав символическую порцию крепкого кофе, она бездумно пила его, горьким, малюсенькими глоточками, запивая водой, или горячим молоком.
Супруг не только не разделял её увлечения, но и всячески демонстрировал это. Не смотря на то, что она брала для него самый большой стакан кофе с молоком, или со сливками, он выпивал его за несколько минут, а потом вставал и бродил вокруг, или отворачивался, всячески выказывая своё неприятие подобного времяпрепровождения. Справедливости ради, надо заметить, что и она одобряла не все его увлечения. Например, ей очень не нравилось, что он каждый день выпивал. Он и сам соглашался, что это не хорошо, и продолжал пить. Она много лет пыталась помочь ему избавиться от этого недуга. Но невозможно помочь тому, кто сам себе помочь не желает.
Супруга понимала, что совместная жизнь – это совокупность разных жизней. И как это ни горько признавать, но обещания взять на себя часть ответственности за совместную жизнь, зачастую остаются только обещаниями. Цели супругов, как и средства их достижения, далеко не всегда совпадают. Остаётся либо признать, что рядом с тобой иной человек, и любить его таким, каков он есть, либо расстаться. Многие семьи выбирают третий вариант – расстаться, не расставаясь: каждый живёт своей жизнью, почти не вмешиваясь в жизнь партнёра. Но для неё это было почти непостижимо.
К кофе супруг каждый раз просил стакан воды из-под крана. И сколько она не уговаривала его покупать воду в бутылке, он всё равно предпочитал водопроводную. За много лет, хозяин кофейни уже привык к ним, и сам приносил маленький экспрессо с кувшинчиком молока и большой капучино со стаканом воды.
На кофе они чаще всего заходили в воскресный день, по дороге на базар. Поначалу, она каждый раз спрашивала его: «Сегодня идём на кофе?». Он соглашался, выказывая всем своим видом жертвенное недовольство. Но, вскорости, он сам стал сворачивать к кофейне, приговаривая: «Ты же хочешь этого».
Ей стало стыдно своего эгоизма: «Ему скучно, – думала она, – надо считаться и с его эмоциями». Каково же было её удивление, когда в ответ на предложение идти прямо на базар, никуда не сворачивая, прозвучало: «Знаешь, я уже привык, и когда мы не заходим на кофе, мне словно чего-то не хватает». С этого времени кофе стало неотъемлемым компонентом похода за продуктами. Иногда, сидя за столиком, он даже начинал, что-то рассказывать, и тогда ей казалось, что может быть счастливая семейная жизнь вовсе и не сказка, придуманная идеалистами, наподобие «Города Солнца».
В этой части Яффо я никогда не бывала и увидев кафешку очень обрадовалась. Но у них были только бурекасы и круасаны, а мне хотелось какого-нибудь вкусного пирожного к кофе, не шоколадный мусс, подаваемый в различных видах, а что-нибудь из прошлой жизни.
– Есть такой французский торт – наполеон, – пыталась объяснить я барменше на иврите.
– Да, да, есть! – ответила она, только не здесь. – Тебе надо подняться на гору, а потом свернуть направо, и там есть наполеон и кофе.
Обрадованная я пошла в указанном направлении. Но чем выше по улице я поднималась, тем больше меня одолевали сомнения, мне казалось, что я знаю куда иду. И когда впереди над деревьями замаячил шпиль костёла, сомнения перешли в уверенность, что я двигаюсь к центральной площади старого города. Здесь было всего пару кафе и я хорошо знала, что ничего похожего на наполеон в их ассортименте нет.
Выйдя к лестнице, ведущей на площадь, я невольно рассмеялась. И как я могла забыть?! У нижних ступенек стоял указатель музея археологических раскопок, в виде фигуры Наполеона. Барменша была права, здесь были и Наполеон и кофе.
