Задумалась. Уже лет пятнадцать, как у меня нет любимых групп. Какие-то песни нравятся, но через пару недель я о них забываю.
Удивительное дело — в подростковом возрасте музыка была для меня признаком класса: скажи мне, что ты слушаешь, и я скажу, кто ты.
Достойные люди, витающие высоко над массами, могли «переваривать» только полуподпольный рок и зарубежную эстраду. Причем «зарубежка» должна была быть со смыслом. Помню, как я сидела со словарем и пыталась разобрать, о чем поет Led Zeppelin. С тем же успехом можно было слушать пакистанское радио. Я списала по слуху слова — русскими буквами — и потащилась к соседке, которая преподавала английский в школе. Нацепив очки, она посмотрел на мои каракули:
— Это о несчастной любви. Он ее обожает и клянется в верности до гроба. Ну… в музыкальной форме.
Меня это устраивало. Впоследствии я с умным видом «переводила» песню друзьям. Каждый раз сюжет обрастал новыми подробностями: молодой граф сидел за решеткой и пел о любви к прекрасной девушке; молодой граф летел на звездолете; молодой граф боролся за мир… Вскоре знакомые начали приносить мне пластинки для перевода, да и еще и приплачивали за работу пивом и сигаретами.
Мальчик, ответственный за сбор анкет, долго уговаривал меня вспомнить любимую группу. В его глазах светилось непонимание: как это никого не любите? Вы что — социальный изгой?
Чтобы он отвязался, я сказала, что люблю Леонида Утесова.
— Это панк?
— Еще какой. В Афганистане за его голову назначена награда в триста тысяч афгани. А в Иране его чучело еженедельно сжигают на центральной площади Тегерана.
Мальчик отошел в сторону и переписал в блокнотик имя величайшего из панков.
Рассказала сегодня вечером Полу. Думала, он поржет, а у него глаза загорелись:
— Давай спродюссируем такую группу! Забабахаем супер-навернутый сайт, найдем пяток волосатых уродцев — пусть ревут в микрофон.
Джош сказал, что он, так и быть, пойдет в солисты.
СОБЕСЕДНИК
1 июня 2007 г.
Ездила на книжную ярмарку. Эмили, женщина-легенда, побила рекорды продаж. Кажется, я поняла, в чем секрет ее привлекательности.
Красивые женщины бывают трех типов: куколки, богини и секс-бомбы. Первых хочется удочерить, вторых поставить на пьедестал, о третьих помечтать на досуге. Эмили умудряется сочетать в себе три типа, поэтому ее так легко любить сообща (каждый найдет что-то свое) и так сложно — дома (каждый найдет что-то чужое).
Мерилин Монро была той же породы. Так что Эмили ждет великое будущее, а меня — хорошие проценты с продаж.
Я оббежала все стенды, поздоровалась с кем надо, и удрала, от кого не надо. Купила себе лимонад и встала в сторонку — перевести дух.
У стенда напротив литагентша приставала к редактору:
— Так вас зовут Уилл? Чудесное имя! Откуда вы? Из Нью-Джерси? О, я обожаю этот штат!
— Врет, — шепнул мне стоящий рядом мужик.
Я покосилась на него: седой, толстопузый, борода как у боцмана.
— Не умеет продавать, — добавил он. — Она пытается быть любезной, а нужно быть полезной. Спросить: «Какие книги вам сейчас требуются?» и предлагать не то, что у тебя есть, а то, что ему нужно.
Мы познакомились:
— Ричард Мэнфред, поставщик летающих унитазов.
— В смысле? — не поняла я.
— Наша компания производит туалеты для самолетов. Незаменимая штука, я вам скажу. Особенно на высоте.
Ричард ходит на книжные ярмарки набираться идей. Его интересует «странный» бизнес: что-нибудь невероятное, иногда неприличное, но прибыльное.
Пару лет назад он основал компанию, которая занимается утилизацией ампутированных конечностей в больницах.
— Выкидывать их нельзя, хоронить глупо, вот мы и делаем эту работу.
— Ого!
— Другая моя компания печет пироженые для кошек в виде мышек. Еще классная штука — «настоящие» письма от Санта-Клауса. Доставляет карлик-курьер в костюме гнома.
Ричард придумывает идею, подыскивает исполнителей и дает деньги на раскрутку.
— А сегодня вы натолкнулись на что-нибудь интересное? — спросила я.
Ричард достал из портфеля пару книг: одна — по топ-менеджменту, другая — о проблемах бедности в странах третьего мира.
— Вот думаю основать компанию по антикризисному управлению государствами, — сказал он полушутя-полусерьезно. — Как вам такое рекламное объявление: привлечем инвестиции, замирим с соседями, подберем толковых министров. Через десять лет ваша страна обгонит Монголию, через двадцать — Францию. А там и США на поклон придут.
Я улыбнулась.
— Прогорите.
— Почему?
— Потому что вы не сможете уволить свой народ. Люди живут именно так, как хотят: кто-то по закону Мерфи, кто-то по закону шариата, кто-то по закону подлости. А правитель — это всего лишь символ.
Я рассказала Ричарду историю Екатерины Великой. В молодости она была большой поклонницей идей Просвещения: свободы, равенства и т. п. Однако Россия не желала спасаться: всех все устраивало. В 1767 году Екатерина созвала 500 депутатов от всех сословий, но они не только не пожелали отменять крепостное право, но слезно просили государыню более так не шутить.
Мы с Ричардом спорили целый час. Он бизнесмен и верит, что если поменять местами слагаемые, то сумма изменится. А я кухонный философ: я верю в то, что насильно нельзя осчастливить ни страну в целом, ни отдельного человека.
Мой собственный папа на днях звонил и возмущался: гады ГПДД-шники содрали с него взятку! Вот если бы было нормальное правительство, вот если бы закон торжествовал…
А ты не давай! Можно ставить себе высокие цели: я хочу изменить мир. А можно изменить данную ситуацию: вот сейчас не будет взятки. Извините, товарищ милиционер, но у вас нет выбора. Папа предпочитает считать, что от него ничего не зависит. Так проще.
Я предложила Ричарду написать книгу о нестандартных бизнес-решениях. Мои самые лучшие авторы именно так и находились: случайная встреча, разговор, а потом — бестселлер. Ричард обещал подумать.
— А вам самой хочется осуществить какую-нибудь дикую мечту? — спросил он.
Я ничего не сказала о ребенке. А то однажды в мою дверь постучится карлик в костюме аиста.
ЖЕНСКИЕ ДЕЛА
4 июня 2007 г.
Орла-то, небось, продалась привидениям. Иначе с чего мои издатели тянут резину? Обещали прислать план по раскрутке еще в пятницу, а сегодня понедельник — и ничего. И не надо про завал на работе: здесь без нечистой силы явно не обошлось!
Все хотят моей смерти. Кевин-злодей отправил Пола в Индию — судиться за права.
Неделю назад его пригласили на фестиваль индийского кино. Он пришел, прочел речь о дружбе народов… А потом выяснил, что одна из мумбаиских студий передрала его фильм один в один — только вставила в сценарий песни и пляски.
На прощание Пол вручил мне ключи от своей квартиры:
— Папа Жао уходит в отпуск, так что не забывай разбирать почту.
Почему он уехал тогда, когда моя душа так просит его тела?
В ванной все еще пахнет его одеколоном; я набрызгала на запястье несколько капель — сижу, вдыхаю запахи своего мужчины.
Выцветшее от зноя небо… Я затемнила жалюзи; в лучах солнца — скучные пылинки. Часы на стене: тук… тук… тук…
Ожидание — тюрьма нестрогого режима.
— Во какого классного бой-френда ты себе завела! — восторгается Джош. — Посуду не пачкает, под ногами не болтается… Просто идеал!
А я через каждые пять минут проверяю имейл: «Дозу мне! Дозу!»
Я высчитываю, где Пол сейчас — вроде бы должен быть в отеле. Почему не пишет? Что-то случилось? В голову лезут дикие мысли про индийских красавиц. У них небось талия есть, а у меня — только экватор…
Джош сказал, что страдать от одиночества — это стадный инстинкт.
Я страдаю без любви.
Как комар без крови,
Наркоман без конопли,
Трансвестит без бигуди, —
Так я без любови.
Вечером:
Бог, привет. Это я. Помоги мне быть счастливой и самодостаточной.
ХИМИЯ И ЖИЗНЬ
5 июня 2007 г.
На интернет-призыв Агнессы откликнулась целая куча мужиков. Семь спросили, какой у нее размер груди. Трое были безработными, двое жили в Турции.
Стройный парнишка в ковбойской шляпе показался интересным, но сходив на свиданку, Агнесса тоже разочаровалась. Дядя был ковбоем двадцать лет назад.
Последним, почти через месяц после размещения анкеты, откликнулся некто Каябяб.
Агнесса показала мне фотографию азиатского мужика с усами.
— Говорит, что биолог, а выглядит как маньяк.
Мужик и вправду походил на полицейский фоторобот.
