— Нет, дело не в деньгах, — улыбнулся Невада. — И ты это знаешь, Берни. Десять тысяч в неделю хватит любому, пусть даже налог и вырос до семи процентов. Дело в сценарии. Это первая правдивая история, которая мне здесь попалась.
Норман взял сигару. Невада откинулся в кресле. Он вспомнил, как впервые услышал об этом сценарии. Это было в прошлом году, когда он снимался в «Перестрелке на закате».
К нему подошел один из молодых сценаристов, бледный очкарик.
— Мистер Смит, — робко проговорил он, — не уделите ли вы мне пару минут?
Невада отвернулся от гримера и неуверенно отозвался:
— Ну конечно…
— Марк Вейс, — представился сценарист, ободренный улыбкой Невады, и быстро продолжил: — Мне бы хотелось, чтобы вы прочли этот сценарий. Я работал над ним два года. Это об одном из последних ковбоев-гангстеров Юго-Запада. По-моему, он не похож на все, что снимали до сих пор.
Это был один из недостатков звездного статуса. Все пытались подсунуть ему свои гениальные сценарии.
— Как он называется?
На обложке папки было написано: «Ренегат». Рукопись оказалась увесистой — раза в три больше обычных сценариев.
— Длинный, однако, — заметил он.
Вейс кивнул.
— Да, он длинный, сократить его, по-моему, нельзя. Все здесь правда. Я два года изучал старые газеты по всему Юго-Западу.
Невада опять повернулся к гримеру и бросил через плечо:
— Ну и что же с ним сталось?
— Никто не знает. Однажды он просто исчез, и больше о нем никто никогда не слышал. За ним шла погоня. Ее участники думают, что он погиб где-то в горах.
— Новый сюжет всегда кстати. Зрителям начали надоедать одни и те же герои. Как вы назвали этого парня?
— Сэнд. Макс Сэнд.
Рукопись выскользнула из рук Невады. Кровь отхлынула у него от лица.
— Что вы сказали? — глухо переспросил он.
Вейс удивленно посмотрел на него.
— Макс Сэнд. Имя можно изменить, но его действительно так звали.
Тряхнув головой, Невада посмотрел на рукопись, лежащую на полу. Вейс поспешно нагнулся за ней. Невада взял себя в руки, принял у Вейса сценарий и выдавил улыбку.
Вейс облегченно перевел дух.
— Спасибо, мистер Смит, — благодарно произнес он. — Я очень ценю ваше внимание. Еще раз спасибо.
Неделю Невада не отваживался взяться за сценарий. Почему-то ему казалось, что прочесть его — значит себя выдать. А потом вечером он вышел в библиотеку, где его дожидался Ван Эльстер, и обнаружил, что тот погружен в чтение того сценария.
— Давно он у тебя лежит? — спросил режиссер.
— С неделю, — пожал плечами Невада. — Ну, знаешь, как это бывает. Сценаристы вечно подсовывают свои рукописи. Что-нибудь стоящее?
Ван Эльстер задумчиво положил рукопись на стол.
— Более чем стоящее. Это великолепный сценарий! Я хочу поставить эту картину, если ты возьмешься за главную роль.
Поздно ночью, уже в процессе чтения, Невада понял, что имел в виду режиссер. Вейс придал глубину и целеустремленность своему герою-одиночке, который вынес философию, рожденную страданием и печалью. В его преступлениях не было блеска — только отчаянная борьба за выживание.
Невада понял, что сценарий слишком хорош, чтобы остаться без внимания. Из чистого самосохранения ему следует снять фильм самому. Если он попадет в чужие руки, нельзя будет предсказать, насколько глубоко они станут копать жизнь Макса Сэнда.
На следующее утро он купил у Вейса сценарий за тысячу долларов.
* * *
Голос Берни вернул его к реальности.
— Давай отложим его на год, — предложил он. — К этому времени мы уже определимся.
Дэн Пирс взглянул на Неваду, который прекрасно знал этот его взгляд. Он говорил, что Пирс не хочет дальше настаивать.
— Чаплин и Пикфорд правильно сделали, организовав «Юнайтед Артистс», — сказал Невада. — Пожалуй, только актер может ставить такие фильмы, какие захочет.
Выражение глаз Нормана изменилось.
— И с тех пор у них не было ни одного удачного года, — напомнил он. — Они несли убытки.
— Может быть, — согласился Невада. — Только время покажет, кто прав. Их компания еще очень молода.
— О’кей, — уступил Норман. — Давай договоримся так: я вкладываю в твою картину полмиллиона, а ты обещаешь оплатить все затраты сверх этой суммы.
— Но ведь это еще полтора миллиона! — возмутился Пирс. — Где Невада возьмет такие деньги?
— Там же, где и все, — улыбнулся Норман. — В банке. Я берусь организовать ему этот кредит. Эта картина будет принадлежать тебе на все 100 процентов. Мы с нее получим только обычный процент с проката и те деньги, которые в нее вложим. Лучших условий тебе и в «Юнайтед Артистс» не предложат. Это показывает, как мы хотим с тобой сотрудничать, Невада. Согласен?
Невада не питал иллюзий. Если картина провалится, на банковских обязательствах будет стоять его имя, а не Нормана. Он потеряет все, что имеет, и даже больше. Он еще раз посмотрел на голубую папку. Его решимость усилилась.
Как-то отец Джонаса сказал, что от победы или поражения мало радости, если на кону стоят чужие деньги, и что, играя по маленькой, много не выиграешь. Этот фильм будет иметь успех. Невада это чувствовал.
— О’кей, Берни. По рукам!
Когда они вышли из офиса Нормана, Невада взглянул на своего агента. Тот был мрачен.
— Пойдем потолкуем у меня в офисе, — буркнул он.
— Отложим до завтра, — отмахнулся Невада, — меня ждут.
— Ты взялся за крепкий орешек, — сказал агент.
Они направились к своим машинам.
— Давно пора было. Если не делать крупных ставок, то много не выиграешь.
— Так можно и много проиграть, — кисло заметил Пирс.
— Не бойся, не проиграем.
Агент прищурился.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Мне не понравилось, что Норман так легко пообещал нам всю прибыль. Тут какой-то подвох.
Невада улыбнулся.
— Твоя проблема в том, что ты — агент. Все агенты по природе подозрительны. Берни уступил, потому что был вынужден уступить. Он не хотел меня потерять. Завтра в десять у тебя в офисе.
— О’кей, — согласился агент, направляясь к своей машине. Но тут же повернулся и признался: — Знаешь, Невада, эти звуковые картины меня беспокоят. Еще две компании объявили о том, что переходят на звуковое кино.
— Ну и пусть. Это их головная боль. — Он включил стартер, и мощный мотор заревел. Перекрывая его шум, Невада крикнул: — Просто это новинка. К тому времени, когда выйдет наш фильм, все об этом и думать забудут.
* * *
Телефон на столике возле кровати нежно затренькал. Рина сняла изящную трубку нового французского аппарата, в центре циферблата которого, как и повсюду, стояли инициалы Невады.
— Алло?
В трубке раздался знакомый голос:
— Привет, друг. Ну, как ты устроилась?
— Невада! — воскликнула она.
— У тебя есть другие друзья?
Она рассмеялась.
— Я распаковалась и я… потрясена.
— Чем?
— Всем. Этот дом — просто чудо! Никогда ничего подобного не видела.
— Ничего особенного. Убогая хижина, но я зову ее домом, — тихо проговорил он.
— Никак не могу опомниться! Зачем ты построил такой фантастический дом?
— Это одно из правил игры, Рина, — ответил он. — Как широкополая белая шляпа, пестрые рубашки и цветные сапоги. Без этого ты не звезда.
— И твои инициалы повсюду?
— И мои инициалы повсюду, — подтвердил он. — Но не обращай внимания. В Голливуде и не такое бывает.
— Мне столько нужно тебе рассказать, Невада. Когда ты будешь дома?
— Дома? — рассмеялся он. — А я дома. Жду тебя внизу, в баре.
— Я сейчас спущусь, только… — Рина на мгновение замялась, — как я найду этот бар? Дом такой огромный.
— Для таких случаев я держу индейцев-проводников, — сказал он. — Сейчас пошлю одного за тобой.
Она положила трубку и подошла к зеркалу. Едва она успела подкрасить губы, как в дверь негромко постучали. Подойдя к двери, она открыла ее. На пороге стоял улыбающийся Невада.
— Прошу прощения, мэм, — произнес он с шутливой серьезностью, — я все тут проверил, но вы не поверите: я оказался тут единственным индейцем!
— О, Невада! — прошептала она.
В следующее мгновение она оказалась в его объятиях, уткнувшись лицом в его мускулистую грудь, и ее слезы намочили его пеструю рубашку.
Справа под крылом показались огни Лос-Анджелеса. Я покосился на сидящего рядом База:
— Вот мы почти и дома.
Он улыбнулся, морща курносый нос, и взглянул на часы.
— Похоже, мы побили рекорд.
— К черту рекорд, — отозвался я. — Меня интересует только почтовый контракт.
— Мы его наверняка получим. — Он любовно погладил приборную доску. — Эта крошка нам его обеспечила.
