Я все погубила. Я не смогла организовать программу. Не смогла сработаться со своим ведущим. Решила показать всем, кто здесь главный, уволила прежнего ведущего, а на его место взяла зазнавшуюся и не желающую работать «звезду».
— Иди, — Джерри указал мне на дверь. — Ты уже и так отняла у меня слишком много времени.
Я понурилась. Вот так просто взять и уйти? Пойти и рассказать всем, что я натворила? Рассказать Ленни, что ему, вполне возможно, не на что будет отправить детей учиться в университет? Сказать Колин, что она не ошиблась на мой счет и что ей самое время звонить друзьям и просить, чтобы помогли устроиться? Посмотреть Майку прямо в глаза, заявив в открытую, что дни программы сочтены, потому что я проявила непрофессионализм, как и рассчитывало руководство канала?
Но я не могла уйти просто так. Не могла.
Мне наконец удалось поднять голову и встретиться с ним взглядом.
— Не могли бы… У меня к вам одна просьба.
— Что еще?
— У нас есть шесть недель, так? — быстро спросила я. — Не могли бы вы пока никому не говорить, что программа закрывается. У нас и так настрой не на высоте…
— Ладно, — Джерри вернулся за стол, — объявишь сам, когда захочешь. Но по большому счету, это уже не имеет значения!
Я вышла из кабинета. Вошла в лифт. Потом как сомнамбула брела по нашим тусклым грязным коридорам. Что же мне теперь делать? Что же мне делать?
Свернув за угол, я нос к носу столкнулась с Лизой.
— А, вот ты где! — Она так и подпрыгнула. Причем, некоторые части ее тела подпрыгнули не в такт всем остальным. — У меня есть отличная идея. Внимание! — Она выдержала паузу, а потом вскинула вверх руки. — Прошлые. Жизни.
Я моргнула.
Она кивнула, а ее пухлые мармеладные губы раскрылись в улыбке:
— Ну например, если мне удастся выяснить, кем были знаменитости в прошлой жизни, это будет потрясно, да? Например, если окажется, что Джастин Тимберлейк в прошлой жизни был Авраамом Линкольном!
У меня был миллион ответов на это предложение. Но ни один из них не стоило озвучивать. Теперь Лиза могла смело рассказывать в эфире, что певица Фёрги в прошлой жизни была Жанной д'Арк. Это бы уже ничего не изменило.
— Может получиться очень аффектно! — кричала Лиза мне вслед.
* * *
Вечером позвонил Адам, но я сказала, что плохо себя чувствую. Так оно и было. Я натянула пижамные штаны и выцветшую футболку с надписью «Я СОГЛАСНА» и погасила свет. Я лежала, свернувшись клубочком в постели в своей смехотворно маленькой квартирке, и пялилась через окно на кирпичную стену. Я сняла эту квартиру в надежде на успешную телекарьеру. Меня не волновало, что они — работа и квартира — плохонькие, потому что я считала, что это только начало.
Вот так и получается: если посвятить чему-нибудь — все равно чему — всю жизнь, потом, если эта цель исчезнет, тебя уже ничто не будет поддерживать. К маме это знание пришло со смертью папы. В доме после этого все переменилось. Мама никогда не помогала мне и никогда меня не подбадривала. Без папы она вообще потеряла интерес к жизни.
А ко мне это знание пришло теперь.
Что же дальше? Когда меня уволили с телевидения Нью-Джерси, я узнала, что найти новую работу гораздо сложнее, чем кажется. А ведь тогда у меня был безупречный послужной список. А сейчас? Сейчас я развалила целую программу.
Кому я теперь нужна?
Я сжалась еще сильнее и посмотрела на часы. Семь вечера. У меня шесть с половиной часов, чтобы придумать, что им сказать. Шесть с половиной часов, чтобы придумать, что делать.
Шесть.
Пять.
Четыре.
Три.
Два.
Один.
Я уже пришла на работу, а мыслей все не было. К тому же у меня были огромные черные круги под глазами, я с трудом сдерживала слезы и была совершенно неспособна логически мыслить.
После утренней планерки я сказала Ленни, что мне надо кое-что доделать, оставила на него операторскую, а сама лихорадочно пыталась выработать стратегию. Но оказалось, я не в состоянии доделать незавершенное накануне. Какая уж тут стратегия, когда все рушится!
Я побрела к себе в кабинет. Оттуда — в туалет. Потом зашла в операторскую, пока никто не видел. Я продолжала бесцельно бродить, как вдруг увидела, что Мерв о чем-то потихоньку шепчется с Питом, нашим ассистентом режиссера.
— Что еще случилось? — спросила я.
— Майка оскорбило одно слово в следующем сюжете, — объяснил он.
— Оскорбило?! — зло сощурилась я. — Это ведь сюжет о пасхальных цыплятах.
— Мы все уладим, — заверил Мерв, — во время рекламной паузы Пит уже пошел за словарем.
За словарем? Черт, только не это!
Пит принес ведущим словарь. Судя по реакции Колин, я была не одинока в своем возмущении.
— Синонимы ему подавай! — Колин с досадой всплеснула руками.
— Ладно, — сказал ассистент режиссера, — тут есть покрытый перьями, шерстью, пушком…
— Последнее слово, скорее, из арсенала Лизы, — проворчал Ленни.
Но Майк не нашел ни одного подходящего слова.
— Я не стану говорить «покрыты пушком», — упрямо твердил он. — Достаточно того, что мне приходится озвучивать эти дурацкие сюжеты. Есть слова, которые я ни за что не произнесу в эфире. Я никогда не скажу «покрыты пушком» и еще не скажу «пышный». Ни за что! Это пошло звучит.
— Эй, полегче, приятель! — не выдержала Колин. — Мне, например, на прошлой неделе пришлось в одном предложении сказать «ректальный» и «увлажнение».
— Ну что ж, первый раз это всегда непросто.
Колин мрачно на него взглянула.
— Что-то я не припомню, чтобы ко мне при этом все бросались со словарями, — не сдавалась она.
— Любопытное наблюдение, чтоб меня разорвало! — сказал Майк.
— Вот-вот, — закатила глаза Колин.
— Чтоб меня разорвало-о-о-о-о-о, — микрофон разносил его слова по всей студии.
— Вырубите ему микрофон! — заорал Мерв.
Ладно. Поиграли и хватит. Я нажала кнопку связи, чтобы ведущие слышали меня в наушниках.
— Майк.
Ноль эмоций.
— Майк! — повысила я голос.
Он вынул из уха наушник и выразительно почесал себе висок средним пальцем.
Ну хватит. Я подскочила со стула.
— Бекки! — в голосе Ленни сквозило беспокойство. — Что ты творишь?
Я, в ярости топая ногами, вломилась в студию и направилась прямо к столу ведущего.
— Мне надо с тобой поговорить! — От ярости я брызгала слюной.
— Э-м-м, Бекки! — до меня будто издалека донесся голос Пита. — У нас шестьдесят секунд до эфира…
— Я смотрела твои новости всю жизнь, — сказала я Майку. — Ты был моим кумиром. Мы с папой всегда смотрели все передачи с твоим участием… — если он сейчас хоть заикнется о том, что слышал это от меня еще в лифте, я его… — Ты был воплощением всего того, чего я хотела достичь — и чего достичь не смогла. И вообще, знаешь, Адам ошибался, когда говорил, что по степени гнусности ты третий. Ты не третий, потому что хуже тебя просто никого быть не может!
Он притих и в изумлении уставился на меня.
— Да ты хоть представляешь себе, как тебе повезло здесь оказаться? — Голос у меня звучал на октаву выше, чем обычно. — Как нам всем повезло, что у нас есть эта работа? И как быстро мы можем ее лишиться?
Впрочем, сомневаюсь, что ему до этого есть хоть какое-то дело. В конце концов, с ним-то договор никто не расторгнет еще долго после того, как нашу программу похоронят.
Краем глаза я видела, что на меня смотрят все, кто находится в студии, но мне уже было не до мелочного чувства собственного достоинства.
— Э-э, полминуты до эфира! — раздался голос Пита.
Все так и застыли.
— Эй, Бекки! — раздался голос Ленни из операторской. — Ты как, в порядке?
— Я только мечтать могла о такой работе! — кричала я в лицо Майку. — О такой жизни! Чтобы работать на телеканале в Нью-Йорке!
— М-да, — сказал Мерв, — похоже, Померой ее доконал.
— Бекки! — снова подал голос Ленни. — Через пятнадцать сек…
— И вот когда появляется парень — потрясный парень, очень стильный — и ему хватает на меня терпения, и у нас доходит дело до постели…
Глаза у Майка сделались еще шире. По всей студии пронесся вздох изумления. На лице Колин наконец-то появилась настоящая, искренняя улыбка. Хорошо бы она вспомнила о ней, когда работает в эфире.
— Бекки, — упрашивал Ленни, — пять сек…
— А вместо этого, — сказала, вернее проорала я, — все пошло прахом! И все из-за тебя! — Я ткнула в него пальцем. — Здесь все идет из рук вон плохо, потому что тебе лень даже улыбку из себя выдавить!
Я сверлила Майка взглядом. На его лице не дрогнул ни один мускул. Похоже, во всей студии никто и вздохнуть не смел, кроме меня. Я дышала так, будто воздух вот-вот закончится.
— Все, мы в эфире! — объявил ассистент режиссера Пит.
Я выскочила из студии, не в силах успокоить дыхание. А Колин мгновенно преобразилась в очаровательную ведущую.
