«И в самом деле… Что мне может не нравиться? — задумалась я. — Рассказ-то вроде неплохой получился…»
— А, видимо, мне название не нравится! — вслух сказала я. — У меня-то рассказ назывался «Как мы морскую свинку спасали». Вовсе не «Стоматолог»!
— Ох, а я забыл уже про твоё название… Сейчас смутно начинаю припоминать. Да, определённо: у тебя там была-таки морская свинка, — почесывая затылок, припомнил Вася. — А может, она Бананову в смысле развития сюжета помешала? А? Видимо, поэтому он её и убрал!
Мой друг очень обрадовался своей догадке.
— Может, Бананову она и мешала, конечно, — задумчиво пробормотала я, — а вот моим героям морская свинка, наоборот, очень помогла. Понимаешь, именно благодаря морской свинке, вернее из-за совместных усилий по её спасению, мама с дочкой наконец-то и помирились.
— Да, — понимающе вздохнул Вася. — У меня, Люба, тоже морская свинка была. В сущности, симпатичное животное! Жаль, что она Бананову не понравилась! Но согласись: с сюжетом «Стоматолога» свинки как-то не вяжутся.
— Не вяжутся, — согласилась я.
К счастью, дождь тем временем кончился. Мы молча попили чаю с бергамотом и бубликами, и друг заторопился домой.
— Спасибо за рассказ! — как можно вежливее сказала я Васе, когда он собрался уходить.
— Не за что! — простодушно заулыбался он. — Я рад, что тебе понравилась банановская правка, — кроме названия, правда!..
Я промолчала.
— Ты же сама сказала, что рассказ получился неплохой! — не унимался Вася.
— Хороший, — со вздохом согласилась я.
— Ну вот! — так и просиял Вася. — Если у тебя ещё есть что-нибудь в таком роде, так ты давай! Я снова Бананову отнесу, а уж он с удовольствием поправит… Он ведь, знаешь, немного одиноко чувствует себя последнее время. Совсем некого, — говорит, — исправлять стало. Авторы нынче, — жалуется, — какие-то агрессивные стали. Или совсем не позволяют свои рассказы править или обижаются не на шутку. А один писатель и вовсе неадекватный попался. Представляешь, Люба, умудрился в Бананова трёхлитровой банкой с вареньем запустить! Хорошо ещё, что промахнулся. Нет, ты можешь себе такое представить?
Вася был от души возмущён.
— Трехлитровой? — ахнула я и с энтузиазмом добавила: — Могу! Очень хорошо представляю!
Вася удивлённо посмотрел на меня.
— Так ты говоришь, промахнулся? — мрачно переспросила я.
Вася утвердительно кивнул.
— Жаль! — неосторожно добавила я.
— В каком смысле? — не понял Вася.
— Так ведь варенье-то наверняка пропало!
— Да что там варенье!— досадливо махнул рукой Вася. — Разве в нём дело-то?
— Вася, а варенье какое было, не знаешь? — поинтересовалась я.
— Да какая разница! — пожал плечами Вася. — Думаю, вишневое.
— Тогда и вправду жаль! — вполне искренне сказала я.
Судя по недоуменному выражению Васиного лица, он смутно уловил иронию. Но его так просто с ног не собьёшь! Мой друг обладает завидным, непобедимым простодушием.
— Знаешь, Люба, мне кажется, Бананов уж очень близко к сердцу принимает, что нынешние авторы совсем не умеют полезные советы ценить. И, знаешь, он очень рад будет, если ты ему ещё что-нибудь для правки отдашь. Кстати, Люба, чуть не забыл! — Вася звучно хлопнул себя по лбу. — Бананов, как ты, наверное, знаешь, человек в некоторых кругах влиятельный, и, если ты попросишься под его руководство, он может дать тебе отменные рекомендации для поступления в клуб «Акулы пера». От тебя требуется только одно: нужно во всём Бананова слушаться и писать то, что он считает актуальным. Это я почти дословно передаю слова самого Бананова. Я их крепко запомнил, ничего не напутал!
Для убедительности Вася даже стукнул себя кулаком в грудь.
— То есть, если я соглашусь писать о стоматолагах или наркоманах и при этом использовать только любимую лексику Бананова, зелёный свет в «Акулы пера» мне обеспечен? Я тебя правильно поняла?
— Думаю, что да… — Вася сперва задумчиво почесал у себя в затылке, а потом радостно хлопнул себя по лбу: — Да, точно! Именно это Бананов и имел в виду.
— Ну что ж, идея, конечно, заманчивая!.. — усмехнулась я.
— Тогда я так Бананову и передам! — с жаром вскричал Вася.
— Передай, — равнодушно согласилась я.
И Вася ушёл.
Я ещё раз просмотрела небольшой рассказ с интригующим названием «Стоматолог», почему-то подписанный моим именем. Как жалко, что мой наивный друг столько времени на всё это потратил!
Тут из кухни высунулась голова сына.
— Мам, а что это вы с дядей Васей так долго обсуждали? И почему у тебя вид такой растерянный? А что это за рукопись у тебя в руках? Рассказ? Чей? Твой?
Я почему-то сразу и не сообразила, что ответить, и лишь ещё раз взглянула на название. «Стоматолог» — отчётливо гласили заглавные буквы.
— Даже не знаю, чей это рассказ, — призналась я сыну. — Но не мой, это уж точно.
На несколько минут я задумалась: что же делать с этой красивой, аккуратной рукописью. Потом вспомнила: ведь Вася категорично утверждал, что принёс мне мой собственный рассказ. Точно. Да вот же — вверху моя фамилия написана!
Ну, а раз этот чужой рассказ принадлежит мне, — наконец осенило меня, — значит, я могу делать с ним что захочу.
А больше всего мне захотелось сразу же пройти на кухню, раскрыть пакет для мусора, и выбросить туда это, неизвестно кем написанное произведение. Так я и сделала.
На этот раз маленький самолет с большими крыльями нёс меня уже не в далёкую Грецию, а на Кавказ, а точнее, в Абхазию, которая когда-то наряду с другими республиками входила в состав Советского Союза. Ныне маленькая Абхазия по-прежнему находится в так называемой «рублевой зоне», но и тогда, и сейчас край этот был и остаётся для нас русских землей чужой, страной с собственными обычаями, неповторимыми особенностями и совершенно непонятным для нас языком.
Для своего десятидневного отдыха я выбрала маленький городок под названием Новый Афон. Я слышала об этом удивительном месте от своих друзей, которым однажды удалось там побывать. Друзья настолько красочно описывали ни с чем несравнимую природу Нового Афона, городка, лежащего на побережье Чёрного моря, что меня неудержимо повлекло в этот неведомый мне край.
Я долго ждала этой поездки. И, к счастью, ожидания меня не обманули. Полагаясь на восторженные отзывы друзей, я ожидала увидеть множество красивых, необычных пейзажей. Но встреченная мной действительность превзошла все мои ожидания!
Деревья и растения на Новом Афоне такие разнообразные, что и поверить-то трудно, что такое сочетание возможно. И смотришь, и не веришь собственным глазам, и восхищаешься.
Кипарисы — сочные, высокие, толстые. Пальмы нескольких видов. Можно встретить даже три разных сорта кактуса: один из них цветет красивыми желтыми цветами; другой похож на зелёного паука с белыми полосками, — только у кактуса, в отличие от паука, спинки не видно, а видны только устремлённые вверх лапы; и третий вид кактуса тоже напоминает зелёного паука, а «лапы» у этого кактуса длинные, увенчанные метёлками из листьев.
А трава! Разве могла я ожидать, что встречу здесь, на Новом Афоне, такую «русскую» зелёную и сочную траву? В этой связи мне сразу вспомнился другой дивный край — Крым: он тоже богат красотами, но траву там видишь лишь сухую, выжженную солнцем, немощную. Она и на траву-то совсем не похожа. Вот что значит разница в климате!..
Да, конечно: климат на Новом Афоне совсем не похож на крымский! Он тропический. Обильные дожди часто, не скупясь, орошают землю, а потому и растёт здесь всё в полную силу. Корни всласть напитываются влагой, цветы ярко полыхают и источают аромат, а плоды зреют и тучнеют, наливаясь соком.
А море! Какое же здесь море! Чистое, тёплое, большей частью дружелюбно-спокойное. Впрочем, с морем, каким бы прекрасным оно ни было, шутить, как известно, не приходится и беспечно относиться к нему тоже нельзя: слишком мощная это стихия — властная, переменчивая.
Но, если подходить к морю с должным уважением и внимательно следить за его переменчивым настроением, то можно получить бесконечное удовольствие от купания в тёплых, бодрящих волнах. Если бы вы только знали, как мне сейчас не хватает этого морского шума, оглушительного трещания цикад, обосновавшихся на деревьях, головокружительного богатства и разнообразия Ново-Афонской природы. Впрочем, в нашем осенне-весеннем сумрачном городе очень многим, по-моему, не хватает морского шума, тепла и солнца.
Только вот солнце — оно на Новом Афоне слишком уж коварное. Впрочем, возможно, как и на любом другом южном курорте. Чуть зазеваешься и хлоп — перегрелся. А ещё зазеваешься — и придётся вызывать скорую. А уж дальше — как получится.
