— Дамы, прошу, — говорит мисс Вероника. — Дайте Джой...
— Он не твой парень, — говорит Марисоль. — Он просто использует тебя. Ты не единственная с*ка, с которой он тр*хается.
Джой закатывает глаза и показывает ей средний палец.
— Ну, и ладно, вы все просто мне завидуете, ведь ни у одной из вас нет х*ра поблизости.
Марисоль смеется.
— Ох, у меня есть мужик, и он тр*хает меня каааааждую ночь! — она стонет и трется о стул, после чего дает Кише пять. Все девочки смеются, кроме Чины.
— Да ладно? — фыркает она. — Прошлой ночью ты говорила по-другому!
Девочки охают, и Марисоль прожигает Чину взглядом.
— Иди нах*й, с*ка! Я не лесби, — отрезает Марисоль. — Ты меня не знаешь! У меня есть мужчина, понятно! Его фотка у меня в комнате.
У меня вырывается смешок. Я вспоминаю о том, как Марисоль говорит о Трее Сонгзе, который смотрит на нее сверху вниз со стены и поет ей на ночь колыбельные. Но взгляд, которым она меня одаривает, тут же заставляет меня пожалеть об этом.
— Эй, какого хр*на ты смеешься, психованная? У тебя самой есть мужик?
— Да, Мэри, — говорит Киша. — У тебя есть парень?
— Не понимаю, как у этой с*ки может кто-нибудь быть, — бормочет Тара, смотря себе под ноги.
Воздух вокруг накаляется, становится спертым. Будто мы все оказались в старом утюге. Может, они остановятся. Может, они...
— Ну, очевидно, что кого-то она все-таки выловила, — смеется Джой. — Как еще она могла залететь.
— Черт, кто бы вообще стал ее тр*хать? — спрашивает Киша.
— Может, она охмурила какого-то доброго дедулю в доме престарелых, — говорит Киша.
Девочки бьются в истерике. Я молчу. Так же, как и мисс Вероника. Вот это помощь. Они приближаются. Слишком близко. Достаточно, чтобы выяснить все. Мой глаз дергается, будто у меня нервный тик.
— Не, может, это молодой парень, — говорит Киша, задумчиво потирая подбородок. — Знаете, некоторые медбратья очень миленько смотрятся в своих униформах.
Я стараюсь не подавать виду, но мои ноги зудят. Они готовы к побегу. Боже, зачем я рассмеялась? Зачем!
— Так, кто из нас прав, Мэри? — спрашивает Чина.
— Спорим, что если мы придем туда, то сами его увидим, — говорит Джой.
Комната вращается вокруг меня, мне не хватает кислорода.
Иди. Беги. Расскажи Теду. Иди и расскажи ему...
— Мне нельзя было встречаться с мальчиками, — выпаливает Новенькая.
Комната переключает свое внимание на нее. Ее голос похож на сигнализацию. Она смотрит на меня и робко улыбается.
— Мне нельзя было ходить на свидания или даже разговаривать с парнями. Мама не разрешала. Она была... она... слишком меня опекала.
— Поэтому ты пыталась убить ее? — говорит Джой с ухмылкой.
Я поворачиваю свою голову так резко, что в моей шее что-то щелкает.
ЧТО!
— О, черт, психованная не знала, — смеется Джой. — Новенькая пыталась убить свою мамку.
Новенькая бледнеет. Она никогда не рассказывала мне об этом. И я позволила ей переехать ко мне. Как я могла быть такой глупой!
— Я не пыталась убить маму, — говорит она, бледная как полотно. Ее голос звучит неуверенно. Даже мисс Вероника приподнимает бровь.
— Пффф... да, конечно, — говорит Чина.
— Подождите-ка, она пыталась избавится от своей мамаши? — спрашивает Киша. — Как?
— Она столкнула ее с лестницы! — отвечает Джой.
Вся комната вздыхает.
— Ага, — смеется Джой. — Ее мама поднималась по лестнице, а она столкнула ее, как только та добралась до верха. А это была очень высокая лестница!
Глаза Новенькой наливаются слезами. Она смотрит из стороны в сторону, следя за историей, как собака за мячиком.
— Серьезно? — говорит Тара.
— Да, и знаете, что еще. У ее отца аллергия на арахис. Новенькая сварила какой-то суп и закинула туда кучу чертовых орехов. Он тоже попал в больницу. Чуть не умер. Она делала это хр*нову тучу раз, пока до них ни дошло.
— Черт возьми, это полная жопа, — говорит Марисоль и поворачивается к ней.
— Что такого они тебе сделали?
— Я не скидывала ее с лестницы, — кричит Новенькая. — Это был несчастный случай!
Я знаю все о несчастных случаях.
Я не хотела бросать ее...
— Ее мамка все еще в коме, — продолжает Джой, будто бы Новенькой нет в комнате. — Она лежит в ней уже год. Поэтому она здесь.
— Ладно, давайте все немного успокоимся, — говорит мисс Вероника, пытаясь вернуть контроль над этим собранием. Чина отмахивается от нее, будто та надоедливая мошка. Новенькую трясет. Она шмыгает носом и разрывается в истерике.
— Это был несчастный случай, — рыдает Новенькая.
— Если это был несчастный случай, то что ты тут делаешь? — говорит Киша, смеясь.
— Это был не несчастный случай, — говорит Чина. — В этой комнате нет никого, кто бы попал сюда просто так.
Так ли это?
Лунный свет льется в наше окно, словно молоко в грязный стакан. Первая ночь в нашей новой комнате, и никто из нас не может уснуть. Я немного двигаюсь, и матрас подо мной скрипит. По крайней мере, это не двухъярусная кровать, а две отдельные койки, стоящие по разные стороны комнаты. Один шкаф, один стол, прикроватная лампа и деревянный стул. Лучшая часть нашей комнаты — одновременно ее худшая часть. Большое окно с уродливыми черными решетками, блокирующими любой вид наружу. Это напоминает мне о детской тюрьме. Честно говоря, в этом доме мне все о ней напоминает.
Как-то я считала прутья на металлической решетке на маленьком окне моей камеры. Вышло четыреста шестьдесят шесть маленьких квадратиков. Сорок шесть цементных блоков слагали мою комнатку, образуя девяносто две линии, на полу было семьдесят четыре трещины, двенадцать диагональных линий в дверном окошке. Я считала все... снова и снова.
— Ты спишь? — шепчет Новенькая.
— Нет.
— Не спится?
— По всей видимости.
— Мэри... мы друзья, правда?
Друзья? Я даже не знаю значения этого слова. У меня не было друзей с тех пор, как не стало Алиссы. У меня не было друзей в детской тюрьме. И что делает нас друзьями? Только тот факт, что она единственный человек, кроме Теда, с которым я разговариваю? Достаточно ли этого? Как бы то ни было, в нас больше сходств, чем различий. Поэтому, полагаю, нет слова более подходящего.
— Да, наверно.
Я поворачиваю голову и вижу, как Новенькая крепче сжимает свою подушку, улыбаясь.
7 глава
Из записей Доктора Алекса М. Спектора
главного психиатра больницы Беллвью, Нью-Йорк
Могли ли ей диагностировать СДВГ по ошибке? Это возможно. Одна ее учительница упоминала, что она уснула прямо посреди рассказа. В другом отчете говорится, что, когда Мэри впервые взяли под стражу, она уснула почти на семнадцать часов. Нехватку сна часто путают с СДВГ. Но назначать ребенку Риталин и Катапресан, которые используются для лечения проявлений агрессии, без каких-либо намеков на такое поведение? Это было ошибочно, иррационально и излишне. Кроме того, если она бы принимала лекарства в дозировке, соответствующей инструкции, у нее бы не было сил совершить подобное преступление. Комбинация данных препаратов ввела бы ее в летаргическое состояние. Кто-то мог бы сказать, что предписанные лекарства должны были дать ей умиротворение. Но от чего?
— Ты набрала сорок баллов по математике.
После занятия мисс Клэр протягивает мне мои последние результаты теста. Мы стоим у ступеней, ведущих в подвал церкви. Это прямое подтверждение того, что без учения — нет умения. Как она и говорила. Я прихожу сюда уже в третий раз. Она проводит семинары в какой-то церкви Флэтбуша в окружении иммигрантов из Вест-Индии. Мама называла их кокосовыми головами. Она разрешает мне приходить бесплатно. Тут пахнет тысячью старых Священных Писаний мамы, а все вокруг красное. Красные ковры, красные окна, красные подушки на раскладных стульях. Забавно. Я не была в церкви долгие годы, но вот она я. Все еще прихожу сюда, чтобы учиться.
