– Проходи давай, – лениво буркнул охранник.
– Да ладно тебе, земляк, – не отставал Антон. Тоже достал сигареты, жестом попросил прикурить. Парень нехотя протянул спички.
– Заблудился я, – пояснил Молчанов, глубоко затянувшись. – Думал пробку обогнуть, через лес махнуть. Я часто так делаю. В других местах вполне можно проскочить, там, где эти торговые центры понастроили. Они ж делают объездные пути. Я за тем «Опельком» нырнул, думал, ему тоже стоять надоело. А тут, видишь, не вышло.
– Да уж, тут не выйдет, – хмыкнул секьюрити. На его лице было написано, что в душе у него происходит отчаянная борьба между профессионалом охранного дела и скучающим человеком. Наконец человеческое в нем победило. – Клиника тут частная, неврозов. – Парень указал рукой в меховой варежке на вывеску, на которой значилось «Путь к счастью».
– Вот это да! – протянул Антон. Внезапно он понял, где находится. Это же вотчина Натальи Андреевны Дроздовской! – Вот это да! – снова повторил он, пораженный своим открытием.
– Тут еще жилой коттеджный комплекс, – гордо сообщил охранник, воодушевленный произведенным впечатлением. – Так что тут все серьезно.
– И что же, та дамочка на «Опельке» тут проживает? – хитро прищурился Антон.
– Да там мужик за рулем, – усмехнулся веснушчатый. – Я тоже удивился, машина вроде женская такая. Не, он на прием к директрисе.
– Да ну? К директрисе? – протянул Молчанов. «Вот оно, вот оно», – застучало в висках.
– А ты думал! Тут директриса знаешь какая? Шикарная тетка! На таком «бумере» рассекает!
В этот момент с противоположной стороны ворот нетерпеливо засигналили.
– Извини, старик, побегу работать, – на ходу бросил охранник и метнулся в будку.
Антон быстрее лани рванул к машине. Забрался в салон, рухнул на сиденье и тупо уставился на высокие ворота. Точно как тот баран. Он даже не чувствовал холода, его буквально распирало от обрушившейся информации.
Каким образом связаны между собой две столь несхожие личности. Дроздовская и Кудрявцев? Кудрявцев и Дроздовская?
Вспомнилась Юля Дроздовская, ее загадочная смерть. Антон так и не поверил до конца, что молодая женщина добровольно ушла из жизни. У нее ведь тоже осталась квартира. А наследница сестра?
Да и у Вики Свиридовой была квартира. Причем роскошная. Не чета Юлиной и Валентининой. Может быть, в этом кроется разгадка?
Надо бы это выяснить, взял себе на заметку Молчанов. Вдруг в голове мелькнула мысль. Мелькнула и ускользнула, и как Антон ни старался, так и не смог ухватить ее за хвост.
– Нина? Вы говорите, Нина лежит в соседней палате? – удивленно переспросил Владимир Алексеевич Кречетов и рассмеялся. – Бог с вами, Танечка. Откуда такие странные фантазии?
– Это не фантазии! – чуть не плача, воскликнула Таня. – Я правда видела ее там, вчера утром.
– Ну, хорошо. Мы сейчас пойдем и вместе посмотрим. Ладно? – Кречетов протянул руку и крепко сжал Танину ледяную ладонь.
– Ладно, – пожала Таня плечами.
В соседней палате никого не было. Собственно, Таня в этом и не сомневалась. Кровать была аккуратно застелена, монитор с геометрическими фигурами исчез. Так же как и сама Нина. В воздухе пахло антисептиками и еще чем-то неуловимым.
– Ну что, убедились? – ласково улыбнулся Владимир Алексеевич и еще сильнее вцепился в Танины пальцы, словно она могла куда-то испариться.
– Да. Очевидно, мне действительно это приснилось, – покорно произнесла Таня.
– У вас слишком богатое воображение, дорогая моя. Оно мешает вашему восстановлению.
«Сукин ты сын, – в отчаянии подумала Таня, – что тебе от меня нужно?» Вся ее былая симпатия к доктору Кречетову растаяла, как прошлогодний снег.
– Меня вот какая мысль посетила, – продолжил Владимир Алексеевич, когда они вернулись в Танину конуру. – Может быть, вы в детстве перенесли психологическую травму, и именно из-за этого потрясения ваше сознание блокирует память? – Он заложил руки за спину и принялся расхаживать по комнате, как маятник. – Такое часто случается... – Кречетов остановился перед зеркалом. Присел – оно висело низко, пригладил непокорную темную прядь, выпятил идеально выбритый подбородок. Сковырнул с нижней губы невидимую чешуйку.
Тане стало неприятно, словно она порылась в чужом грязном белье. Она отвернулась, взяла в руки Библию, принялась рассеянно листать.
– Видите ли, Танечка, – вещал тем временем Владимир Алексеевич, – психологи называют человеческий мозг «черным ящиком». И это действительно так. Сколько скрытых возможностей таится под этой черепушкой! – Кречетов постучал себя по лбу. Подошел к Тане и коснулся ее головы. – И под этой. Любой компьютер позавидует! Мы используем наш мозг лишь на десять, а кто-то всего на пять процентов. А каковы его резервы на самом деле, неведомо никому! Но может быть, это и правильно. Создатель, – все больше распаляясь, доктор кивнул на Библию в Таниных руках, – не зря придумал нас такими. Представьте себе, что было бы, если бы мы научились извлекать всю информацию, заложенную в нас? Вселенская катастрофа! Так что я назвал бы мозг не «черным ящиком», а ящиком Пандоры... – заключил он с пафосом.
– И при чем здесь я? – мрачно усмехнулась Таня.
– Все, что с нами происходит или когда-либо происходило, записывается на подкорку, как на магнитофонную ленту. Но не всегда у нас есть возможность расшифровать эту запись. Часто сознание блокирует ту или иную область мозга, как бы запирает на ключ, для того чтобы оградить нас от излишних переживаний, от стрессов. Оно стирает неприятные воспоминания, давая возможность начать жизнь с чистого листа. Чтобы не было мучительно больно, как говаривал классик. Боюсь, что это как раз ваш случай. А ваши фантазии – отчаянная попытка мозга одурачить сознание, чтобы заставить его снять блок. Я ясно изъясняюсь?
– Более чем... – равнодушно отозвалась Таня и замолчала.
– Ну что ж, коли так, я, пожалуй, пойду. Меня ждут другие больные.
– Всего доброго. – Таня продолжала листать Библию и лишь в последний момент, когда уже скрипнула дверь, подняла глаза на Кречетова. Он так странно на нее смотрел! Насмешливо и в то же время с жалостью...
Звякнул ключ в замочной скважине. Ловушка захлопнулась.
– Скотина! – с яростью вскричала Таня и запустила Библией в закрывшуюся дверь. От удара книга развалилась. – Ох, Господи, прости меня, пожалуйста!
Таня вскочила, схватила книгу, прижала к себе. Потом осмотрела Библию и пришла к выводу, что повреждения не очень сильные. Частично отклеилась первая страница. Таня попыталась пригладить ее на место, но тут заметила, что это титульный лист и что его кто-то специально приклеил. К тому же там было что-то написано. Таня аккуратно потянула. Лист с готовностью отошел.
«Любимой В. от любящей В.», – прочла она. И подпись: латинская «V».
Кто такие эти В. и В.? Это явно подарок. Издание красивое, красный кожаный переплет с золотым тиснением. Зачем Валентина Васильевна принесла книгу Тане? Что она хотела этим сказать? Или передать?
Таня принялась судорожно листать Библию. И снова увидела строки, подчеркнутые зеленым маркером.
«Если я свидетельствую о себе, то мое свидетельство не истинно.
Есть другой, свидетельствующий обо мне, и истинно то свидетельство, которым он свидетельствует обо мне».
Таня похолодела. Прежде она не вдумывалась в смысл этих строк, теперь же догадка ярким всполохом взорвалась в мозгу.
Кому-то очень нужно было, чтобы она забыла. Видимо, она когда-то что-то знала. Что-то очень важное. И за это ее лишили памяти.
И если раньше, буквально вчера, Таня хотела вспомнить, просто чтобы обрести себя, то сейчас речь шла о ее жизни. Она вдруг это остро ощутила.
Валентина Васильевна принесла Библию, значит, она хотела предупредить Таню о том, что все не так просто.
Но куда она подевалась? А Нина? Неужели с ней поступили так же, как когда-то с ней, Таней? Стерли память? Но как? Каким образом это возможно?
Таня вскочила и нервно закружила по комнате. События выстраивались в ровную цепь. Она, Таня, являлась участницей, да что там, главной героиней зловещей пьесы. Плохо написанной, полной белых пятен и неувязок. Это было ясно даже ей, человеку, лишенному связи с внешним миром. Люди, окружавшие ее, играли роли. Причем играли неумело. Пожалуй, лишь доктор Кречетов преуспел на актерском поприще.
Таня метнулась к прикроватной тумбочке и выудила из ящика шариковую ручку. Уселась по-турецки на кровати, открыла Библию на последней, чистой странице. Мелким ровным почерком вывела имена всех действующих лиц: Кречетов, Нина, Сергей, Валентина Васильевна. И все, маленький актерский состав. Или просто мало посвященных? Причем двое выбыли из игры. Почему? Не справились с ролью или имеется другая, более веская и более серьезная причина?
Таня сунула ручку в рот, зажала зубами и поежилась. Как она умудрилась влипнуть в столь скверную историю? Господи! – вдруг пронзила мысль. Ведь никакая она не Таня... У нее наверняка другое имя. Ее наверняка ищут. Родные, друзья.
