Чтоб где-то далекой точкой мелькнуть….
Татерсаль
«Скачки для дам и мужчин»
Написано черной краской
Под лошадиной маской,
У входа стоит господин...
Худенький и жидкий,
В рейтузах и серой визитке.
И тут же, в белом трико,
В ярко-зеленой жокейке,
Грудь приподняв высоко,
Сидит мадам на скамейке.
Хлыстом обтрепанно-стертым
Бьет она по ботфортам.
С виду ей [ 40 ] сорок лет.
Бросив [ 5 ] пять медных монет,
Я поднял портьеру
И придвинулся к барьеру.
Грязью бросая в лицо
Зрителям при удаче,
Скрюченные [ 3 ] три клячи
В тесное сжались кольцо.
И скачут, хрустя костяками,
Стуча кривыми ногами.
На одной уселся солдат,
На других сидят амазонки.
Голоса и хлысты их звонки:
На столбах высоко плакат —
Ряд букв, грязных и потных:
«Пожалейте животных!»
Торговец
На франк четырнадцать вещей:
Цепочка и стакан для виски,
И крест с частицами мощей,
Браслетка и капот английский.
Все есть в четырнадцати тех
Вещах, имеющих успех.
Их продает комиссьонер
С лицом кюрэ-иезуита.
Совсем на английский манер
Лукавое лицо побрито.
И чуть помятый котелок
Надвинут плотно на висок.
Цепочку, рюмку и капот
Он в длинной речи восхваляет
И говорит, что счастлив тот,
Кто эти вещи покупает.
Ему простится всякий грех,
И ждет его у дам успех.
Когда ж подкупленный шоффер
Толпу неверящих раздвинет
И звонко, всем наперекор,
За эти вещи франк свой кинет,
Тогда без удержу спешат
Все поскорей [ найти ] купить свой клад.
И, мудро сплавив свой запас,
Торговец под руку с шоффером
Спешат в кафэ, чтоб через час,
Чуть подкрепив себя ликером,
Идти уж на другой бульвар
Свой рекламировать товар…
Битюги
Тяжко хлопают копыта
Тяжелоступых битюгов.
Свирепый бык свистит сердито,
Выравнивает такт шагов…
И хлип, и хляп, и хлоп, и хлюп
И бросский, весский <так! — Н. Б., И. Л. > окрик: юп!
Второй битюг уперся мордой
Переднему в широкий круп,
Его хомут в овчине гордой
Венчает ярко-красный чуб…
И хлип, и хляп, и хлоп, и хлюп
И бросский, весский окрик: юп!
Игорный притон
Когда, как меч, занесена рука
Закованного в счастье банкомета,
Ты чувствуешь, что должен сделать что-то,
Что на тебя с изгиба потолка
Насмешливая Мойра игрока
Глядит как на глупца, как на илота,
И если не изменишь ты расчета, —
Ты проиграешься наверняка.
Но есть спасенье!.. Только стоит трубку
Потухшую еще раз закурить,
И Мойра засмеется добрым смехом
И сделает тебе невольную уступку,
И будешь вить ты выигрыша нить,
Осмеянный, но радостный успехом.
Пожиратели огня
Темен ночной бульвар.
Только кружкби зеленого газа
Крадут сумерки глаза
Да огнями расшитый бар.
Я сижу за передним столом.
Там за мной,
За моей спиной,
Все светло, все как днем.
А тут, где надменную трость
Я воткнул в щебечущий гравий,
Здесь свет ушел в темноту.
Я ночной, я обычный гость.
Я сижу в темноте на свету,
Как в огнистой оправе,
Я мечту за мечтою плету.
В бокале желтое ситро,
Перед глазами вход в мэтро,
Мэтро пустынное, ночное…
Из-за решетки вышли двое.
Привычно бросив пару фраз,
Как брошу я окурок мятый,
Один из них — охрипший бас,
Худой и угловатый,
Зачем-то отвернулся,
Чего-то выпив, поперхнулся,
И хлынул быстрый ток огня
Из рта открытого, как лава,
Направо
От меня
В ночное небо…
Опять хлебок,
И коркой хлеба
Утерты наскоро усы,
И снова яркий ток
Неподражаемой красы.
Плевок
Огнем
Туда, к надзвездным странам…
Эй, вы, сидящие кругом,
Вы, люди, ласковые днем,
Подайте этим шарлатанам.
Жонглер
Когда по вечерам кафэ шумят,
Когда глаза от света их болят,
Когда, прижавшись к столикам лениво,
Сидят мужчины за бокалом пива,
А дамы пестрые меж них снуют,
Боясь утратить радости минут,
Когда, как пыль цветов, тревожит мудро
Сердца мужчин приманчивая пудра,
Когда абсент, проникнув в ткань ума,
Внезапно в замки превратит дома
И женщина любая ночью синей
Покажется ликующей богиней, —
Тогда и он придет и скажет речь
И, сбросив свой пиджак с убогих плеч,
Начнет жонглировать то стулом, то бокалом,
Стараясь быть для всех приятным малым.
Противный всем, он ради чьих-то су
Чугунный стол качает на носу,
И, ширя рот, и пропитой и грязный,
Скребет он воздух песней гривуазной.
Когда-нибудь сорвется тяжкий стол,
И брызнет мозг на чей-нибудь подол,
И, наклонившись над горячим трупом,
Ты будешь и рассеянным и глупым.
Но я в кусочке мозга обрету
Всю жизнь глупца, печали и мечту…
И женщина моим предстанет взорам,
Заплеванная виски и ликером.
Апашка
Два трехугольника Астарты
Ее глаза,
И неверней удара в карты
Ее слеза.
Она верна, покуда знойность
Любви верна,
Она стройна, покуда стройность
В крови сильна.
Она стареет с каждым годом,
Но молодой
Умрет на радость пешеходам
На мостовой.
Она ругается сегодня:
Подите прочь!
Тебя с ней познакомит сводня
Назавтра в ночь.
Она покорно бросит тело
В твою кровать,
Чтобы наутро, кончив дело,
Пораньше встать.
У ней есть друг. Он бьет. — Однако
Он любит, ждет.
Она затравленной собакой
К нему ползет.
Когда же друг под гильотиной
