Я был знаком с одной семьей, где муж и жена не разговаривали друг с другом сорок лет, почти всю жизнь. Поссорились из-за чего-то, даже уже не помнили из-за чего, но упустили шанс помириться, а потом это стало невозможно. Дети выросли в атмосфере молчания и покинули родителей. В тех редких случаях, когда они приезжали, родители разговаривали друг с другом с их помощью. «Спроси у отца, куда он дел ножницы», «Скажи матери, чтобы клала меньше соли… Чечевицу невозможно есть…».
Когда их привели в клинику, они уже совсем не общались. Мне даже кажется, они забыли, что когда-то были знакомы.
Когда уходят люди, с которыми ты делил общее прошлое, они забирают с собой его половину. И даже все целиком, потому что у прошлого не может быть половины. Это все равно что разорвать страницу вертикально и дать две половинки разным людям. Один читает от начала до середины, а другой — от середины до конца. И оба ничего не понимают. Того, у которого другая половинка, просто нет. Того, кто был рядом утром, в обед, вечером и ночью, в дни, месяцы и годы прошлого… И некому это подтвердить, рассказать о прошлом, сыграть его мелодию… Когда от меня ушла жена, я как будто потерял половину прошлого, хотя, по сути, потерял все. Ибо прошлое можно сыграть только в четыре руки, по меньшей мере в четыре руки…
ХРОНИКА
21
Вот вкратце как развивались события.
За три дня до референдума представители Движения разума сообщили о вмешательстве русских хакеров в пользу Соцдвижения.
В тот же вечер трое активистов Движения разума подверглись нападению у себя дома. Одним из них оказался К.
В день выборов поступило около двадцати сигналов о нарушениях, но их не приняли во внимание.
Первые результаты показали почти одинаковый процент у Соцдвижения и у «Молодцев» в рамках статистической погрешности.
На пресс-конференции поздно вечером аналитики отдельно подчеркнули чрезвычайно миролюбивый тон высказываний лидеров обоих движений и заявили о сближении их позиций.
На следующий день в полдень, после получения окончательных результатов референдума, указывающих на минимальный перевес в три десятых процента в пользу Соцдвижения, выступила их лидер в красном костюме. Поздравив своих сторонников, она пригласила на трибуну… главного воеводу «Молодцев», несказанно удивив всех присутствующих в зале для пресс-конференций. Генеральный секретарь Соцдвижения заявила, что после короткого заседания Центральным комитетом было принято решение о создании коалиции с «Молодцами» с целью сохранения единства нации: «Во имя благоденствия нашей матери Болгарии и соблюдения заветов товарища Георгия Димитрова и хана Кубрата». В эту минуту ее голос достиг апогея. Затем они вместе с главным воеводой взяли заранее подготовленную связку прутьев, попытались ее переломить и, разумеется, не смогли. После подняли ее высоко над головами и торжественно провозгласили: «Так пусть же наш народ будет един, подобно этой связке прутьев, и в радости, и в заботах, и в счастье, и в бедах!» Это пожелание напомнило мне напутствие молодоженам в Дворце бракосочетания.
Похоже, решение об объединении было принято по крайней мере за неделю (если не раньше) до референдума, а сейчас о нем только объявили, получив ожидаемые результаты. Но дело не только в этом. Вместо какого-то конкретного десятилетия Болгария, после долгих колебаний, выбрала какой-то винегрет, сборную солянку. «Будьте любезны, немного социализма, да, да, именно этого, с гарниром, если можно… И порцию Возрождения, только пожирнее, пожалуйста…»
Мужчины в потури делят постель с женщинами с ретроприческами пятидесятых годов…
Вторая часть речи была еще более радикальной. После небольшой паузы, как будто делая сложный выбор, генеральный секретарь заявила, что оба руководителя приняли решение начать процедуру по выходу страны из Евросоюза и встать на новый путь к более чистой нации, верной заветам наших гайдуков и партизан.
Никто из сторонних наблюдателей даже не мог себе представить, что именно это государство так быстро откажется от соглашения и первым покинет Евросоюз после референдума. «Быть первым» — такого пункта не было в его портфолио.
«Нация национализирована, а Отечество обрело отца», — написал я в своем профиле. Кто-то тут же донес, и через час профиль заблокировали.
На следующий день я успел сесть на самолет, а спустя два дня закрыли границу.
Как сказал бы мой друг К., после диктатуры будущего наступила диктатура прошлого.
Нужно отлично знать свою родину, чтобы успеть покинуть ее, прежде чем захлопнется мышеловка. Мне уже доводилось переживать то, что должно было случиться.
22
Я представил, что произойдет дальше, и записал все это в блокнот.
Те, кто жаждал социализма, получат вдобавок ко всему прочему запреты на аборты и путешествия, абонемент на газету «Работническо дело», внезапные обыски и дефицит дамских прокладок. То же получат и те, кто социализма не хотел. Постепенно, как-то незаметно, из магазинов начнут исчезать некоторые товары. «ИКЕА» уйдет из страны, и те, для кого посещение магазина было воскресным развлечением, почувствуют себя осиротевшими. Отзовут свои представительства «Пежо», «Фольксваген» и другие западные компании. Подготовят к запуску Кремиковский металлургический комбинат, из его труб дадут несколько залпов черного дыма, чтобы оповестить о предстоящем событии. Исчезнут презервативы. На черном рынке, а также по блату какое-то время еще можно будет найти кондомы болгарского производства, посыпанные тальком. Вместо пропавшей туалетной бумаги в отхожих местах появятся прямоугольные листики нарезанных газет. Снова вступит в силу давнишний диссидентский акт — стараться использовать листики с портретом генерального секретаря. Вновь станут ценными радиоприемники «Селена» и «ВЭФ», на которых можно поймать запрещенные радиостанции. Радиостанция «Свободная Европа», закрытая в период демократического строя за ненадобностью, снова откроет центральный офис в Праге. А ее слушателей по утрам будут забирать милицейские «лады».
В первое время люди будут думать, что это игра. Но милиция быстро и доходчиво объяснит, что к чему. Удары кулаком в живот, выкручивание рук, ломанье пальцев, пинки и дубинки — в ход снова будут пущены все средства из старого доброго арсенала вместо либерального слюнтяйства. Вероятно, в духе новой коалиции милиционеры наденут меховые шапки вместо фуражек. Агентурной сети можно не бояться — ее так и не упразднили, не депрофессионализировали, как гордо заявляли ее члены. И ее работа, конечно же, начнется с того, на чем она остановилась или, скорее, не останавливалась.
Загранпаспорта перестанут действовать. В рекордно короткие сроки восстановят забор на государственной границе. Вообще-то его начали восстанавливать еще раньше из-за беженцев. На заставы вернут погранвойска. В магазинах прочно займет свое место готовая одежда определенных моделей, и улицы очень скоро приобретут другой вид; большинство женщин в одинаковых костюмчиках, из нового только народные сарафаны. Вернутся старые болгарские джинсовые марки «Рила» и «Панака». Когда-то мы их покупали, а потом сдирали этикетки, заменяли их на «Райфл» и «Левайс» — и где только мы их находили? С джинсами следовало надевать белые рубахи с болгарской вышивкой, футболки с ликом хана Аспаруха и широкие пояса.
Самым неприятным для тех, кто успел отвыкнуть, станут газеты и телевидение. Мучительнее всего — официальные новости. Вещание заканчивалось последними новостями в 22:30, а после — гимн и заснеженный экран.
К радости курильщиков, дымить разрешат где угодно. Но, к их сожалению, везде будут предлагать только старые марки сигарет: «Стюардессу», вернувшую свою остроту, «БТ», «Феникс» и «Фемину» — ментол остался таким же противно-сладким, с ужасным послевкусием. И «Арда» — с фильтром и без — так же станет рвать легкие, избалованные западными марками.
