Он слегка щипает за попу обомлевшую Галину Фроловну и, словно по клавишам рояля, пробегается пальцами по распирающим блузку грудям Ирины, напевая что-то из попсового женского репертуара: «пам-пам-пам пам-пам-параррам…»
Надо сказать, что до этого шеф не позволял себе по отношению к женской половине компании никакой фамильярности. В отличие от всех своих предшественников. И, кстати, этим почти обижал многих. Но сейчас он выглядел абсолютно непохожим на себя…
– Совершим подвиг, девушки? А?
– Отчего ж, Вадим Владимирович, не совершить, – промолвила Фроловна с довольной улыбкой. Наконец-то в шефе можно было разглядеть черты самца.
4
На следующий день смотреть на чудо волшебного перевоплощения генерального директора к туалету приходит лаборантка Лена Полякова, через день – уже сразу три женщины с той же Поляковой во главе. Все они как бы случайно оказались в коридоре неподалеку…
Директор вылетает из сортира в ритме вальса, подхватывает Полякову и кружит с ней по коридору вплоть до Ирочкиного стола, неожиданно напевая Дольского…
В удивительном вальсе кружились дома,
И старинные храмы несли купола,
И на лучших страницах раскрылись тома,
И звенели беззвучные колокола…
В конце генеральный запускает Полякову по амплитуде какого-то невообразимого хореографического па, и та самым невероятным образом оказывается на столе, выставив свою очень аппетитную попку в плотно облегающих костюмных бриджах серого цвета.
Вадим Владимирович стремительно приближается к лаборантке и, взяв уверенными руками ее за бедра, повторяет последние слова вальса, делая те недвусмысленные движения, которыми хоккеисты зачастую отмечают взятие ворот противника:
«Беззвучные колокола».
Все женщины, наблюдающие эту картину, приходят в восторг. А Полякова краснеет и становится героиней всего офиса на неделю.
Шеф не так безнадежен, как казалось вначале…
5
Совещание в переговорной на третьем этаже. В числе собравшихся все руководители компании высшего и среднего звена. Семнадцать человек, не считая шефа. Собрание подходит к концу, время рабочее истекло, и, естественно, все торопятся по домам.
Генеральный берет слово:
– …И в конце собрания я хотел бы сказать пару слов от себя лично… Обратиться персонально ко всем, так сказать, и к каждому. Не сочтите это за шутку, но и не относитесь как к приказу или распоряжению, хотя я настоятельно советую вам внять как следует моим словам.
Речь идет о вашем здоровье, а значит, и о здоровье всей нашей компании в целом!
Жидкость, в волшебные силы которой верили во все века самые просвещенные доктора, которая может чудесным образом изменить нашу жизнь, расходуется нами самым ненадлежащим образом. Из культа возрождения она стала частью срамного культа под названием «справление нужды». Трудно представить более заслуженное творение нашего организма… с более трагической исторической судьбой…
Присутствующие переглядываются. Удивленно и взволнованно.
– Вы, наверное, догадались, что я говорю об урине… или, как называют ее у вас в простонародье, – моче.
Собравшиеся вжимаются в стулья. Кто-то из дам издает неуместное в воцарившейся тишине «хи-хи». Генеральный продолжает как ни в чем не бывало. Торжественно и многозначительно, словно доносит до компании ее миссию:
– На целебные свойства урины влияют эмоциональное состояние человека, его целеустремленность и образ мыслей. Поверьте, перед вами сейчас не самый плохой эликсир! Не самый плохой образчик, так сказать…
С этими словами он достает из-под стола стакан, наполненный до краев мутной желтой жидкостью, и ставит его на стол.
Изумление присутствующих на грани безумия.
– Никто не хочет приобщиться? На глазах товарищей и собратьев по цеху?
Пауза. В воздухе висит напряжение, про которое принято говорить: подобно натянутой тетиве…
Женщины качают головами, мужчины поджимают губы и кулаки. У Сергея Валерьевича мигом на лбу появляется испарина и на спине выступает пот.
– Я так и думал… Ну ладно… На сегодня все свободны.
Толпа из семнадцати человек сломя голову кидается к дверям.
Станишевский шепчет Сергею Валерьевичу: «Пойдем к тебе – надо поговорить…» Обернувшись, он видит, как генеральный со спокойным видом берет стакан и крупными глотками осушает его…
Секреты чудесных и феерических вылетов шефа по утрам из уборной становятся всем понятны и не приводят в восторг ожившее было женское население.
6
Вновь совещание в переговорной на третьем этаже, которого так ждали и так боялись. В числе собравшихся по разным причинам отсутствуют шесть человек. Остальные с волнением ждут конца.
– Собрание наше подошло к концу… Но я хотел бы попросить еще минут десять вашего драгоценного времени.
Все, было уже поднявшись и вздохнув с облегчением, опускаются в свои кресла с обреченным видом мучеников.
– Да-да-да…. Речь пойдет все о том же.
На столе с громким звуком появляется стакан, наполненный до краев.
– Более двухсот биологически полезных веществ мы выкидываем на помойку, сливаем в бачок канализации, вместо того чтобы вернуть организму в качестве заслуженной и долгожданной, товарищи, награды. Из всех видов урины – лишь урина старческая не рекомендуется для употребления другими людьми, за исключением экстренных случаев. Таких, например, как необходимость срочно запустить мочеотделение… Но это только в случае острой необходимости. Мы же понимаем, что старик в позднем возрасте живет как бесполое существо, с разбалансировкой гормональных функций и слабым иммунитетом, что сильно вредит качеству его урины.
Генеральный указывает на играющий бликами искусственного освещения стакан, стоящий на столе.
– Я же предлагаю вам продукт несколько иного рода… Итак, сегодня тот же вопрос, что и неделю назад. Есть ли смельчак, готовый бросить вызов дешевым стереотипам и мракобесию современной цивилизации?..
Пауза на этот раз висит дольше обычного. Но никто из собравшихся не сдается под этим суровым психологическим напором.
– Все свободны, коллеги… Можете идти по своим рабочим местам.
Рука директора тянется к стакану.
7
Кабинет Сергея Валерьевича. Среди посетителей: Станишевский и несколько женщин. Одна из них – Галина Фроловна – плачет.
– Я не могу уже ходить на эти планерки. Давайте напишем ему коллективное письмо… Это три месяца какого-то ада. Всю неделю ждешь этого собрания.-Мужчины, вы что, не можете просто с ним поговорить по-мужски? – всхлипывала Фроловна.
– Это человек с другой планеты, Галина! О чем с ним говорить. И потом мы ведь в разных с ним условиях. Абсолютно в разных.
Станишевский вытирает пот со лба.
– Сколько дней осталось, Сергей Валерьевич? До демобилизации войск?
Сергей Валерьевич дрожащими руками много пьющего человека ковыряется в ежедневнике…
– Давайте составлять коллективное письмо, – дрожащим голосом прошепелявила начальница канцелярии. – У кого-то есть какие-то мысли по этому поводу.
– Пишите! – вдруг встала со стула Леночка Полякова. – Уважаемый Вадим Владимирович! Большая просьба не смешивать собственные прогрессивные взгляды с нашей интимной зоной личного внутреннего мира… в рабочее время и на производственных совещаниях…
Шесть голов склоняются над монитором. Свет в окне не гаснет до самого позднего вечера.
8
Долгожданная пятница. Утренняя планерка руководителей. Кроме двух отъявленных трусов, в переговорной присутствуют пятнадцать человек.
– Ну что ж, коллеги. Я понимаю, что вы ждете от меня какого-то встречного заявления и что я остался… как бы это сказать… немного непонятым вами… Хотя и имел наилучшие побуждения… Я готов несколько сменить тему наших приватных бесед. Так сказать, неформальных окончаний планерок, которые считаю полезными и против которых ничего не имею… В смысле против неформального десятиминутного общения.
Я сменю тему нашего разговора…
