— Святая корова! — Я легонько пинаю носком ботинка сумку Марка для спортзала. Она размером с медведя. — Просто огроменная. У тебя как будто там чье-то тело лежит.
— Отойди. — Марк открывает мусорное ведро и выкидывает банановую кожуру. — Ты на нее сейчас соли с улицы накидаешь.
Он решает достать еще один банан, а я — крекеры из шкафа. Мы вышагиваем по кухне в наших одинаковых ботинках. Шарк, шарк, шарк (я). Шлеп, шлеп, шлеп (Марк). Нам бы здорово прилетело от мамы, если бы только она застала нас расхаживающими в ботинках по квартире.
— Разве ты не в нижнем белье борешься? Тогда зачем тебе полная сумка всякого барахла?
Марк берет еще один банан и заглатывает его целиком. Это одновременно захватывающе и отвратительно. Пусть и не пристально, но я наблюдаю, как Марк обычно ест, и, конечно, удивляюсь, как мальчики-подростки не мрут каждый день от удушья из-за непрожеванной пищи.
Марк хмурится от моего пристального взгляда.
— Это все мне необходимо. Мне нужно много всего брать с собой. Устраивает тебя?
Пока он говорит, я вижу у него во рту непрожеванный банан и вздрагиваю.
— Устраивает.
Марк никогда не интересуется, как у меня дела в школе. Вообще ничего такого не спрашивает. Я тоже его не спрашиваю, но думаю, что в школе у него все путем. По крайней мере, ему не приходилось выслушивать дурацкие прозвища в свой адрес, потому что он выглядит как качок, который одним мизинцем может вколотить в землю кого угодно.
Марк достает очередной банан из своих бесконечных банановых запасов (с такой-то тропической температурой у нас в доме) и запихивает его в карман.
— Похоже, ты на девяносто процентов состоишь из бананов, — замечаю я. — Кто бы знал, что главный секрет успеха в спортзале — это бананы?
— Ну а ты тогда на девяносто процентов состоишь из углеводов.
— Всё так.
Марк поднимает свою тяжеленную сумку и говорит с набитым ртом:
— Передай матери, я у Тревора.
— Оки.
Шлеп. Шлеп. Шлеп.
Когда я была помладше, то мечтала ходить с Марком в одну школу. Мне казалось, что он сделает меня популярнее, но сейчас я понимаю, что не все так просто. Вполне возможно, при таком раскладе было бы только хуже: у Марка на меня слишком много компромата.
— Ты видел меня в чепчике, — как-то сказала я брату. — Не знаю, стоит ли оставлять тебя после этого в живых.
— Как будто мне не плевать на твой чепчик. — Он словно невзначай толкнул меня на диван, да так, что у меня перехватило дух. — А еще я помню, что ты любила наложить в штаны.
— Все когда-то это делали, — заорала я ему вслед. — И ты наверняка тоже, просто меня еще тогда на свете не было!
— Ну да. — Марк сдвинул брови. — Ой, да пофиг.
— Тоже мне гений!
— Ну а ты вообще чепчики носила!
Шлеп. Шлеп. Шлеп.
— Пока! — кричу я ему из кухни.
— Пока! — отвечает он из коридора.
Шлеп. Шлеп. Шлеп.
Не успеваю я спросить Марка о Тодде, как он захлопывает за собой дверь.
Тодд. Что вы знаете о Тодде Майере?
Академия Олбрайт, частная школа для мальчиков, была похожа на те частные школы, которые обычно показывают в кино. Тодд всегда думал, что выглядела она очень по-британски. Может, дело было в красной кирпичной кладке или в плюще, обвивавшем здание академии снаружи. А может, в мраморных полах или шлифованной древесине и меди в отделке.
Всего в трех шагах от главного входа, в холле школы, на черно-белом мраморном полу красовался герб Олбрайт: на щите был изображен орел, в одной лапе которого была зажата веточка, а в другой — золотой слиток.
Каждый раз, проходя мимо этого герба, Тодд не мог избавиться от мысли, что так, должно быть, выглядит злобный брат-орел Скруджа Макдака.
Главным правилом было ни в коем случае не наступать на герб.
Конечно, Дэниелс и Гриви о запрете ничего не знали. Тем утром Гриви случайно наступила вымокшим от снега ботинком прямо на орлиный клюв.
— Твою же ж мать, — еле слышно произнесла она, разглядывая филигранно выложенную под ногами птицу.
На Гриви были кожаное пальто, серая рубашка на пуговицах и черные брюки. Волосы по-прежнему были собраны на затылке, но так растрепались, словно она спала, собрав их в конский хвост.
На Дэниелсе были длинное шерстяное пальто и кашемировый шарф чуть темнее пальто. Вся остальная одежда тоже была серой.
Если Гриви выглядела как настоящий коп, то Дэниелс больше смахивал на адвоката.
Когда Тодд только поступил в Олбрайт, к нему, как и к прочим новеньким, приставили старшего, который помог бы ему адаптироваться в школе. Тодду достался Даг Харпер. У Дага в этой академии учились отец и дед, а сам он напоминал бесформенный комок теста. К тому же он был настолько волосатым и рыжим, что Тодду порой казалось, что под белой рубашкой и серыми брюками тело Дага целиком покрыто густым рыжим мехом. Только не подумайте, что Тодд специально это представлял, вовсе нет.
Не сказать чтобы Даг Харпер был в восторге оттого, что ему пришлось взять на поруки какого-то тощего новичка, хотя кому, как не Дагу, было этим заниматься.
Даг Харпер поведал Тодду, что в холле академии живет призрак ее почившего смотрителя. И если встать на герб, то смотритель будет преследовать тебя до самого дома, а потом убьет, пока ты будешь спать.
— Ему нравятся неженки вроде тебя, — выдал Даг с усмешкой, когда они с Тоддом стояли в холле у герба. — Спорим, он засунет свою метлу тебе в задницу?
После этого Даг исподтишка толкнул Тодда, чтобы тот упал прямиком на герб. Но Тодд ловко завалился на бок и рухнул на пол в нескольких сантиметрах от орла.
Даг Харпер окончил академию три года назад. Но на смену ему тут же пришли другие Даги Харперы.
По холлу эхом разнеслось цоканье маленьких каблучков.
— А вот и он, — буркнула Гриви, подняв голову.
— Господи, он реально выглядит как директор школы.
Директор Спот шел навстречу детективам мелкими быстрыми шагами. Эта походка очень гармонировала с его крохотным лицом и маленькой лысой головой. Директорский костюм словно специально был куплен в магазине, где шьют одежду только для мелких директоров школ.
Спот встал у самой кромки герба и очень напоминал в этой позе ныряльщика, готового броситься в воду.
— Детективы, — протянул он Гриви и Дэниелсу свою крошечную розовую ручонку. — Директор Спот. Добро пожаловать в академию Олбрайт.
Гриви первой пожала ему руку.
— Благодарю, — отозвалась она.
Спот провел пальцами по коричневой папке в своей левой руке.
— Здесь все данные о Тодде Майере за годы, проведенные в нашей школе. — Он протянул папку детективам. — Как вы, возможно, уже знаете, учился он здесь давно. Если у вас появятся какие-либо вопросы, с радостью на них отвечу.
Спот уставился в потолок.
— Естественно, смерть Тодда стала для нас настоящим шоком. — Директор вздохнул. — Огромная потеря для нашей школы.
Гриви достала из кармана блокнот и начала постукивать им об ладонь.
— Мы хотели бы сегодня поговорить со всеми школьниками из потока Тодда, — сказала она. — А еще со всеми преподавателями, у которых он учился. И с другими людьми, с которыми Тодд мог быть близок. Друзья по спортивной команде, по разным кружкам и так далее.
Спот энергично закивал.
— Конечно. Я вас провожу. У нас четыре класса для двенадцатиклассников.
По лицу Спота градом побежал пот. Крупные капли стекали прямо на островок волос, торчавший над некогда накрахмаленным воротником его рубашки.
Каждый раз, когда директор Спот семенил по коридорам мимо Тодда, тот думал, зачем люди вроде Спота вообще становятся директорами. Сам облик Спота давал понять, что над ним частенько посмеивались.
Вполне возможно, старшие классы для юного Спота были адом на земле. Его легко пародировали, и многие ученики Олбрайт делали это очень и очень неплохо (Тодд ничем таким не занимался).
