Ознакомительная версия.
И, несмотря на все запреты и договоры, Калеб не стал ждать моей реакции, просто припал губами к моим с такой силой, будто это последний поцелуй в его жизни. И разве я имею право такому сопротивляться?..
Путаясь пальцами в его волосах, ощущая грудью его сердцебиение… Задыхаясь от наслаждения и практически рыдая от того, что этот поцелуй действительно последний… Потому что я сделала выбор.
И это не Калеб.
Позже я встретила Мики, и он встретил меня объятьями. И пока я утопала в мучениях совести, шептал о том, какой он идиот и как сильно меня любит. Просил прощения и говорил, что во многом был не прав. А я молча обнимала его и гладила по волосам, вспоминая их мягкость. Они гораздо мягче, чем у Калеба, но это не значит, что и ощущения лучше.
– И я люблю тебя, – прошептала я, и эти три заветных слова вдруг обрели неприятный горький привкус, словно я не имела права их произносить.
Ради меня Мики даже согласился надеть кепку и солнцезащитные очки, чтобы не сильно «светиться» на сцене. И даже название выступающей группы объявили как «Пончики», без приставки «Адские», чтобы у организаторов шоу «Только играй» не дай бог не возникло желание провести параллели. Хотя они и вряд ли нас помнят.
И вот я снова играю на сцене со всей группой. Драйв панк-рока разливается по телу, а знакомые любимые песни будоражат сознание и ласкают слух. Всё, как и раньше. Всё, как и всегда. Я счастлива, играя с этими парнями. Счастлива быть здесь, выступать перед многотысячной толпой, которая рукоплещет в такт нашей музыке.
Это неописуемо. Это то, что вносит в мою жизнь главный смысл и помогает забыть о том… как сильно эту жизнь хочется изменить.
Все три песни, которые мы играли, я чувствовала на себе взгляд Калеба. Не видела его, но точно знала, что он здесь, за кулисами, или там, где-нибудь сбоку от сцены, и он смотрит на меня. Только на меня. Ведь ничто в этом мире, даже музыка, не способна творить с моим телом то, что творит с ним его взгляд.
На последних аккордах Мики, будучи верным традиции, с силой притянул меня к себе и грубо поцеловал. С желанием, с властью, которая есть только у него. Потому что я – его. И ничья больше. Поэтому я ответила на поцелуй и под громкие овации публики покинула сцену со своей группой.
– Лекса, – стоило оказаться за кулисами, как Мики тут же притянул меня к себе, опустив ладонь на затылок в синем парике, и вновь поцеловал. Его язык стремительно двигался у меня во рту, словно помечая территорию. Руки не совсем в пределах разумного блуждали по телу, с силой сжимая ягодицы, а я крепко обнимала его за шею и с горечью осознавала, что всё это ощущается совсем по-другому. Безвкусно.
– Я так скучал по тебе, – прошептал Мики мне в губы. – Боже, как я скучал, детка!
Ненавижу, когда он зовёт меня «детка».
– Я тоже скучала.
– Я так люблю тебя, Лекса.
Ну же. Ответь.
Ответь.
Это ведь так просто!
Соври ещё один раз!
– Я люблю тебя, Мики.
– Прошу, молодые люди, продолжите заниматься этим вне площадки, – слегка неловко призвал нас к разуму один из режиссёров. – Уступите место следующей команде.
Мики взял меня за руку, переплетя пальцы, и повёл к выходу. Он даже не заметил Калеба, всё это время наблюдавшего за нами со стороны.
А я заметила.
Его лицо было сдержанным. А посмотреть в глаза я так и не решилась.
– Приветствую всех, дорогие друзья! – Сегодня Вонг побил все рекорды своей экстравагантности! Ярко-малиновый костюмчик не просто блестел от количества пайеток, но был декорирован разноцветными перьями на плечах! А шахматный малиново-жёлтый принт на брюках просто обязан получить название «вырви глаз».
На этот раз речь Вонга не была растянута на пару сотен миль – время поджимало. Он обошёлся кратким приветствием, убедился, что толпа имеет представление о том, участники какого шоу сегодня будут выступать. А после того, как в воздух взметнулись сотни плакатов со всевозможной вариацией признаний любви к Far-between, наконец, перешёл к главной части и принялся объявлять выход на сцену тайного судьи, о котором до сих пор никто ничего не знал.
– Может, директор Сок приехал? – шепнул мне на ухо Винс, стоя плечом к плечу ко мне и Олли.
Всех нас выстроили в одну длинную шеренгу, так чтобы обзор участников шоу был идеальным со всех ракурсов.
– У директора Сока сейчас и без нас дел полно, – отозвалась я, обводя взглядом толпу, среди которой уже находились «Пончики» всем составом и Эстер.
Камеры активно снимали нашу реакцию и реакцию публики. А Анемона в крохотном платьице цвета слоновой кости развлекала важных гостей в Vip-зоне с левой стороны от сцены.
– О боже… – я застыла, чувствуя, как перекрывается весь доступ кислорода к моим лёгким.
– Мики, смотри-ка, там и плакат с твоим именем есть! – Винс указывал куда-то в центр толпы, но я смотрела совершенно в другую сторону. Туда, где, разгребая руками эту самую толпу, как воду в бурлящем океане, двигалась, пытаясь протиснуться к сцене, моя мама, а Хизер с похоронным видом тащилась вслед за ней.
– О боже… – повторила я, тщетно пытаясь сделать вдох и не потерять сознание.
– Да, это круто, – будто из-под воды звучал голос Винса, вероятно, всё ещё имеющий в виду плакат с моим именем.
Моя. Мама.
Она здесь.
С Хизер.
А это ещё что за знакомые рожи охранников?!
Чёрт. Папочкины «гладиаторы»?!
Мне конец.
Хизер сдала меня.
Я ведь её одну приглашала прийти! Какого дьявола она с собой маму взяла?!
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Ох… сейчас мозги вскипят!
– Тейт Миллер!!! Наш тайный судья! – с тягучей интонацией воскликнул мистер Вонг, и под оглушительный взрыв толпы, в которой тут же потерялась моя мама, на сцену вышла девушка в белом сарафане на бретельках, облегающем круглый животик, в простых кедах по щиколотку и с ослепительной улыбкой на лице.
Что-то мне теперь вконец поплохело.
Тейт Миллер?!
Это она?!
Не галлюцинации на фоне стресса?!
Её длинные волосы были собраны в обычный хвост на затылке и имели простой, но очень идущий ей русый оттенок. Она казалась такой лёгкой, почти невесомой, словно движется по сцене, не касаясь её.
И она прекрасна.
Удивительная штука – беременность. Даже самых красивых от природы женщин она способна сделать ещё красивее.
Теперь я сполна понимаю, почему между Калебом и Шейном возникла борьба за её сердце. И как-то сам собой в голове возник вопрос: «Что Калеб нашёл во мне? Ведь я совсем на неё не похожа. Даже близко!»
Тейт маленькая и хрупкая. Я же высокая, спортивная и подтянутая. Её красота экзотична, себя же я вообще не считаю красивой. Точнее, не так. Может, я и красива, но тогда и остальные калифорнийские девушки-блондинки красивы. Это обычная красота, свойственная людям, проживающим на южном побережье. Ну, может, я не такая загорелая, как остальные, но всё же…
Но всё же Калеба зацепила не моя внешность. По крайней мере в первую очередь.
Ведь так получается, что именно Тейт Миллер спасла меня от провала в первом туре. Она выбрала меня одну из всех.
Боже…
«Дыши, Лекса. Дыши. Твой кумир выбрал тебя одну из пары сотен претендентов. Подумаешь, фигня какая».
«Интересно, виделись ли они с Калебом?»
От этой мысли внутри всё странным образом сжалось. Мне стало за него страшно. Ведь он наверняка не видел свою первую любовь беременной. Что, если… что если его раны вновь откроются и начнут кровоточить?..
А я даже не могу быть рядом.
Не потому что я на сцене.
А потому что я выбрала Мики.
Наверное, поэтому сейчас чувствую себя последним куском дерьма.
– Всем привет, – усмехнулась в микрофон Тейт, поглядывая то на участников шоу за своей спиной, то на публику, которая всё никак не могла стихнуть, увидя её на сцене. – Да ладно вам, – вновь усмехнулась Тейт, – тоже мне, звезду нашли. Раздутую, как воздушный шар, и с чертовски ноющей поясницей.
Даже я не смогла сдержать улыбки, будучи в своём нервозном состоянии. Не зная, что творится с Калебом. И точно зная, что где-то там стоит моя мама.
– …и да, я готовила приветственную речь, – весело продолжала Тейт, опустив ладони на выпуклый животик, – но мне так сильно хочется вернуться на свой стул, перед этим сбегав в туалет, что я совершенно не помню, что там насочиняла.
– Она клёвая! – заценил Винс, и я кивнула.
Ещё бы!
Тейт повернулась к нам и оглядела участников подбадривающим взглядом:
– Желаю, чтобы выступление каждого из вас прошло как по маслу, парни! Обещаю судить объективно и сразу прошу прощения у тех, кто сегодня отправится домой. Как бы мне ни хотелось, чтобы каждый из вас пришёл к успеху, соло-гитаристом Far-between сможет стать только один. И уверена, что следующий альбом этой группы, – Тейт на секунду задумалась, – станет… м-м-м… другим. Чем-то новым и свежим.
– Кажется, она не это хотела сказать, – шепнул Винс.
Я усмехнулась.
Ознакомительная версия.
