Вскоре Джек возвращается, прихватив шелковую комбинацию, и, бросив ее на кровать, сообщает:
– Мне придется уехать.
– Надолго? – уточняю я, стараясь не выдавать облегчения.
– На несколько часов. – Джек напряжен и взволнован.
– Кто звонил?
Джек внимательно смотрит мне в лицо, словно раздумывая над ответом. Заминка означает, что звонок действительно важный, и я улыбаюсь в надежде смягчить сердце Джека. Уловка срабатывает.
– Полиция, – признается он.
– Почему вдруг? – Я невольно выпрямляюсь.
– Какого хрена меня никак не оставят в покое, а? – Джек, снова разозлившись, принимается расхаживать по подвалу. – Я сдал им Дэвида на гребаном блюдечке с каемочкой, в конце концов!
– А чего от тебя хотят теперь?
Джек растерянно запускает пальцы в волосы.
– Задать пару вопросов. Понятия не имею о чем. Видимо, твоя сестра мутит воду.
Сердце тревожно бьется, и я вскакиваю.
– Да нет, быть такого не может, – мямлю я, пытаясь отвлечь Джека от мыслей об Аде. – Она ж совсем безвредная. В смысле, всего лишь обычная домохозяйка, где уж ей… Ты ее переоцениваешь.
– Да, – кивает Джек, – пожалуй.
Я невольно дышу чаще – от страха и надежды. Может быть, полицейские сумели что‐то выяснить. Может быть, они приедут сюда. Может быть…
– Мне надо идти, – говорит Джек и отрешенно направляется к лестнице, но затем, спохватившись, разворачивается ко мне, в два шага оказывается рядом и, схватив за плечи, впивается в губы долгим поцелуем прежде, чем я успеваю увернуться. Не сразу отстранившись, он смотрит мне прямо в глаза. – Я не задержусь. Если уж у меня алиби, его можно подтвердить и завтра.
– Не стоит тянуть, – отвечаю я, поежившись, и глубоко вдыхаю. – Лучше съезди сейчас и разберись побыстрее.
Поцеловав меня еще раз, он уходит.
И на меня тут же накатывают слезы, которые никак не получается унять. Я в полной мере осознаю, на что подписалась, и чувствую себя так, будто лечу в яму, из которой потом буду вылезать долго и мучительно. С каждым новым днем, проведенным в подвале, с каждой неудачной попыткой побега сохранять надежду все сложнее.
Так что я позволяю себе выплакаться и долго рыдаю во весь голос, пока свитер не промокает от слез, а голова не начинает болеть. Стащив к чертям одежду Джека, я натягиваю комбинацию. Как же хорошо надеть вещь, которая мне по размеру и не пахнет им. На разгоряченной коже шелк кажется прохладным. Я сажусь на кровать, отчаянно стараясь не представлять, как позже Джек сорвет с меня эту комбинацию.
И тут слышу, как меня зовут по имени, и замираю, задерживая дыхание, отчаянно прислушиваясь. Голос доносится снова. А потом еще раз. Подскочив с кровати, я взлетаю вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени, и прижимаюсь ухом к двери.
– Элоди! Элоди! Элоди!
Голос отдаляется, и на меня накатывает паника. Сжав кулаки, я принимаюсь изо всех сил колотить в дверь, крича: «Я здесь!» Руки сразу начинают ныть от ударов, наверняка синяки останутся.
– Элоди?
– Ада? – У меня перехватывает дыхание. А следом за невероятным облегчением накатывает тревога и сердце колотится чаще. – Я здесь, – с трудом выдавливаю я, а затем повторяю громче: – Я здесь!
Прижав ухо к двери, жду ответа. Снаружи повисает молчание, затем ручка двери дергается.
– Заперто.
– Он хранит запасной ключ в сером шкафчике, на стене возле входной двери, – сообщаю я, вспомнив, что именно там нашла этот самый ключ несколько месяцев назад, когда впервые наткнулась на потайную комнату.
– Сейчас вернусь.
Я до сих пор не верю своим ушам. Она здесь. Ада действительно здесь.
Она возвращается практически сразу. Раздается металлический скрип, когда ключ входит в замок. Я замираю. Дверь со щелчком открывается.
И на пороге – моя старшая сестричка.
Мы кидаемся друг другу в объятия и падаем на колени, рыдая от облегчения.
– Ада, – шепчу я снова и снова, и с каждым разом ее имя кажется все слаще и слаще.
– Пчелка Элли… – бормочет она куда‐то мне в макушку.
Я обнимаю ее крепко-крепко, как обнимала в детстве, когда прибегала к сестре в спальню после очередного кошмара. Неужели она и правда здесь?
– Как ты нашла меня?
– Долгая история. – Ада отстраняется. – Надо позвонить Кристоферу, – добавляет она привычным деловитым тоном и, вытащив из кармана телефон, включает громкую связь.
– Какому Кристоферу?
Ада жестом велит мне молчать. Из трубки откликается мужской голос.
– Я нашла ее, – сообщает Ада. – Элоди со мной.
– Что?!
– Элоди со мной.
– Ты шу…
Ада машет мне рукой, и я подтверждаю:
– Да, я здесь, я…
– Элоди? – изумляется мужчина.
Я киваю незнакомцу, хоть он меня и не видит. Горло сводит от подступающих рыданий. Ада улыбается, глаза у нее радостно блестят.
– Ада, – продолжает трубка, – где вы?
– В «Глицинии». Я была права, Джек все это время держал ее тут. Он…
– Вам надо убираться оттуда, – перебивает мужчина резко, и улыбка Ады мигом гаснет, а мне отчего‐то становится страшно. – Мы вызвали Джека в участок на допрос, но…
– Знаю, – откликаюсь я, – он уже уехал. Его здесь нет.
– Он перезвонил пару минут назад и попросил перенести допрос на завтра. Сейчас Джек едет обратно в «Глицинию». Вам надо быстро убираться оттуда, и…
Но остальное я уже не слышу, потому что в замке входной двери лязгает ключ, и этот звук страшнее любой тревожной сирены. Меня охватывает ледяной ужас. Глаза у Ады широко распахиваются, она испуганно замолкает и разворачивается в сторону двери, но я успеваю схватить ее за руку: нам не выскочить из кладовки в коридор прежде, чем Джек окажется в доме. И если мы бросимся бежать прямо сейчас, то столкнемся с ним нос к носу. Единственное место, где Ада может спрятаться, – это подвал. Затащив ее внутрь, я скорее захлопываю дверь.
– Что ты делаешь? – шепчет она, глядя на меня, как на сумасшедшую.
– Запри дверь, – приказываю я, – быстро!
Сунув мне свой телефон, Ада запирает дверь на замок, и мы торопливо спускаемся по ступенькам.
– Элоди, ты что творишь?
– Мы не успели бы сбежать до прихода Джека. А если он тебя увидит, то убьет. – Из-за нарастающей паники мне едва удается вдохнуть: сжатые легкие никак не желают расправляться.
Забрав у меня телефон, Ада прикладывает его к уху.
– Кристофер? Кристофер!
– Здесь сигнала нет, – сообщаю я и подталкиваю сестру в сторону ванной: – Прячься.
Голова идет кругом. Нужно подышать и успокоиться.
– Уже второй раз мне приходится прятаться в ванной от Джека.
– Что?
Сестра качает головой. И тут я с ужасом вспоминаю кое-что еще.
– Ада, где ты оставила машину? Если она у коттеджа, Джек ее увидит и поймет, что ты здесь, и тогда…
– Я ее спрятала. Она чуть ниже по холму, среди деревьев.
– Отлично, – облегченно выдыхаю я.
– Нам нужно оружие, – добавляет Ада. – Что‐нибудь, чем можно защититься.
– Здесь ничего нет, а все кухонные ножи Джек как следует спрятал. – Понимая, что времени в обрез, я активнее заталкиваю сестру в крохотную ванную комнату. – Когда он придет, ты должна сидеть тут, несмотря ни на что. Не выходи, что бы ни случилось. Возможно, Джек отведет меня наверх, и если все получится, уходи отсюда, хорошо?
– Элоди…
– Ада, не спорь. Если он потащит меня наверх, выбирайся из «Глицинии» и беги. Приведи помощь. Позвони в полицию.
– Кристофер и есть полицейский. Он обязательно приедет. На дорогах наледь, так что быстро не получится, но полиция уже в пути. Она…
Договорить Ада уже не успевает: в замочной скважине подвальной двери скрежещет ключ. Я заталкиваю сестру в ванную, закрываю дверь и торопливо возвращаюсь к кровати. Джек спускается по лестнице – и замирает, увидев меня. Его взгляд медленно скользит по моему телу, скрытому белым шелком. Судя по улыбке, едва заметно растянувшей губы Джека, зрелище ему нравится.
Он не спеша подходит, кладет руки мне на бедра, скользит ладонями вверх, задирая ткань, оглаживает ягодицы. Я нахожу силы проговорить:
