Игорь слушал и не мог понять — перед ним юная женщина или девчонка, которая еще не вышла из детского возраста, он испытывал к ней и влечение и жалость.
Незаметно стемнело. Игорь еще раз предложил попить чай с бутербродами. За чаепитием она опять начала рассказывать про Генку, но Игорь уже слушал рассеянно, а потом и вообще ее перебил, сказав без всякого расчета:
— Уже поздно, давай спать. Мне рано на работу.
— А в ванну можно пойти? — понизив голос и как бы трогательно извиняясь, спросила она.
— Лучше не надо. Она у нас на лестничной клетке. Общая. Соседи будут ворчать. Хочешь, я тебе сюда принесу таз с водой?
— Ага, — она заговорщически кивнула головой.
Когда Игорь принес таз, она уже сняла платье и стояла босиком в дешевой рубашке; вся в веснушках, взросло-юная девчонка с кудряшками.
Утром собираясь на работу, Игорь разбудил ее:
— Ты куда-нибудь спешишь?
Растирая сонные глаза, она помотала головой.
— Тогда особенно по коридору не разгуливай, а то соседи. Сиди в комнате, читай книжки, жди меня.
— Ага.
С работы Игорь шел быстро, размашисто, на его лице было выражение определенной важности: он стал настоящим мужчиной — получает зарплату, имеет собственную комнату и даже подругу. Но около дома вдруг увидел — какие-то молодые парни стоят под его окном и одурело играют его пленнице на гитаре — совсем как в романтических фильмах. А его Варя пялит на них глаза и вся вываливается из окна — вот-вот спрыгнет во двор. Парни то и дело прерывали игру и вызывали ее на улицу, и она расстроено разводила руками, как бы говорила: «Не могу».
Увидев решительную походку Игоря, ее взгляд заметался, и она убежала в глубину комнаты. Поднявшись к себе, Игорь захлопнул окно, задернул занавеску и начал отчитывать свою легкомысленную подругу.
— Я послушала бы и ушла, — бесхитростно заявила она.
Игорь усмехнулся и подумал: «На нее и злиться-то нельзя. Она просто рано стала встречаться с парнями, а внутри еще ребенок».
На другой день после работы Игорь повел Варю по магазинам, и они купили ей хорошее белье и туфли. Она была счастлива, даже взяла Игоря под руку и поцеловала в плечо, а дома устроила салют из покупок и повторяла:
— Эники-беники ели вареники…
Прошло пять дней. По утрам Игорь по-прежнему давал наказ своей подруге — не показываться соседям, чтобы не было лишних разговоров, и уходил на работу. Варя наводила порядок в комнате, гладила, штопала. Она совсем освоилась в новом пристанище: даже сделала небольшую перестановку и повесила на стену календарь, отметив крестиком день знакомства с Игорем.
Он не боялся привязаться к Варе, поскольку не был в нее влюблен; и она не испытывала к нему никаких чувств — их отношения были не чем иным, как игрой во взрослую семейную жизнь. Но с каждым днем Варя все больше входила в роль жены. Было похоже, что природный инстинкт — иметь домашний очаг — в ней пробудился раньше, чем любовь.
— А зимой мы будем принимать гостей, — как-то заявила она, и Игорю сразу стало тревожно.
Ему исполнилось двадцать три года, и он еще побаивался серьезной связи. Он просто приютил Варю из добрых побуждений, как потерявшуюся собачонку, и был уверен, что дома у нее все не так уж плохо и он просто выручил ее в момент временных затруднений. «Мне еще рано заводить семью, — рассуждал он про себя. — А ей надо заканчивать школу. Но, похоже, она и не собирается возвращаться к матери. Нужно что-то придумать. Пожалуй, лучше всего вернуть ее домой и изредка встречаться».
На другой день Игорь объявил Варе, что уезжает на месяц в командировку. Она сразу сникла, опустила голову и за весь вечер не сказала ни слова.
До автовокзала она тоже молчала. Игорь записал ее адрес и обещал заехать, когда вернется, потом купил ей билет до рабочего поселка и посадил в автобус.
Больше они не виделись. Несколько раз Игорь собирался съездить в поселок, но ни зимой, ни весной так и не поехал — боялся начинать все сначала. «Наверно, уже закончила школу и дома у нее все наладилось», — решил он, в полной уверенности, что когда-то совершил почти благородный поступок. Вскоре он познакомился на комбинате с художницей Таней и летнее приключение забыл совсем.
Спустя два года в июле Игорь получил очередной отпуск; некоторое время пожил в Москве у родителей, потом на даче у Тани, которая к этому времени уже считалась его невестой; когда до выхода на работу оставалась неделя, он решил поудить рыбу на Селигере.
Поезд прибыл на станцию Осташков в полдень. Выйдя из вагона, Игорь вскинул рюкзак и пошел в сторону пристани.
Пароход в верховье озер шел только на следующий день, но через час на турбазу отправлялась самоходная баржа; ее капитан, мужик в промасленной тельняшке, согласился подбросить Игоря до станции Неприе.
— Только бери бутылец для смазки движка, а то его никак не запустишь, — капитан кивнул на продмаг.
Через час Игорь сидел на подрагивающей палубе баржи и смотрел на проплывающие назад острова с песчаными отмелями и соснами. Около пристани Неприе подошли к берегу, и капитан сказал:
— Здесь и рыбалка хорошая, и вон, видишь, лес подходит к воде.
На косогоре под высоченными тополями виднелось несколько изб, к которым вели выбитые петляющие тропы.
У крайнего дома Игорь заметил молодую женщину в сарафане.
— Здравствуйте! Нельзя ли у кого-нибудь снять комнату?
— Да у нас уже живут дачники. А у соседей родственники приехали. Вон в тот дом зайди. Там хозяин Трофим Миронов. У него, кажется, освободилась комната, его дачники вроде съехали.
Трофим, высокий, худой старик, встретил Игоря радушно.
— Живи в свое удовольствие… Комната вон за печкой. Располагайся, отдыхай на здоровье. Там, правда, ходики на стене удавились, но тебе-то время и ни к чему. Вставай по солнышку и за грибами или рыбаль. Лучше в затоне… Читать у меня, правда, нечего. Были хорошие книжки, да пацаны разодрали на кульки под ягоды… Места у нас хорошие. В лесу щас колосовики пошли. Ведерко всегда наберешь…
После завтрака Игорь взял удочки, насобирал в иле червяков-ручейников, сел в лодку Трофима и поплыл к затону. Остановился среди остролиста, закинул две удочки с наживкой и закурил. Солнце еще не поднялось над лесом, но уже было жарко. Спустя некоторое время со стороны Осташкова послышалось тарахтенье дизеля, и вскоре мимо Неприе медленно прошла самоходная баржа, груженная поленницами дров. На борту, свесив босые ноги, сидели девчонки подростки в одинаковых синих халатах; они только что искупались: отжимали волосы, отлепляли халаты от мокрых тел.
— Эй, рыбачок, смотри! — одна из девчонок вскочила на ноги и задрала подол халата. Ее подруги засмеялись. — Когда стыкуемся?! Прям припекло! Вступай в наш кружок «Шаловливые девчонки»!
На корме баржи Игорь заметил девчонку в соломенной шляпе. Она стояла, прислонившись к дровам; из-под шляпы на Игоря смотрели тревожные темные глаза.
Днем Игорь рассказал Трофиму про необычную баржу.
— Так это ж малолетки из Нилова монастыря, — объяснил старик. — Там щас колония. Случается, шалят, канальи. Убегут из колонии, своруют что-нибудь.
— А где этот монастырь?
— В соседней деревне. Туда можно подъехать через верхние озера, а можно напрямик по копанке. Она начинается прям от затона, где ты рыбалил. Ее еще в былые времена монахи прокопали… Щас-то она пришла в негодность… Следить-то за ней никому нет надобности, но на лодке проплыть можно.
На следующее утро, подъехав на лодке к затону, Игорь отыскал среди камыша узкую протоку. К протоке вплотную подступали деревья, их ветви переплелись и образовали темный тоннель. Отталкиваясь веслом о дно, Игорь вплыл в зеленоватый полумрак. С полчаса он продирался сквозь заросли, потом над головой начало светлеть, потянул ветерок — и перед носом лодки открылось большое чистое озеро. Прямо напротив копанки на высоком берегу виднелись дома, среди них возвышался краснокирпичный монастырь.
Подъехав к берегу, Игорь заметил, что стены монастыря кое-где разрушены, часть окон забита досками. На окраине села девчонки в синих халатах босиком мотыжили картофельное поле, слышалось глухое тюканье мотыг, скрежет железа о камни, крепкие словечки, смех. Игорь подплыл к крайнему дому и поставил лодку под ивой, и сразу среди девчонок увидел ту, в соломенной шляпе, которую он видел на барже. Ему показалось, что он уже где-то встречал эти пухлые губы и большие глаза. Точно почувствовав взгляд, девчонка перестала мотыжить и пристально посмотрела на иву. Заметила Игоря, бросила мотыгу, отошла в сторону и легла на траву, поставив один кулак на другой и положив на них подбородок.
Вечером Игорь снова рыбачил в затоне; вдруг услышал, как на берегу хрустнули ветки — кто-то подошел к воде и наблюдал за ним. Подплыв к берегу, Игорь раздвинул камыш и увидел ее — она вышагивала от дерева к дереву и смотрела Игорю прямо в глаза. Она сильно изменилась: походка уверенная, голову держит высоко, вместо кудряшек — длинные волосы — не девчонка, а молодая женщина в ярком платье с модной сумкой через плечо.
