– Отлично выглядишь, ма, – говорю я и целую ее в щеку, когда она входит в комнату.
– Ты очень загорел, – обращается она к Рикардо. – И стал пониже и потолще, чем был.
– Ба, это Рикардо, а не Нейт. Он у нас новенький, – приходит на выручку Эшли.
– А! – говорит мама. – Очень приятно.
– Он мой брат, – говорит Эшли.
– Добро пожаловать в семью, – говорит мама, отвлекшись.
– Спасибо, – отвечает Рикардо. – Поздравляю вас со свадьбой.
– А можно Рикардо будет паж с кольцами? – спрашивает Эшли. – Он тоже хочет участвовать.
Боб отдает Рикардо кольцо, а Эшли получает корзину розовых лепестков. Вступает музыка, Эшли идет по проходу, за ней Рикардо. Я беру маму под руку и веду следом. Боба Голда ведет одна из сестер.
Значит, Боб Голд – мой новый отчим. Почему-то это сейчас до меня доходит, когда они с мамой стоят напротив Синтии, «приемопередатчика энергии» и бывшей медсестры, которая согласилась провести церемонию.
Сама церемония на удивление трогательна, пусть даже не имеет законной силы. В речи, обращенной к матери и Бобу, говорится о заботе и общении, воспоминаниях и истории. У меня подступают слезы, когда мама бросает букет и его ловит – точнее, он сам плюхается ей на колени – женщина с одной ногой. И женщина улыбается.
– Как знать, – говорит она.
Мама и Боб режут пирог, и когда Боб подносит кусок ей ко рту, у него рука так трясется, что мама берется за нее и направляет себе в рот.
Я слышу разговор двух служителей:
– Он переезжает к ней в комнату?
– Видимо, – говорит другой. – Кровати они поставят бок о бок. Будем надеяться, что колеса они заблокируют, чтобы никто не провалился в щель и не сломал бедро.
Когда церемония заканчивается, пациентов уводят на дневной сон, а мы прощаемся с новобрачными.
Все мы одеты как на парад, а пойти некуда.
– Хотите куда-нибудь на ранний ужин? – спрашиваю я по дороге к машине.
– Можно, – говорит Эшли. – А можно поехать домой и устроить что-то вроде пижамной вечеринки с пиццей.
Я оборачиваюсь к Рикардо, который пристегивает ремень.
– Я бы предпочел что-нибудь новое, – говорит он.
– Как насчет поездки в город?
Оба они кивают.
– Это будет изобретательно, – заявляет Эшли.
Я везу детей в «Оук-рум» в «Плазе», и мы пьем коктейли «Ширли Темпл», закусывая клубными сандвичами. Уже сто лет я так не веселился.
– Мой двоюродный брат работает в отеле, – говорит Рикардо. – И часто приходит домой с полными карманами шоколадных медалей, которые кладут на постели на ночь. Можете себе представить, каково это – ложиться в постель, набитую шоколадом?
Я очень собой горд, когда рассказываю Нейту, что нашел нечто новое, что можно привезти в Южную Африку, – солнечные мини-зарядники для сотовых телефонов.
– Это хорошо, – говорит он. – Но на самом деле им нужна солнечная энергия для домов, солнечные нагреватели для воды и фонари для освещения деревни ночью – так что давай думать чуть шире.
– Ну ладно, – говорю я, – заметано. Кто-нибудь там есть в Нейтвиле главный, типа мэра или старосты?
– Сахиль там индуна, то есть главный. Жену его зовут Нобуле. Мцобиси, Айизи и Бхекизизиве – старшие у него в команде.
– Как с ними можно связаться?
– Проще всего по электронной почте.
– У них есть доступ?
– Теперь есть.
– А как ты посылаешь им деньги?
– Много способов. Через пейпал, или по папиной кредитной карте, или прямо на банковский счет. Еще они активно пользуются мобильным банком. И там еще есть возле Нейтвиля что-то вроде магазинчика, где обрабатывают переводы и выдают им наличные.
– Сколько ты им посылаешь?
– Пару сотен долларов в месяц.
– И где ты их берешь?
Небольшая пауза.
– Ты правда хочешь знать?
– Да.
– Продаю кое-что.
– Что именно? – произношу я медленно, надеясь, что вот так, растягивая слова, смогу не показать панического страха.
– Книжки, тетради, ручки?
Нейт произносит так, будто он сам не уверен.
– Нейт, в твоей версии дыр, как в швейцарском сыре. Давай начистоту, не виляй.
– Ладно. Ну вот смотри, когда кому-нибудь нужно чего-нибудь в школьном магазине…
– Тогда что?
– Я ему покупаю на свой счет, который привязан к папиной кредитке, а он мне платит наличными, и я их посылаю в Нейтвиль.
Фух. Полегчало.
– Никто ничего против не имеет, – говорит Нейт. – Все считают, что это на доброе дело. Они такие, «сдачу оставь себе». Я это делал осенью: как только кто-нибудь покупал футболку школьной команды, я просил, чтобы для тамошней школы тоже купили.
– Что по этому поводу думает директор твоей школы?
– Тут ему неловко было бы жаловаться. В конце концов, это они нас туда привозили.
Я набрасываю письмо главе деревни.
«Добрый вечер. Я – дядя Натаниэла Сильвера, который мне рассказал о своих связях с вашей деревней. В июле этого года мы празднуем тринадцатый день рождения Натаниэла – весьма значимое событие по иудейской религии, означающее превращение мальчика в мужчину. Натаниэл очень хотел бы провести свою бар-мицву в вашей деревне. Не могли бы вы дать мне знать, возможно ли это? И какой наилучший путь с Восточного побережья США в вашу деревню?
Искренне ваш,
Гарольд Сильвер».
Ответ приходит через несколько минут.
«Летите в Дурбан, мы пошлем машину. Ехать 1–2 часа, может быть, дольше, если шина спустит. Какого числа приедете?»
«Спасибо заранее, – пишу я. – Числа я еще не знаю. Тем временем мы хотим прислать в деревню некоторые припасы к торжеству. Как лучше всего их доставить?»
«Посылайте в Дурбан, мой брат их заберет».
«У вас есть Интернет?»
«Конечно, мы по нему разговариваем. Скайп у вас есть? Мы хвастаемся, что мы – единственная деревня, имеющая собственный спутник, – он как-то ночью рухнул с неба и приземлился в горах неподалеку – мы решили, землетрясение или вторжение инопланетян. Очень хороший прием дает – у нас на телефонах все время четыре полосочки. Сигнал очень сильный».
Он перестает писать, проходит минута или две.
«Сколько в деревне людей?» – пишу я.
«У нас школа на шестьдесят детей, есть еще человек тридцать или сорок, в том числе старики. Приезжайте к нам, наши дети любят веселиться. Можете ли вы выслать деньги на припасы?»
Как бы это повежливее спросить: а что мы получим за эти деньги?
«Мне будут нужны от вас чеки. Мой бухгалтер очень серьезно относится к делу».
«Что такое бухгалтер?»
«Человек, который следит, куда уходят деньги, – пишу я. – Сколько денег я должен послать? Пятьсот долларов? Не хочу торговаться, но не знаю, что у вас почем».
«Ради веселья на всю деревню? – пишет он в ответ. – Пусть мы бедная деревушка, но живем мы в реальности двадцать первого века. – Небольшая пауза, потом он пишет: – Можно попросить об одолжении? Привезите ибупрофен, если можете. У нас бывают жуткие боли».
«Конечно, привезу», – отвечаю я.
«Спасибо».
«Хорошо, тогда дайте мне знать, какие у вас мысли насчет того, как будет организован праздник и сколько все будет стоить. С этого и начнем».
«Ладно, – пишет он. – Я поговорю с братом и вернусь к вам».
Я отключаюсь, удивленный, что только что разговаривал с незнакомым человеком через половину мира. Мы болтали так, будто много лет знакомы. Проверяю разницу во времени: семь часов. Ой, у него же два часа ночи было!
В пятницу вечером приходит посидеть с детьми лучшая подруга тети Рикардо, а я ухожу ужинать с Черил и ее мужем.
Эд – рубаха-парень, душа нараспашку. Мы говорим обо всем, кроме того, что я сплю с его женой.
– А что у тебя за работа?
– Была преподавательская, – отвечаю я, – теперь литературная и редакторская.
– Да ну? – удивляется он. – Ну и как она? Как ты определяешь, о чем писать и что сказать, а что пропустить?
Я пожимаю плечами:
– Интуиция нужна. А ты что делаешь?
– Семейный бизнес, вулканизация.
– Не напомнишь, что это за штука?
Он произносит долгую речь, пестрящую научными терминами и жаргоном продавцов.
– Поразительно, – восхищаюсь я.
– Перестань ты ему поддакивать, – приказывает Черил.
– Так ведь и правда интересно.
– Такая вот у нас работа, – говорит он. – Так ты женат? И дети есть?
– Недавно развелся, детей нет.
– А как вы познакомились?
Я подзываю официантку:
– Счет, пожалуйста.
Методично выполняя задания из списка Софии к бар-мицве, я с трудом нахожу Райана Вейссмана – молодого ученика раввина. Телефон на карточке, которую он мне дал, чтобы звонить в рабочее время по вопросу «Евреи как изгои», больше не работает. Райан С. Вейссман, сотрудник товарищества «Гершлаг» по постиудаическим исследованиям. Что это еще за исследования постиудаические? Гуглю «Товарищество Гершлаг». Двойной щелчок.
Бинни и Стэнли Гершлаг отметили свою пронесенную через всю жизнь любовь к учению созданием товарищества «Гершлаг» в пятидесятую годовщину своей свадьбы. Они так горды своими сыновьями, Артуром и Абрахамом – «близнецы, ставшие раввинами», по словам Бинни Гершлаг.
