держит под седлом, – что означает подчинение неразумных страстей разуму, – а затем, придя в Землю обетованную, вовсе от них избавляется (см. ниже).
Букв.: «имеющая».
Ср. Быт. 30:38-39.
Или: «способы».
Прп. Максим уже обращался к образам Иакова и Рахили (о Лии же еще не упоминалось) в qu. dub. 30 (Declerck): «Что такое прутья, которые Иаков, сняв кору, положил в водопойных корытах (Быт. 30:38), кто такая Рахиль, которая похитила идолов (Быт. 31:19) и что такое теревинф, под которым Иаков закопал их (Быт. 35:4)? Всякий Иаков, то есть запинающий, снимает кожу с прутьев, то есть очищает логосы сущего от покрывающих их вещественных образов, кладет их в водопойных корытах, то есть в познавательной способности, дабы наставляемые наставлением, наподобие скота, зачинали в ней и запечатлевались, чтобы подражать [наставлению]. Всякая душа, так наставленная, похищает идолы своего отца, дурно родившего ее прежде во зле. Идолы не есть нечто по природе сущее в видимых вещах; это образы, обращенные в идолы отцом зла диаволом для обольщения. Их похищает тот, кто, по словам апостола, все пленяет в послушание Христу (2 Кор. 10:5). [Он, подобно Рахили,] скрывает их под верблюжьим седлом (Быт. 31:34). Верблюда понимай здесь как плоть, по причине [ее] сгорбленности [или: лукавства] и потому, что, оставляя следы ног на песке, верблюд являет собой нашу плоть, которая по причине преступления искривлена и подвержена страстям. А седло – это различные способы аскезы: сидя на нем, душа бежит от отца зла, который разыскивает ее и ищет идолы, изобретенные им для обольщения. Украв их у него – посредством высочайшего возвышения [или: анагоги] и созерцания – она скрыла их под седлом воздержания, утесняющим нашу плоть. Когда же она приходит в землю обетованную, то есть к совершенному знанию, ей велено сложить и их, то есть то, что было похищено во благо ради нашего возвышения, будь то способы [тропосы] более нравственного поведения, наподобие одежд, или природные логосы, свисающие с них, наподобие серег. Проницательный ум, взяв это, закопал под теревинфом, то есть в таинстве Креста, ибо в нем сокрыто всякое дело и знание. Крест уподобляется теревинфу, ибо зимой это дерево совершенно безотрадно, а весной – в высшей степени благовонно и приятно. Также и Крест Господень: в настоящей жизни его вид кажется уничижительным, а в грядущей он источает благолепие славы и благоухания» (пер. Д. А. Черноглазова). По сравнению с qu. dub. 30 в amb. 51 прп. Максим отчетливей проводит мысль о восхождении через делание и созерцание к истинному ведению, что отвечает общему замыслу Трудностей; снова подчеркивается первичность делания по сравнению с созерцанием, при том что в целом созерцание является более возвышенным и непосредственно ведет к истинному ведению. Интересно и то, что прп. Максим не останавливается в amb. 51 подробно на теме кражи идолов; возможно, он исходил из того, что адресаты Трудностей уже читали толкование этой библейской истории в qu. dub. 30.
Ср. у Евагрия в прологе трактата О молитве – Рахиль символизирует созерцание, а Лия – практику добродетели (PG 79, 1165A).
Ср. Мф. 27:32; Мк. 15:21; Лк. 23:26.
Gr. Naz., or. 45.24: PG 36, 656C.
«Послушание» – общепринятое толкование имени Симон, а вот толкование нарицательного имени «киринеянин» как «готовность» (ἑτοιμότης) у авторов до прп. Максима нам найти не удалось. Среди более поздних авторов такое толкование встречается у Пселла, который в ряде мест своей Theologica (в данном случае в theol. 43.27 (Gautier)) чрезвычайно близко следует Трудностям прп. Максима. После Пселла такое толкование «киринеянину» дает Лексикон Пс.-Зонары (alphabetic letter kappa 1264.9 [Tittmann]).
Кол. 3:5.
Или: «предающийся добродетели (μετερχόμενος ἀρετήν)». Прп. Максим, вероятно, имеет в виду Христа как воплощенную Добродетель. Симон следует за Ним, несет Его Крест. Но Христос не только воплощенная Добродетель, но и Бог, и такое делание – это «жизнь по Богу».
Симон Киринеянин рассматривается как образ добровольного умерщвления плоти в делании, т. е. аскезе. Прп. Максим подчеркивает, что такое умерщвление не носит самодостаточный характер, но есть страдание «за добродетель» (или ради добродетели).
Иначе: «благопризнательный», «благодарный». Этот, последний смысл слова прп. Максим использует ниже, когда говорит о благодарности. Но к «благодарности» благоразумие этого разбойника не сводится, поэтому переводить здесь этот эпитет как «благодарный» (так делает, например, Констас) не стоит.
Gr. Naz., or. 45.24: PG 36, 656C.
Слово εὐπαθεία обычно имеет значение благополучия, наслаждения. Однако в настоящем контексте прп. Максим имплицитно использует его внутреннюю форму, имея в виду то общее, что это слово имеет со словом «страдание», которое встречается в том же предложении, и сходство εὐπαθεία с κακοπάθεια (злострадание), которое используется несколько раз в данной трудности. В данном контексте εὐπαθεία можно понять как благое претерпевание страдания; трудно сказать, имел ли в виду прп. Максим соответствующий термин стоической философии. См. также следующее примечание.
Слово εὐγνωμοσύνην явно перекликается в тексте с εὐπαθείας (по внутренней форме: «благо-страстия», «благострадания»). В предыдущей трудности прп. Максим в образе Симона Киринеянина представил всякого вольно подвизающегося ради добродетели. Речь шла об аскетическом делании. Теперь же говорится не о подвиге аскезы как таковой, но о принятии выпадающих из-за обстоятельств (ἐκ περιστάσεως) страданий, т.е. говорится о тех страданиях, которые зависят не от нас, пользуясь этой, используемой и прп. Максимом (см., например: ер. 1: PG 91, 376-377), терминологией стоиков. Точнее, речь идет о так называемых «обстоятельственных добродетелях» (περιστατικαὶ ἀρεταί) (см. обсуждение этой темы в Послесловии В. М.Лурье к его переводу трактата свт. Григория Нисского Об устроении человека: Григорий Нисский 1995, с. 163-171). Как мы видим, за образец добродетели прп. Максим берет вольный аскетический подвиг («самостоятельно выбранную добродетель» по послушанию Евангелию); за таковой, однако, могут засчитаться и принимаемые с благодарностью (в качестве спасительного наказания за грех) невольные страдания, образец чего также дан в Евангелии на примере
