ходатайств за усопших
Святые отцы настаивают на полезности добрых дел ради усопших. Святитель Иоанн Златоуст пишет: «...не напрасно, что приносим жертву за тех, кого больше нет; не напрасно, что мы молимся за них; не напрасно, что мы подаем милостыню за них. Дух Святой определил все эти делания, дабы мы могли помочь друг другу» 693. Святой Марк Ефесский обращает внимание на то же самое и подкрепляет свою мысль ссылкой на древность и всеобщность этой традиции: «Так, те, кто вошел в покой, исповедовавшие веру, без всякого сомнения, испытывают помощь от литургий, молитв и милостынь, совершаемых ради них, поскольку этот обычай существует от древности, существует множество свидетельств многих и разнообразных выражений греческих и латинских учителей [Церкви]. Эти свидетельства устные и письменные находились в различных местах и в различные периоды» 694.
1. С одной стороны, усопшие могут получить от Бога по молитвам живых прощение своих грехов 695. Это несомненно для Церкви, которая на различных богослужениях, молясь за усопших, просит у Бога «прощение всех их прегрешений вольных и невольных».
Вопрос заключается лишь в том, все ли грехи могут таким образом быть прощены.
Святые отцы и восточные богословы не сомневаются в том, что добродетельные люди легко получают прощение нетяжких грехов в момент кончины или немного позднее ввиду того, что количество их добрых дел превосходит количество грехов 696. Патриарх Досифей Иерусалимский полагает, что у тех, в ком добро преобладает, нетяжкие грехи не идут в счет в иной жизни, что они прощены великодушно Богом в час их смерти, — иначе никто после смерти не смог бы достичь рая 697, ибо, как говорится на литургии, «несть человека, иже жив будет и не согрешит» (ср.: 1 Ин. 1:8).
Святые отцы и православные богословы согласны также в том, что грех хулы на Духа Святого не может быть прощен ни в этом веке, ни в будущем (ср.: Мф. 12:31-32), поскольку так сказал Сам Христос.
Что касается остальных тяжких грехов, то святые отцы полагают, что таковые могут быть прощены Богом в ответ на различные формы ходатайства живых за усопших 698. Их уверенность в этом опирается, в частности, на следующие слова Христа: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12:31-32), из которых можно сделать вывод о том, что прочие тяжкие грехи, кроме греха хулы на Духа Святого, могут быть прощены в иной жизни.
Святой Феофилакт Болгарский настаивает в особенности на том, что власть прощать всё принадлежит Богу: «...умирающие грешники не непременно ввергаются в геенну, но во власти Божией состоит то, чтобы и прощать, например, ради тех приношений и подаяний, которые бывают по умершим и которые приносят немалую пользу даже тем, кто умирает в тяжких грехах. Итак, [этот евангельский текст] говорит не о том, что Бог безусловно после смерти ввергает в геенну, но имеет власть ввергнуть» 699. Патриарх Досифей Иерусалимский, который, как мы видели, считает, что нетяжкие грехи прощаются в самый час смерти, полагает, что причина существования разнообразных форм ходатайств Церкви за усопших — именно тяжкие грехи: получить утешение и выйти из ада по молитвам живых могут именно души грешников, виновных в смертных грехах; прежде Страшного Суда приговор Христа нечестивым пока что остается неокончательным, и поэтому все еще возможно; только после Последнего Суда всякая надежда на освобождение для проклятых будет потеряна 700.
Однако другие святые отцы и богословы высказываются более сдержанно — из опасения, чтобы эти размышления не были поняты в смысле еретической теории об апокатастасисе. Так, Михаил Глика 701, ссылаясь на авторитет Дионисия Ареопагита, полагает, что молитвы за усопших должны совершаться за всех, но тяжкие грехи не будут прощены: «...не надо сомневаться в действенности добрых дел, которые кто-то совершает за усопших — благочестивых, конечно, но грешников. Наша вера основывается прежде всего на [словах] учеников Христа и апостолов, которые установили, чтобы поминовение усопших совершалось публично на третий, девятый и сороковой день и на годовщину... Но не говорите: поскольку жертвы за усопших приносятся Богу повсеместно, то, следовательно, и спасения тоже достигнут все. Это возражение можно опровергнуть прежде всего мнением великого Дионисия, который прекрасно объясняет, какие из грехов могут быть прощены и какие не прощаются. Ибо вот что он говорит о тех, кто покинул эту жизнь еще оскверненным грехами: “Если они осквернены только легкими грехами, усопшие воспримут пользу от добрых дел, совершенных ради них, но если их грехи тяжки, Бог отдалит от них эти дела”» 702.
И снова мы встречаем более точную формулировку у святого Марка Ефесского, который полагает, что если нетяжкие грехи будут наверняка прощены Богом в момент смерти, то, что касается тяжких грехов, некоторые будут прощены по просьбе живых или только по Божественному милосердию, но другие прощены не будут, или же «[тяжкие] грехи после какого-то времени праведным судом будут ослаблены и прощены, и это всецело, или все же ответственность грешников будет существовать за них вплоть до Последнего Суда» 703.
Что касается предыдущих соображений, то некоторые святые отцы и православные богословы без колебаний утверждают, что души, которые находятся в аду и за которые Церковь молится, очищаются и видят, как их духовное состояние меняется и становится лучше 704.
Но они в то же время отрицают как идею автоматического, систематического и всеобщего очищения через некое наказание, которому усопшие подвергаются после своей смерти, — идею, которая приводит к еретическому учению об апокатастасисе, — так и латинскую идею, связанную с теорией чистилища, согласно которой это очищение якобы осуществляется в особом месте (чистилище) и посредством некоего материального или по меньшей мере тварного и временного огня («огонь чистилища») или/и через страдание, вызванное этим огнем 705. Они полагают также, что души усопших, которые к этому расположены (поскольку это не может быть им навязано насильно) 706, принимают от Бога это очищение и это изменение пассивно, [оно исходит] извне,
