же четко надо осознавать цель, ведь так часто, проповедуя ли, выступая ли с лекцией или делая что-либо еще, мы обращаемся к разуму человека, к его интеллекту, пытаясь передать информацию, знание.
Достигаем ли мы при этом его сердца? Говоря «сердце», я не имею в виду эмоции человека, я имею в виду самую его суть, откуда будут исходить настоящие чувства, настоящие мысли и настоящие дела. И слово «дела» здесь вполне уместно, поскольку молитва – да, хвала, поклонение Богу – да, вера – да, но ведь можно поклоняться Богу и в делах. Вы наверняка помните слова Христа: Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25: 40). И мы не имеем права воображать, будто дела могут заменить молитву, а молитва – дела.
В одном из своих рассказов русский писатель Соловьев описывает двух спорящих, и один говорит другому: «Не понимаю, почему вы, христиане, придаете такое значение делам. Разве недостаточно просто молиться?» А тот отвечает: «Не совсем. Очень верующие люди молятся перед едой, но ведь потом они садятся и едят». И на мой взгляд, это очень важный подход. Да, молиться, просить Бога дать нам, вам, мне свет понимания, решимость действовать правильно, дать нам теплое, горящее сердце, способное откликнуться на нужду, боль, страдание или радость, дать сильную волю и способность помочь – да, но потом – действовать! И если мы не начнем действовать, мы не сделаем того, что должны сделать. Потому что верность Богу, поклонение Ему предполагает действие в отношении окружающих (не говоря уже о самих себе), совершение того, что Он бы хотел от нас, или даже того, что Он Сам бы сделал, будучи во плоти. И это очень важно. Нельзя поклоняться Богу, если Он не воплощен. Мы поклоняемся живому Богу, Который стал настоящим Человеком и Который действовал и призывал нас действовать, жить по Евангелию, воплощать его во всем его богатстве, во всех его подробностях, жить так, чтобы каждая заповедь любви, сочувствия, понимания, истины была исполнена нами по отношению к другим людям и к себе самим, чтобы люди пришли к истинному поклонению – к восприятию Бога как высшего Владыки, Господа, Учителя, Друга, Который подал нам пример, чтобы мы ему следовали.
* * *
Последнее, что я хотел бы сказать по поводу поклонения, относится к молитвенному правилу – утреннему, вечернему, в течение дня. Смысл утренних молитв – в осознании того, что я восстаю ото сна так же, как Лазарь восстал из могилы в ответ на призыв Христа. Я сплю, и так же, как он, я беспомощен, я не воспринимаю себя и окружающий мир, и вдруг слышится глас: «Лазарь! иди вон!», и я начинаю осознавать Бога, себя, окружающий мир и наступивший день. Второе, о чем, на мой взгляд, нам следует помнить: этот день – это новый день, какого никогда-никогда раньше не было, он как огромная заснеженная равнина, без единого следа, и Господь говорит нам: «Вот этот день, девственно-чистый, незапятнанный, и тебе надлежит пройти весь этот огромный путь. Пусть твои шаги ведут в правильном направлении, не блуждай, не пачкай этот простор, оставь на нем лишь одну дорогу – на Небеса». С таким благоговением надлежит вступать в каждый день, а не стеная: «Ну вот, опять понедельник!» (или, как бывает у духовенства, «Ну вот, опять воскресенье!»).
Мы должны понять: все, что будет в этот день, можно принять как дар Божий. Каждому встреченному человеку, в каждой ситуации мы можем сделать добро или зло. Каждый встреченный нами, возможно, посланник Бога к нам, или мы можем стать посланником Бога для него. Как я слушаю, как я слышу, как я реагирую, как я взаимодействую с каждым? И потом, это совершенно не значит, что каждый человек будет нам приятен или что каждая ситуация будет хорошей. Разве мы призваны быть только в приятных местах? Разве мы должны создавать эдакое христианское гетто? Отнюдь, мы призваны стать светом мира, а свет должен быть там, где тьма темнее всего – чтобы рассеять эту тьму. Мы призваны быть солью, которая предотвращает тление, мы призваны быть людьми, которые знают истину и могут говорить ее с любовью. Мы те люди, которые должны жить, как жил Христос, на Его условиях, и любить, если потребуется, даже ценой своей жизни. Вот где мы и вот в чем наше призвание. А если спросить себя, что следует делать, когда у нас есть выбор?
На этот счет есть русский детский рассказ. В нем говорится о церковном иерархе, которому царь под страхом публичной порки велел за сутки найти ответ на три вопроса: «Какой момент самый важный в жизни? Какой человек самый важный на свете? Какое дело самое важное?» Иерарх размышлял, рылся в книгах, расспрашивал мудрецов из своего окружения, но так и не отыскал ответа. И вот он, печальный, возвращается домой, зная, что завтра его высекут, и даже копыта везущих его повозку лошадей словно выстукивают: «Завтра порка, завтра порка, завтра порка». И тут он натыкается на девочку, пасущую гусей. Девочка смотрит на него и спрашивает: «Почему ты такой грустный?» Он объясняет. «Что же тут сложного? – отвечает она. – Единственный важный момент в жизни – это настоящее время, потому что прошлое уже ушло, а будущее еще не наступило. Самый важный на свете человек – тот, с которым ты сейчас находишься. А самое важное дело – это сейчас для этого человека сделать самое лучшее, что можешь».
Если бы мы относились к жизни так же, мы могли бы действовать вместе с Богом, мы в любой момент могли бы сказать Ему: «Вот человек, вот ситуация, дай мне Твой взгляд, дай мне Твой слух, дай мне Твое сердце, позволь мне понять все так, как понимаешь Ты, и поступить так, как должно». Вот это было бы полноценным поклонением Богу. Не вычитыванием молитв – а поклонением Богу Живому.
Ответы на вопросы
– Недостаточно сказать: «Мне скучно с Тобой, Господи, но я посижу в Твоем присутствии». Думаю, тут можно сказать: «Я слаб, я устал, я ленюсь, у меня есть другие интересы, которые занимают мой ум и заполняют мое сердце. Но я знаю, Кто Ты, и я вхожу в Твое присутствие, потому что в глубине, под этим поверхностным слоем тумана, во мне есть реальность». Помню, когда мы с мамой переехали в эту страну, она сказала мне: «Жить в плохих погодных условиях невозможно, поэтому постановляю, что
