— Страдания.
— Не понимаю.
— В практике монастырей ведут сознание от его неудовлетворённого вида к удовлетворённому.
— Это так.
— Основанием лежит аксиома Будды, что мир полон страданий.
— Это так.
— Таким образом, признаётся дна вида одного и того же сознания.
— Иначе не к чему было бы стремиться.
— Западные люди тоже стремятся к счастью, но, естественно, плодят разрушение.
— В монастырях это учтено.
— Как?
— Практикой только удовлетворённого сознания. Предупреждением о «Пяти ядах». Переживанием божественных состояний утверждается вера в миры Будды.
— И всё?
— Разве этого не достаточно?
— Будда говорит: чтобы семя больше не давало всходов, его нужно «прожарить». Вы же считаете, что «убеганием» от страданий уже «поджариваете» свою сущность.
— Мы получаем состояния Будды. Пока это происходит не устойчиво. Иные уже прошли устойчиво некоторые реинкарнации.
— Иными словами вы получаете или неустойчивые, или устойчивые блаженные состояния.
— Это так.
— Лишь потому, что это — Абсолют для сознания, вы решили, что оно и есть состояния Будды.
— Раз Абсолют, то что ещё может быть? Это Божественные Области.
— Спора нет. Однако вспомним традицию древней Индии. Там удовлетворялись одним состоянием и назвали его Самадхи. Само же выражение такого сознания назвали Атман. Но прошли тысячелетия, и практики обнаружили, что Самадхи имеют «окраски». Так, вместо одного состояния Атман стали получать разные состояния. Поэтому их назвали состояниями Будды. Вскоре выяснилось, что переживание абсолютного сознания имеет закономерности. Каждое переживание равно той сумме, которую получает человек в течение целой жизни. Есть смысл прожить все виды жизни в этой одной жизни. Это назвали реинкарнациями.
— Это так. Хотя смысл реинкарнаций раньше толковали несколько иначе.
— Спора нет. Я не говорю о распространении этих понятий в простонародьи. Речь идёт о мастерах и просветлённых.
Тут Дон Мен повернул голову и, как и ожидал, увидел на противоположном склоне маленькую фигуру человека.
— У Сян ходит по горам в поисках свершения, — сказал он попутчику, а затем продолжил, — однако вернемся к двой ственному сознанию. Куда делась вторая часть сознания?
— Какая?
— Та, которая испытывала страдания, неудовлетворения, боли.
— Я не искушен в учёности, — уклончиво ответил попутчик.
— А здесь нет знаний ума. Здесь непосредственное знание. Вы — практик в Прямом Пути, поэтому имеете непосредственный опыт.
— Оно не появляется по мере тренировок.
— Куда оно делось?
— Я практик и меня это не волнует. «Откуда», «куда» — всё это принадлежит миру ума. Ум в практике не только не помощник, но и помеха. Нет пути к просветлению через ум. Нет знаний ума, ведущих к просветлению.
— Однако о Будде и о просветлённых вы тоже когда-то узнали.
— В практике монастырей ведут сознание от его неудовлетворённого вида к удовлетворённому.
— Это так.
— Основанием лежит аксиома Будды, что мир полон страданий.
— Это так.
— Таким образом, признаётся дна вида одного и того же сознания.
— Иначе не к чему было бы стремиться.
— Западные люди тоже стремятся к счастью, но, естественно, плодят разрушение.
— В монастырях это учтено.
— Как?
— Практикой только удовлетворённого сознания. Предупреждением о «Пяти ядах». Переживанием божественных состояний утверждается вера в миры Будды.
— И всё?
— Разве этого не достаточно?
— Будда говорит: чтобы семя больше не давало всходов, его нужно «прожарить». Вы же считаете, что «убеганием» от страданий уже «поджариваете» свою сущность.
— Мы получаем состояния Будды. Пока это происходит не устойчиво. Иные уже прошли устойчиво некоторые реинкарнации.
— Иными словами вы получаете или неустойчивые, или устойчивые блаженные состояния.
— Это так.
— Лишь потому, что это — Абсолют для сознания, вы решили, что оно и есть состояния Будды.
— Раз Абсолют, то что ещё может быть? Это Божественные Области.
— Спора нет. Однако вспомним традицию древней Индии. Там удовлетворялись одним состоянием и назвали его Самадхи. Само же выражение такого сознания назвали Атман. Но прошли тысячелетия, и практики обнаружили, что Самадхи имеют «окраски». Так, вместо одного состояния Атман стали получать разные состояния. Поэтому их назвали состояниями Будды. Вскоре выяснилось, что переживание абсолютного сознания имеет закономерности. Каждое переживание равно той сумме, которую получает человек в течение целой жизни. Есть смысл прожить все виды жизни в этой одной жизни. Это назвали реинкарнациями.
— Это так. Хотя смысл реинкарнаций раньше толковали несколько иначе.
— Спора нет. Я не говорю о распространении этих понятий в простонародьи. Речь идёт о мастерах и просветлённых.
Тут Дон Мен повернул голову и, как и ожидал, увидел на противоположном склоне маленькую фигуру человека.
— У Сян ходит по горам в поисках свершения, — сказал он попутчику, а затем продолжил, — однако вернемся к двой ственному сознанию. Куда делась вторая часть сознания?
— Какая?
— Та, которая испытывала страдания, неудовлетворения, боли.
— Я не искушен в учёности, — уклончиво ответил попутчик.
— А здесь нет знаний ума. Здесь непосредственное знание. Вы — практик в Прямом Пути, поэтому имеете непосредственный опыт.
— Оно не появляется по мере тренировок.
— Куда оно делось?
— Я практик и меня это не волнует. «Откуда», «куда» — всё это принадлежит миру ума. Ум в практике не только не помощник, но и помеха. Нет пути к просветлению через ум. Нет знаний ума, ведущих к просветлению.
— Однако о Будде и о просветлённых вы тоже когда-то узнали.
— Это так. Но тогда я был обыденным человеком, подвер женным болезням и страданиям.
— Значит, ум у Вас был?
— Да.
— Будьте справедливы. Если бы не было оповещения через ум, то вы не пришли бы к практике состояний Будды. Или Вы и есть Будда?
— Будда есть в каждом человеке, но не реализован.
— То же самое говорят христиане. Но они не получают состояния Иисуса Христа. Почему?
— Я мало знаком с христианством.
— Не нужно читать Библию, чтобы заметить, что ум христиан построил религию без обязательных наблюдений за свойствами сознания и практикой их. Это всё принадлежит миру ума. Итак, Вы встретились с умом одного вида и получили здоровье и абсолютные состояния. Христиане получили другой ум от последователей Иисуса Христа. Они болеют и мечтают о крохах таких переживаний Абсолюта. Мусульмане тоже получили свой вид ума.
— Приходится согласиться. Но есть ли в этом что-то случайное? Не случайно я получил именно такой вид знаний через ум.
— Не будем уклоняться. Итак, были страдания. Они были и у Будды, поэтому в «Четырёх Благородных Истинах» он начинает с того, что мир полон страданий. Говорит он о своих страданиях?
— Да. Нельзя ощутить чужую боль. Что ещё может быть, кроме сознания?!
— С этим я согласен. Значит, Будда имел неудовлетворённое сознание?
— Выходит, что так.
— Если бы Вы не знали, что такое страдание и боль, то последовали бы за этой конструкцией ума?
— Нет.
— Значит Будда-страдалец это и были Вы. Или Вы знаете страдания другого Будды?
— Верно сказано. Этой частью Будда во мне я повернул внимание к его «Четырём Благородным Истинам». Там говорится, что от страданий можно избавиться.
— У вас был ум Будды?
— Какого Будды?
— А каким умом вы расположились к обещанию избавления от страданий?
— Получается, что это мой ум… Но он совпал с умом Будды.
— Любое совпадение гарантирует равнозначность.
— Крепко ты рассуждаешь, — посмотрел с любопытством путник на Дон Мена.
— Я тоже практик, а не философ. Но я честный наблюдатель, а не последователь догматам.
— Нельзя упрекнуть догматы, если они приводят хотя бы к избавлению от болезней.
— Это достойный ответ простолюдина, но не мастера. Проходят тысячелетия после появления просветлённого. Будда появляется раньше Иисуса Христа на шестьсот лет. Почти через шестьсот лет после Иисуса рождается Мухаммед. Прошло на Земле несколько тысяч лет после появления первых просветлённых. И что же? Как успешно избавляются люди от страданий и болезней?
— Необходимо правильное знание.
— Кому? И какое знание? Разве ложное знание у мусульман или христиан?
— Но я же «перепрыгнул через пропасть».
— Подходит ли теперь Ваш опыт другим?
— Нет. Всё свершается индивидуально. Другой может быть и погибнет от такой практики. Но на то и есть монастыри. В них отслеживается состояние человека, а не выучиваются догматы. Это гарантирует его от разрушительных движений психики.
