— Для духовной практики…
— Нет, для новых дел, словесных схем и ожидания, что прекрасные в переживаниях эмоции явятся однажды сами.
— Если это так, то это люди, живущие во мраке. У них нет даже шанса.
— Вот о шансе и идёт речь. Если я постигну яд ума, то, будучи практикован в Ваджраяне, возможно, смогу из яда сделать нектар.
Дон Мен придержал У Сяна за плечо, так как тот шел на змею…
То, что У Сян опять не зрит граничную ситуацию и идёт на змею, не подозревая о зреющем конфликте, для Дон Мена говорило о многом. Конечно, обыденному монаху не свойственно знать границу жизненного пространства. Однако искусства боя изучают в монастырях для того, чтобы уметь на граничном состоянии изыскать вариант жизни для себя и окружающего. Бывает ли граница существования? А для чего тогда изучать искусство боя?! Но и отличие от боя Запада боевое искусство ставит в задачу не уничтожить, а сохранить противника. Твоя победа в случае уничтожения препятствующего и есть твоё поражение. Что же тогда бой для монаха? Рано или поздно вы обязаны наткнуться на препятствие. Жизненный путь не бывает без границ. Это означает, что мера вашего свершения в этом направлении достигнута. Прекрасный сигнал! Благородный носитель сигнала вашей меры не должен пострадать. Но, с позиции Запада, носитель вести о вашем исчерпании себя и есть причина. Поэтому на него набрасываются с жаждой уничтожить. Западному человеку мниться, что, уничтожив препятствие, он будет продолжать. Наивно. Препятствие лежит в форме существования самого человека. Каждый человек в исполнении этапа своего существования применяет пакет свойств и метод. Нет безмерия в методе. Прогрессивный вначале метод, становится угрозой при изменяющейся ситуации. Вот тут-то и является вестник о том, что ваш метод подлежит изменению. Носитель этого благородного сигнала служит вашей жизни. Какой же дикарь набросится на него?!
Что сигналили собой барс и змея У Сяну? В горах не достаточно тех человеческих навыков, которые У Сян наработал в монастырях. Следовательно, граница жизненного пространства будет являться часто с предупреждением. Когда она предстанет как неизбежный факт, то нужно будет решить конфликт в пользу жизни экстремальными приемами. Эти экстремальные приемы и есть тот «запасной ход», который представляет высшее искусство жизни.
Были споры среди патриархов: заузит ли экстремальный вариант боя дальнейшие свершения жизни?
Дон Мен не участвовал в дискуссиях, так как дискуссия — это уже бой. Дискутируя, монахи отображают непосредственное знание на область ума. Дон Мен не владел умом. Это теперь он углубился в новый мир, который отторгали ещё со времён древнейших Упанишад, но который стал основой Запада. Теперь Дон Мен решил освоить источник страданий — ум.
— Какому бою вас обучали в монастырях? — обратился он к У Сяну.
— Обучали владеть телом и духом.
— Разве ты не умеешь владеть телом? Ты ходил по населённым пунктам, прыгал по камням через бурные реки, взбирался на крутые склоны гор. Разве это не умение владеть телом?
— Бой требует специального комплекса движений.
— Это иные движения? Я хочу спросить, эти движения складываются из известных, или вы изучали нечто, не присущее Человеку?
— Конечно, это человеческие движения.
— Итак, вы изучали подобранный комплекс движений. Каких? В чём их отличие от таких же каждодневных движений?
— Нам этого не объясняли…
— А ты подумай сам.
— Обычные движения построены так, что они предназначены для…
— Развёртывания жизненного пространства.
— Согласен.
— Значит, вы не изучали движения контактности, любезности, движения, приятные для других людей, то есть те движения, которые совершенствуют жизнь?
. — Это происходило само собой.
— Иными словами, заведомо полагалось, что вы одарены талантом только к жизни. Поэтому все ваши поступки безоговорочно верные во всём.
— Мудришь ты, Дон Мен.
— Я помогаю тебе думать. Ведь вы не думали о своей непогрешимости раньше?
— Нет.
— То есть считали, что это пустая тема, так как, само собой разумеется, что вы правильные люди.
— У нас нет самомнения.
— А к чему тогда изучать бой?
— Не понял.
Если вы правильные во всем, то конфликт исключён. Конфликт возникает на грани несовершенства. Итак, ваши учителя учили вас бою на случай, когда появится момент вашего несовершенства.
— Именно так. Нет совершенных, кроме Будды.
— Ты эти лозунги отставь. Ты что, Будда? Откуда ты знаешь то, чем никогда не был?! Но вернемся к моменту факта несовершенства. Появилась ситуация. Появился конкретный вестник в виде барса, змеи, человека или ситуации. Как быть?
— Вот, тут и нужно мастерство ведения боя.
— Следовательно, для совершенного человека мастерство боя не нужно?
— Да. Не возникнет ситуации конфликта, не с кем будет вести бой.
— Значит, причиной является вестник о твоем несовершенстве?
— Нет. Причина не в нём.
— С кем ты тогда будешь вести бой?
— С тем, кто оповестил о моём несовершенстве…
— В чём же он провинился?!
У Сян задумался. Много в монастырях изучают по традиции. Учителям нужно верить. Нужно ли всё осмысливать?
— Ты прав, У Сян, — словно прочитал его мысли Дон Мен.
— Осмысление появляется там, где нет веры. На бесконфлик тной почве не бывает ни мыслей, ни осмысления. Но несо вершенные люди обязаны войти в конфликт. Следовательно, они обречены мыслить, и осмыслять. Не нужны учителя для совершенных. Нет страданий, нет учений. Все учителя гнез дятся на поле человеческих страданий. Появление учителя это симптом появления страданий.
— Получается, что в конфликтной ситуации появляется маленький «учитель».
— Да. Это вестник об исчерпании меры. Только благодаря конфликту человек умнеет. Вот этому вестнику и предлагается бой.
— Но тогда «учитель» тоже пришел к границе. Следовательно, мы с ним на равных в необходимости боя.
— Вот отсюда и вытекают разные отношения к вестнику твоей и моей меры. Вестник в виде барса, змеи, человека, ситуации сигналит о мере вообще. Это — мера процесса жиз ни в данном месте и в данном варианте.
— Так что же тогда бой? — У Сян смотрел удивлёнными глазами.
— Это я тебя спрашивал. Ты изучал искусство боя, а я нет. У меня не было конфликтов. Я жил в гармонии с внешним телом. Для того и существует мудрость непосредственного знания, чтобы не существовало конфликтов. Если теперь я стал учеником мира ума, то обязан войти в конфликт. Нет ума без конфликтов.
— Ты так умно рассуждаешь, что я не считаю тебя учеником в этом деле.
— Ты спутал знание как последовательное обучение, и знание как самосвершение.
— Поясни.
— Свет обнаруживает одновременно предмет и себя. Если ты наблюдаешь за мышлением, то обнаруживаешь его свойства. Обыденные люди пребывают в реке мышления. Поэтому они следуют лишь результатам мышления. Вот почему они как щепки в волнах мышления. Они нуждаются в тех, кто поставляет им материал мышления. Для них нужны учителя и собеседники. Они будут двигаться как повозка от села к селу. Это называют развитием.
— Чем отличается наблюдение за «спетом»?
— Наблюдая законы ума, можно сказать о характере человека этого мира. Итак, наблюдая за мыслящими, я понял, что они несовершенны. Далее я понял, что потому они и мыслят, что несовершенны. Следовательно, умом они пытаются компенсировать свои граничные состояния. Получается, что чем больше конфликтов, тем совершеннее ум. Служащий уму, служит конфликту. Если мир ума станет базой существования, то он будет источником наращивания конфликтов, Поэтому бой будет единственной формой общения между такими людьми.
— Поэтому тебя интересует тема боя?
— Тема боя и тема ума это разные стороны одного и того же мира. Мир ума обязан быть агрессивным.
— Так нужен бой или нет?
— Бой появляется там, где нет гармонии.
— Но почему тогда в монастырях, где тема совершенства единственная изучают искусство несовершенных, то есть бой?
— Ты опять спрашиваешь у меня. Спроси своих учителей.
— Ты обещал мне помогать в осознании.
— Я плохой советчик в мышлении.
— Но говоришь ты хорошо.
— Согласится со мной не каждый.
— Почему?
— Ты, наверное, заметил, что центральным я ставлю жизнь? Не какую-то истину, а жизнь.
— Да. Говоришь ты, избегая правил.
— Поэтому я так же незримо, как и любой говорящий, имею базис ценностей жизни. Ты их знаешь: не убий, не на вреди, не лги, не воруй, сострадай…
— Да, это всё из правильного поведения из «восьмеричного пути».
— К этому я, всегда честен в отличие от… тебя и твоих учителей.
У Сян оторопел. Он молча смотрел на Дон Мена и никак не мог понять, шутит он или говорит серьёзно.
