Когда Руми понял, что в своем существе можно найти неподвижный центр, то кружился тридцать шесть часов без остановки, без воды и пищи. Он решил кружиться до самого конца, ничего не удерживая, не останавливаться, пока не упадет. Он кружился тридцать шесть часов, а вокруг него толпились зеваки. Зрители все время менялись. Кто-то уходил на обед, а затем снова возвращался. Какие-то люди были вынуждены уходить, чтобы работать, но со временем и они возвращались. Тридцать шесть часов - очень долгий период времени. А потом Руми упал, и люди услышали его громкий смех.
Руми громко смеялся, а затем он сказал: «Вы видели, как я упал, но я сам видел падение своего тела. Во все эти тридцать шесть часов я не сдвинулся ни на дюйм. И теперь мне не нужно идти в Мекку на поиски Бога, ведь я уже нашел его. Бог это неподвижный центр моего естества».
У последователей Руми нет великих священных писаний. У них нет и ритуалов, исключая кружение. А еще у них есть несколько прекрасных стихотворений Руми, которые он пел, когда вращался и упал. Он поднялся на ноги в хмельном состоянии, и тогда он полностью сочинил все свои стихи. У последователей Руми есть только эти его стихи.
Приведенные тобой строки также взяты из данного сборника. Каждая строка Руми безупречна. Эти строки не только подлинны, но и сказочно прекрасны.
Каждый из нас действительно зеркало, именно об этом я постоянно говорю вам. Человек - не деятель, а просто зеркало. Не нужно отождествлять себя со своими делами, поступками. Оставайтесь свидетелем, просто наблюдателем. Но нас не учат самым основам правильной жизни, нас пичкают всевозможными глупостями.
А самое главное - искусство созерцания.
Послушайте анекдот. По ночной улице шел пьяница. Каким бы пьяным ни был мужчина, по мере того, как он подходит к дому, хмель улетучивается из его головы, так как в его воображении возникает лицо жены. Но тот день был особенным. Дело в том, что жене надоело ругаться, ведь муж возвращался домой посреди ночи, и ей приходилось вставать, открывать ему дверь, а затем начинать брюзжать... Вот она и отдала ему ключ от входной двери, напутствовав его так: «Веди себя хорошо! Иди тихо, как мышь».
Пьяница шел очень тихо, а за ним наблюдал полицейский. Какой странный прохожий, подумал полицейский, крадется словно вор.
Пьяница начал искать замочную скважину. Наконец, ему удалось найти замок, но он никак не мог попасть ключом в скважину. У него дрожали руки.
«Какая досада! - воскликнул пьяница. - Неужели мне никто не поможет? Дом качается!»
Тут к нему подошел полицейский и спросил: «Что вы здесь делаете?»
«Подержите дом, пожалуйста, - попросил его пьяница. - Я не могу попасть ключом в замочную скважину».
Полицейский засмеялся и ответил: «Дайте мне ключ, я сам открою вам дверь». И полицейский легко отпер замок.
Пьянице очень не хотелось в ту ночь слушать брюзжание жены. Он был очень благодарен ей за то, что она отдала ему ключ. Но по дороге домой он подрался с другим пьяницей, тот здорово отколотил его, и у него на лице повсюду были синяки и ссадины. Поэтому пьяница особенно осторожно пробирался в доме.
«Кто тут?» - вдруг послышался голос жены. В этот момент пьяница вспомнил о собачке жены, поэтому он подошел к кровати и начал тереться носом о ноги жены и лизать ей пятки. Она решила, что к ней в самом деле пришла ее собака, повернулась на другой бок и снова заснула. Затем пьяница пошел в ванную комнату, посмотрел в зеркало и сказал: «Боже мой! Утром она увидит у меня на лице все эти кровоподтеки, которые я получил в драке с тем приятелем...» Он взял с полки какую-то мазь и густо намазал ею себе лицо, чтобы утром жена ничего не смогла рассмотреть.
Утром жена вошла в ванную комнату и закричала: «Иди сюда, болван! Ты испортил мне зеркало! Зачем ты покрыл его мазью?»
И тут пьяница понял, что он намазал собственное отражение в зеркале.
Вы не пьяницы, но в духовном смысле все вы спите. До тех пор, пока вы не станете свидетелями собственных действий, сновидений, мыслей, желаний, вы не сможете преобразиться, пробудиться, выйти из спячки, в которой пребываете на протяжении многих жизней.
Руми прав, когда говорит: «Мы зеркало, а также отраженное в нем лицо».
Мы наблюдатели и наблюдаемое. Нет никакого различия между нами и существованием. Мы часть единого целого точно так же, как две мои руки - часть единого органического целого. Я могу устроить между ними борьбу. Я могу заставить их выполнить дружеское рукопожатие, делясь любовью и теплом. Я могу одной рукой ранить другую.
Когда вы видите дерево, луну, реку, океан, то становитесь одновременно зеркалом и отражением. Это единое существование.
Таков главный вывод всех мистиков: все существование представляет собой единое целое, без двойственности. Всякая двойственность в своей глубине соединена в едином существовании.
«Мы зеркало, а также отраженное в нем лицо. Мы ощущение вкуса этой минуты вечности».
Просто наблюдайте эту минуту. В этом безмолвии вы вкушаете то, что пребывает за пределами времени.
Мы ощущаем вкус этой минуты вечности. Мы боль и лекарство от боли. Мы страдание и экстаз. Мы ад и рай, потому что в существовании нет никакого противоречия. Все мы соединены. Мы сладкая холодная вода и кувшин, из которого она льется.
Вы можете найти в жизни много противоречий. И вы можете также понять, что все эти дополняют друг друга.
Это нечто очень странное, ведь все мистики независимо от того, родились они тысячи лет назад или живут в наше время, все в глубине души согласны с главными положениями духовного роста и самореализации.
Например, тишина этой минуты не дает вам никаких объяснений, зато дает прямой опыт.
Когда вы танцуете и поете, позволяйте себе раствориться в этом, чтобы ничего не оставалось. Вы вошли в храм Бога, где вы зеркало и отраженное в нем лицо, где вы искатель и искомое, где вы преданный служитель и Бог, у ног которого совершаете богослужение.
В жизни Рамакришны произошел очень странный случай. Известный художник захотел написать портрет Рамакришны. После долгих уговоров Рамакришна дал свое согласие. Когда картина была готова, художник принес ее Рамакришне и предложил ее в подарок. Рамакришна принял дар, потом встал на колени, поклонился картине и коснулся ее головой. У художника глаза на лоб полезли! Он уже слышал, что Рамакришна слегка не в себе, но теперь он был уверен, что этот человек безумен, ведь он кланяется собственному портрету.
Даже ученики Рамакришны смутились. В комнате повисла гнетущая тишина. Наконец, один ученик сказал: «Это же ваш собственный портрет. Кому вы кланяетесь? Вы чудите, поэтому люди считают вас безумным. А вы, между тем, даете им все поводы думать именно так. Даже мы смущаемся, когда люди спрашивают нас, почему мы ходим к Рамакришне, неужели мы не можем найти себе нормального мастера».
Рамакришна ответил: «Разве я совершил что-то дурное? Я кланялся не себе, а тому, кто сидит на портрете, потому что на этой картине изображен человек, погрузившийся в глубокое безмолвие, в самадхи. Он гармонично сосуществует с Богом. Ты прав. Наверно, я и впрямь безумен, потому что теперь я вижу, что на ней в самом деле изображен я сам. Но в первый момент я лишь почувствовал, что художник написал шедевр. Он передал красками на холсте не только тело человека, но и его дух».
Рамакришна всю жизнь хранил этот портрет, он висел у него на стене у кровати. Эта картина и поныне там висит.
Когда его жена была еще жива, она каждый день стелила и убирала ему кровать, даже после его смерти. Она постоянно приносила еду в его комнату. Она готовила самые всевозможные вкусные блюда, которые так любил Рамакришна.
Люди начали говорить: «Безумец умер, но теперь сошла с ума его жена». Ее звали Шарда. Даже ученики Рамакришны постоянно спрашивали ее: «Зачем вам дважды в день готовить для Рамакришны еду, зачем стелить ему постель, если он мертв?»
Она отвечала: «Кому мне верить: вам или ему? Когда он умирал, я спросила его, по-настоящему ли он умрет, и он ответил, что никто не умирает, что мне не нужно носить траур».
Дело в том, что, согласно индуистской традиции, вдова не имеет право носить цветную одежду, украшения. И еще она должна обрить голову.
Но Рамакришна говорил жене: «Ты не должна делать ничего подобного, потому что я не умру. Я просто оставлю это тело, но буду здесь и сейчас. И так будет продолжаться вечно».
«Кому же мне верить? - спрашивала Шарда. - И если он всегда здесь и сейчас, то я не могу сопротивляться искушению приготовить кушанья, которые он так любил. Возможно, я не смогу увидеть его, но он наверняка видит меня. А для меня важнее, что он видит меня, а не я вижу его. Всю жизнь он сводил все свое учение к одной установке: наблюдайте».
Мы в самом деле одновременно зеркало и отражение в нем.
Раджниш, я вижу твою игру. Ты делаешь все, чтобы избавиться от меня. Я с радостью принимаю твои уловки, но ты не сможешь так легко избавиться от меня. Я ничего не смыслю в Буддах, зато я умею разрушать ум. Я умею смеяться и танцевать, так как я твой саньясин. Боже мой! Это же одно и то же!
