Лопе де Вега - Том 4

Он муха, что попала в мед.
Два слова — и душа сомлела
У дурня.

Он у вас в руках.
Но как с ним быть?

Простое дело!
Оставить душу в синяках,
Содрав сперва три шкуры с тела.
Закутайся в мантилью. Знак
Подам им следовать за нами.

Так вот как вышло?

Да, вот так.

Но кто она?

Вот тут впросак
Легко попасть.

Не жертва ль даме
Нужна?

Я жертв ей не сулил.

Ну, тут игра идет без риска.
Ведь нежный взгляд, что озарил
Мужчину, служит ей распиской,
Что рай он в долг заполучил,
Пусть даже вопреки желанью.
Чтоб не вступать нам в пререканье,
Заране вас предупрежу:
Когда глядишь на госпожу
Такого нрава или званья,
То об одном красноречиво
Ее глаза нам говорят:
«Любуйтесь мною все подряд,
Но взыскано за каждый взгляд
С вас будет сводней справедливой.
Прав на меня вам хоть на миг
Не даст ни разум благородный,
Ни пламенной любви язык,—
Для пахоты не нужен бык,
Тут и волы вполне пригодны.
Из всех достоинств здесь в цене
Одно; звалось оно когда-то:
Pecunia non numerata».[10]

Скажи: что угрожает мне —
Насилье, плен, кинжал пирата?
Пленившись красотой пьянящей,
Решил я к ней пойти, и вдруг
В дом попаду, принадлежащий
Девице, вхожей в высший круг,
Иль дамы знатной и блестящей!

Блестящей? Разве что на спор
Ее щетиною упрямой
До блеска кто-нибудь натер.

Что я теряю, если с дамой
Поговорю?

Вам не в укор:
Что в гавани-то делать ей?

Здесь воздух чище и свежей.

Скорей уж рыбку тут ловила.
Но почему она решила
Вас сделать жертвою своей?

Меня? Я сам понять стараюсь,
Что может взять с меня она.

Вам не видна вся глубина
Ее коварства. Тут, ручаюсь,
Сеть очень тонко сплетена.

И все — двух-трех дублонов ради?

Начнет хоть с малого.

На складе
Товар, что я привез, лежит,—
Когда еще он будет сбыт!

Красотка все же не в накладе,
Коль долг растет за должником.

А вдруг он ускользнет?

Идем!
Сеньора вновь остановилась,
Глядит на вас, ждет вашу милость.
Да только как бы с кошельком
Вам, встретясь с нею, не расстаться?

Он может у тебя остаться.

А цепь, — простите за намек,—
Как с нею быть?

Ее замок
Вполне надежен.

Может статься,
Его сумеют отомкнуть?

Цепь будет у тебя сохранней.

А перстни с пальцев как-нибудь
Не скатятся?

В твоем кармане
Их место.

Как сверкают грани
Алмазов!.. По словам иных,
Влюбленный, жаждущий забвенья,
Швыряет камни в исступленье.
Такие, что ль? Так мигом их
Плющ обовьет!

Из слов твоих
Мне ясно: только сумасброд
Алмаз в речную глубь швырнет.

Есть скрытый смысл у этой фразы:
«Кто девку с улицы берет,
Теряет разум и алмазы».

Их вовремя тебе отдать
Успел я.

Манит, как морская
Пучина, женщина такая.
Зачем себя отягощать
Баластом, в эту глубь ныряя?

Глядите: трое молодцов
Возникли вмиг из пены белой.

Мне море так осточертело,
Что я скалу обнять готов.

Земля нам, людям, мать родная.
Кто кормит нас, как не она?

А поглотить могла волна!

Нет, выплыл бы дельфин, играя,
И не спеша, как на плоту,
Унес бы вас в одно мгновенье.
Как некогда певца за пенье,
Он спас бы вас за красоту.[11]

Спаслись мы от стихии водной,
Но здесь что делать нам, когда
В карманах наших лишь вода?

Служить.

Кому?

Кому угодно.

И здесь, как и в любой стране,
У короля нужда в солдатах.

Ходить то в латах, то в заплатах?
Нет, это дело не по мне.
Уж лучше на лакейской кляче
Трястись за кем-нибудь вослед.

Я не затем рожден на свет.

Все служат так или иначе.

Все служат?

Служат!

Как же так?

Король — в величии и славе,
Двором и королевством правя;
Сеньоры — остриями шпаг,
Отвагою и безрассудством,
Послушливым дубовым лбом
Иль тихим вкрадчивым словцом,
Угодничеством, лизоблюдством;
Священник — тем, что он для нас
Благоговейно служит мессы,
Министр — державы интересы
Отстаивая каждый час.
Пером скрипучим писарь служит,
Тяжелым топором палач,
Мечом солдат, ланцетом врач,
Коль кто-нибудь вдруг занедужит,
Судейский — тем, что от него
Влетает честному и вору;
Ремесленник — слуга сеньора,
Мужик — идальго своего;[12]
Жена прислуживает мужу,
Отцу помощник сын родной,
Отец — башмачник, и портной,
И булочник для них к тому же.
И каждый смертный принужден
Быть самому себе слугою.
Свою особу беспокоя,
Ее послушно кормит он.
Лишь Диоген, как вам известно,
Не услужая никому,[13]
Провел весь век свой, и ему
Жилось отлично в бочке тесной.

Все это так. Но одного
Хочу: чтоб не был в подчиненье
(Ведь правил нет без исключенья)
Никто из нас ни у кого.
Испанцы мы! И если случай
С отчизною нас разлучил,
Он, значит, здесь нам поручил
Ее десницей стать могучей,
Иль вздумал нас преобразить
В три новых пáсолнца на небе.
Вот истинных испанцев жребий!