Л. Переверзев - Голоса Америки. Из народного творчества США. Баллады, легенды, сказки, притчи, песни, стихи

Ведущим мотивом этого отношения было разочарование в идеалах, ценностях и всем образе жизни, утверждаемом буржуазной Америкой. Нередко в своем протесте они занимали крайние позиции, отвергая не только художественные вкусы своих родителей, но и все искусство взрослых вообще.

Первые «короли» рок–н–ролла середины 50–х годов приводили свою аудиторию в восторг бесконечным повторением двух–трех простейших фраз, в которых лишь с большим трудом удавалось разобрать подобие примитивных куплетов, не заслуживающих даже того, чтобы называться текстом. «Похоже на то, что наша молодежь вообще разучилась общаться при помощи слов», — жаловался в ту пору один из музыковедов.

Слова, однако, играли важную роль в песнях Боба Дилана. В детстве Боб (его настоящее имя и фамилия Роберт Циммерман) жил со своими родителями, среднеобеспеченными людьми без особых запросов, в захолустном шахтерском городке Хиббинг, штат Миннесота. Больше всего он любил поэзию; случайная встреча со старым негром, уличным певцом, дала ему первые уроки игры на гитаре и во многом предопределила его будущую судьбу. С этого момента он стал не только декламировать, но и распевать свои стихи, написанные в подражание валлийскому поэту Дилану Томасу, чье имя он впоследствии избрал своим артистическим псевдонимом.

Имя Боба Дилана в 60–е годы было неотделимо от студенческих митингов и дискуссий о социальных реформах, от маршей свободы в защиту прав меньшинства, от массовых демонстраций с требованием мира в Юго–Восточной Азии. В 1963 году всеобщую известность получает песня Дилана «На крыльях ветра», призывающая не закрывать глаза на то, что творится вокруг. Не ограничиваясь обращением к одному только чувству сострадания, он прямо указывал на источник бедствия миллионов в песне «Мастера войны», а в песне «Времена‑то меняются» Боб Дилан бросал открытый вызов благополучной Америке.

Вместе с тем в долгоиграющей пластинке «Другая сторона Боба Дилана» он предстает тонким мастером психологического анализа, исследующим сокровенные тайники души. В середине 60–х годов своими выступлениями в составе инструментального ансамбля он закладывает новое направление в американской молодежной музыке — так называемый фолк–рок.

Это направление было продолжено в Англии группой «Битлз». На первых порах она ориентировалась преимущественно на негритянских народных исполнителей стиля ритм–энд–блюз.

На рубеже 60–х и 70–х годов этому примеру последовало множество авто ров–исполнителей в США. Круг тем в творчестве этих певцов исключительно широк: от нарочито–простых, почти примитивных баллад и детских песен, выражающих грусть по невозвратно ушедшей Америке времен первых переселенцев и до страшных видений ядерной катастрофы и экологическою кризиса.

Эмоциональный порыв, наивная чистота и возвышенность ранних гимнов воскрешается в песне Билли Тэйлора и Лика Далласа «Хотел бы я знать, каково это —быть свободным!».

Идущую ют Вуди Гатри традицию «разговорного блюза», полупечального, полунасмешливого, сотканного из реалистически достоверных деталей, неуловимо переходящих в гротескный вымысел, продолжает сын знаменитого певца — Арло Гатри.

Одно из самых известных его произведений, которое не столько поется, сколько декламируется под ритмический аккомпанемент гитары, — «Ресторан Алисы» — представляет собой едкую сатиру на полицию, правосудие и военную машину времен вьетнамской авантюры США, поданную в виде прозаически–доку ментального рассказа от лица простоватого парня, непосредственного участника событий.

Джони Митчелл, принадлежащая к числу наиболее глубоких и тонких авто ров–исполнителей 70–х годов, тяготеет к лирико–философским размышлениям, напоминающим тихий разговор наедине с собой. Обращаясь как бы в пространство, но в то же время и к каждому из своих слушателей, она пытается понять: почему в прессе говорят об обществе изобилия в то время, как вокруг столько людей живет в нищете.

Перевод Т. Сикорской

Перевод А. Буравского

Все началось с позапрошлого Дня Благодарения — два года тому назад в День Благодарения, когда мы с приятелем решили навестить Алису в ресторане.

Но Алиса не жила в самом ресторане, они жили в старой церкви рядом с рестораном, на колокольне — она, ее муж Рэй и Фача, их пес.

Жили на колокольне, и, поскольку у них была масса места внизу, где раньше скамьи стояли (скамьи эти они выкинули), они решили, что им можно туда мусор сбрасывать. чтоб не так часто его выносить.

Когда мы туда вошли и обнаружили огромную кучу мусора, мы подумали: поможем по–дружески, вывезем все это на свалку.

Упаковали с полтонны мусора, впихнули в наш красный «фольксваген»-микробус, взяли заступы, грабли и другие орудия и двинулись к городской свалке.

Подъезжаем туда и видим, цепь поперек и надпись: «В День Благодарения свалка закрыта». В жизни еще не видели, чтоб закрывали свалку на Благодарение, чуть не плача поехали уже на закате искать другое место, где бы выбросить мусор.

Свернули на боковую дорогу, там был овраг футов пятнадцати, а на дне его куча мусора. Мы решили: зачем в разных местах лежать двум маленьким кучам, пусть будет одна большая, не станем ту подбирать, лучше туда нашу сбросим. Так мы и сделали.

А потом вернулись обратно в церковь, съели традиционный праздничный обед, ночь мирно проспали, и разбудил нас наутро лишь телефонный звонок от полисмена Оби. Он сказал: «Парень, мы нашли конверт с твоим именем среди тонны мусора, и я вот хочу спросить, как ты все это объясняешь?»