Когда в январе 2023 года сторонники проигравшего кандидата в президенты Бразилии Жаира Болсонару ворвались в Конгресс, пытаясь отменить результаты недавних президентских выборов, лидер собственной партии Болсонару немедленно и решительно осудил их действия. А когда идеологические союзники виновны в насильственных или антидемократических действиях, лояльные демократы предпринимают шаги, чтобы привлечь их к ответственности перед законом.
Полулояльные демократы, напротив, отрицают или преуменьшают насильственные или антидемократические действия своих союзников. Они могут свалить вину за насилие на операции "ложного флага". Они могут преуменьшать значение антидемократического поведения, отводить критику, привлекая внимание к аналогичному (или худшему) поведению другой стороны, или иным образом оправдывать или потворствовать этим действиям. Полулоялисты часто пытаются получить и то, и другое: выражают неодобрение методам преступников, но при этом сочувствуют их целям. Или же они могут просто молчать перед лицом насильственных атак на демократию.
Наконец, при необходимости лояльные демократы объединяют усилия с конкурирующими продемократическими партиями, чтобы изолировать и победить антидемократических экстремистов. Это нелегко. Создание широких коалиций для защиты демократии часто требует, чтобы лояльные демократы (временно) отложили в сторону заветные принципы и политические цели и работали с политиками из противоположного конца идеологического спектра, чтобы победить группы, которые идеологически ближе к ним. Полулояльные демократы, напротив, отказываются работать с идеологическими соперниками, даже когда на кону стоит демократия.
Эти принципы лояльной демократической политики могут показаться простыми и понятными, но это не так. Когда большая часть партийной базы симпатизирует антидемократическим экстремистам, лидеры этой партии, которые осуждают или разрывают связи с этими экстремистами, часто подвергаются существенному политическому риску. Но верные демократы все равно делают это. И тем самым помогают сохранить демократию.
Хорошим примером лояльного демократического ответа на авторитарное нападение может служить Испания начала 1980-х годов. Первая испанская демократия (1931-36 гг.) рухнула на фоне поляризации и гражданской войны. Этому краху способствовало полулояльное поведение как основных левоцентристских, так и правоцентристских партий. В 1934 году социалисты и коммунисты, опасаясь фашизма, начали вооруженное восстание, чтобы не допустить консерваторов в правительство. Тем не менее левоцентристские политики терпели их, а позже создали с ними предвыборную коалицию. И точно так же, когда в 1936 году военные, опасаясь коммунизма, задумали свергнуть республиканское правительство, консервативные политики поддержали их, ввергнув Испанию в гражданскую войну и диктатуру.
В 1976 году после четырех десятилетий авторитаризма при Франсиско Франко в Испании была окончательно восстановлена демократия. В начале переходного периода экономический рост был медленным, инфляция бушевала, а страна пережила волну террористических атак со стороны баскских сепаратистов. Премьер-министр Адольфо Суарес становился все более непопулярным. Суарес уже разозлил своих старых союзников из правых франкистов (сторонников Франко), когда в 1977 году легализовал Коммунистическую партию. Теперь, казалось, он вышел из-под влияния короля Хуана Карлоса, который по-прежнему пользовался большим влиянием, особенно среди военных. Социалисты, долгое время бывшие бестией правых, были готовы победить на следующих выборах.
В конце января 1981 года Суарес объявил о своей отставке. Парламент должен был проголосовать за его преемника, центриста Леопольдо Кальво-Сотело, 23 февраля. Но в 6:23 вечера, во время подсчета голосов, двести гвардейцев во главе с подполковником Антонио Техеро ворвались в палаты с пистолетами и автоматами. Заявив, что действуют по приказу короля, солдаты захватили контроль над зданием парламента. Целью путчистов было не допустить избрания Кальво-Сотело и заставить парламент избрать премьер-министром генерала Альфонсо Армаду. Генерал Армада был давним помощником короля Хуана Карлоса, который стремился стать испанским де Голлем. Его тесные связи с Хуаном Карлосом заставили лидеров переворота поверить, что король поддержит их.
Подполковник Техеро взобрался на трибуну с пистолетом наперевес, выкрикивая: "Бей в пол! Бейте в пол!" Солдаты стреляли в потолок, заставляя запаниковавших членов парламента пригибаться под креслами в поисках укрытия. Только три человека отказались прятаться: Премьер-министр Суарес; заместитель премьер-министра Мануэль Гутьеррес Мелладо, старый генерал-франкист, который возмущенно противостоял Техеро и которого пришлось насильно удерживать; и Сантьяго Каррильо, старый коммунист, который всю жизнь боролся с франкистами, а теперь спокойно сидел и курил сигарету. И Гутьеррес Мельядо, присоединившийся к перевороту Франко в 1930-х годах, и Каррильо, революционер со стажем, были опоздавшими к демократии. Но теперь каждый из них поставил на кон свое тело, чтобы защитить ее.
Премьер-министр и 350 членов парламента были взяты в заложники на ночь. В соседней Валенсии по улицам проехали танки. Солдаты заняли государственные теле- и радиостанции. По национальному радио звучала военная музыка. У здания парламента правые сторонники переворота пели испанскую фашистскую песню "Лицом к солнцу".
В конечном итоге переворот провалился, потому что король отказался с ним согласиться. Вскоре после полуночи он появился на телевидении, одетый в военную форму, и произнес речь в защиту демократического строя.
Однако не менее важной была реакция испанских политиков. Весь спектр партий, от левых коммунистов до правых экс-франкистов, осудил переворот. В здании парламента Мануэль Фрага, видный чиновник правительства Франко, а ныне лидер правого Народного альянса, вскочил на ноги и закричал: "Это атака на демократию!". Его союзники по парламенту ответили криками: "Да здравствует Испания! Да здравствует демократия!" Четыре дня спустя более миллиона человек вышли на улицы Мадрида, и испанская газета El País назвала это " крупнейшей демонстрацией в истории Испании". Во главе демонстрации бок о бок шли лидеры всех партий - коммунист Каррильо, правый Фрага, лидер социалистов Фелипе Гонсалес и лидеры действующего Союза демократического центра. Находясь в политической изоляции, лидеры переворота были арестованы, преданы суду и в итоге приговорены к тридцати годам тюремного заключения. После этого перевороты в Испании стали немыслимы, и демократия укоренилась.
Так защищается демократия. В Испании дата 23 февраля публично отмечается как момент триумфа. В 2006 году, в двадцать пятую годовщину этого события, парламент выпустил заявление, поддержанное всеми партиями, в котором переворот был охарактеризован как "грубейшая попытка насильственного нарушения свобод и прерывания демократического процесса в Испании". Никто не оправдывает попытку переворота. Никто не преуменьшил ее значение.
-
Полулояльное поведение часто кажется доброкачественным. В конце концов, его обычно осуществляют респектабельные политики, которые не принимали непосредственного участия в насильственных атаках на демократию. Но это глубоко ошибочное представление. История учит нас, что, когда ведущие политики идут по более выгодному пути полулояльности, терпя или потворствуя антидемократическим экстремистам, экстремисты часто усиливаются, и, казалось бы, прочная демократия может рухнуть сама по себе.
Во-первых, полулояльность защищает антидемократические силы. Когда воинствующие экстремисты пользуются молчаливой поддержкой основной партии, они с большей вероятностью будут защищены от судебного преследования или изгнания с государственной должности. Вспомним французский опыт. Многие из консерваторов, потворствовавших мятежникам 6 февраля, сделали успешную политическую карьеру. В день нападения парламентарий Пьер Лаваль разговаривал по телефону с подполковником Франсуа де Ла Роком
