на другом небе и на другой земле, не принадлежащей никому.
Персиковые деревья цветут, а вода течет дальше.51
Или еще раз:
Я увидел лунный свет перед своим диваном,
И подумала, не мороз ли это на земле.
Я поднял голову и посмотрел на горную луну;
Я склонил голову и подумал о своем далеком доме.52
Теперь, когда его волосы побелели, в его сердце зародилась тоска по местам юности. Сколько раз в искусственной столичной жизни он тосковал по естественной простоте родительского дома!
В стране Ву зеленеют листья тутовника,
И трижды шелкопряды засыпали.
В Восточном Лухе, где живет моя семья,
Интересно, кто засевает эти наши поля?
Я не успею вернуться к весенним праздникам,
Но я ничем не могу помочь, путешествуя по реке.
Южный ветер, дуя, развевает мой тоскующий по дому дух.
И несет его к входу в нашу знакомую таверну.
Вот я вижу персиковое дерево с восточной стороны дома,
Густые листья и ветви, развевающиеся в голубом тумане.
Это дерево я посадил перед расставанием три года назад.
Персиковое дерево уже выросло высотой с крышу таверны,
Пока я скитался без возврата.
Пинг-ян, моя прекрасная дочь, я вижу, как ты стоишь.
Подойдите к персиковому дереву и сорвите цветущую ветку.
Ты срываешь цветы, но меня там нет...
Как текут ваши слезы, словно потоки воды!
Мой маленький сын, По-чин, вырос до плеч твоей сестры,
Погуляйте с ней под персиковым деревом;
Но кто похлопает вас по спине?
Когда я думаю о таких вещах, мои чувства отказывают,
И острая боль каждый день режет мне сердце.
Теперь я отрываю кусочек белого шелка, чтобы написать это письмо,
И отправлю его тебе с любовью по реке.53
Его последние годы были горькими, ведь он никогда не стремился зарабатывать деньги, а в хаосе войны и революции у него не было короля, который мог бы уберечь его от голодной смерти. Он с радостью принял предложение Ли Лина, принца Юнга, присоединиться к его штабу; но Ли Лин восстал против преемника Мин Хуана, и когда восстание было подавлено, Ли По оказался в тюрьме, приговоренный к смерти как предатель государства. Тогда Куо Ци-и, генерал, подавивший восстание Ань Лу-шаня, попросил, чтобы жизнь Ли По была выкуплена лишением его собственного звания и титула. Император заменил приговор на вечное изгнание. Вскоре после этого была объявлена всеобщая амнистия, и поэт направил свои шаткие шаги на родину. Через три года он заболел и умер, а легенда, недовольная обычным концом столь редкой души, рассказала, что он утонул в реке, пытаясь в сильном опьянении охватить взглядом отражение луны в воде.
В целом, тридцать томов нежных и добрых стихов, которые он оставил после себя, подтверждают его репутацию величайшего поэта Китая. "Он - высокая вершина Тая, - восклицает китайский критик, - возвышающаяся над тысячей гор и холмов; он - солнце, в присутствии которого миллионы звезд небес теряют свой сверкающий блеск".54 Минг Хуанг и Леди Ян мертвы, но Ли По все еще поет.
Мой корабль построен из пряного дерева и имеет руль из мулана;*
На двух концах сидят музыканты с украшенными бамбуковыми флейтами и золотыми трубами.
Какое это удовольствие - бочонок сладкого вина.
И поющие девушки рядом со мной,
Дрейфовать по воде то в одну, то в другую сторону вместе с волнами!
Я счастливее воздушной феи,
Он катался на своем желтом журавле,
И свободен, как тритон, который бесцельно следовал за морскими чайками.
Теперь взмахами моего вдохновенного пера я сотрясаю Пять гор.
Моя поэма закончена. Я смеюсь, и мой восторг шире, чем море.
О бессмертная поэзия! Песни Ч'у П'инга† вечно великолепны, как солнце и луна,
Дворцы и башни царей Чоу исчезли с холмов.55
V. НЕКОТОРЫЕ КАЧЕСТВА КИТАЙСКОЙ ПОЭЗИИ
"Свободный стих"-"Имажизм"-"Каждое стихотворение - картина, а каждая картина - стихотворение"-Сентиментальность-Совершенство формы
Невозможно судить о китайской поэзии только по Ли; чтобы почувствовать ее (а это лучше, чем судить), нужно неторопливо отдаться многим китайским поэтам и уникальным методам их поэзии. Некоторые тонкие качества ее скрыты от нас в переводе: мы не видим живописных иероглифов, каждый из которых является односложным, но выражает сложную идею; мы не видим строк, идущих сверху вниз и справа налево; мы не улавливаем метр и рифму, которые с гордой строгостью придерживаются древних прецедентов и законов; мы не слышим тонов - бемолей и диезов, которые придают ритм китайскому стиху; по крайней мере половина искусства дальневосточного поэта теряется, когда его читает то, что мы должны назвать "иностранцем"." В оригинале китайское стихотворение в его лучшем виде - это форма, отполированная и драгоценная, как ваза с боярышником; для нас же это лишь обманчиво "свободный" или "имажистский" стих, наполовину пойманный и слабо переданный каким-то искренним, но чужим умом.
Что мы видим, так это, прежде всего, краткость. Мы склонны считать эти стихи слишком незначительными и испытывать нереальное разочарование от отсутствия величия и скуки Мильтона и Гомера. Но китайцы считают, что вся поэзия должна быть краткой, что длинное стихотворение - это противоречие в терминах, поскольку поэзия для них - это мгновенный экстаз, и она умирает, если растягивается на эпические строки. Ее миссия - увидеть и нарисовать картину одним мазком, написать философию в дюжине строк; ее идеал - бесконечный смысл в небольшом ритме. Поскольку картины - суть поэзии, а суть китайской письменности - пиктография, письменный язык Китая спонтанно поэтичен; он склонен писать картинами и избегает абстракций, которые нельзя выразить в виде видимых вещей. Поскольку абстракции множатся с развитием цивилизации, китайский язык в его письменной форме стал тайным кодом тонких предложений; и таким же образом, и, возможно, по той же причине, китайская поэзия сочетает предложение с концентрацией, и стремится раскрыть через нарисованную картину некую глубинную вещь, невидимую. Она не обсуждает, а намекает; она оставляет без внимания больше, чем говорит, и только восточный человек может восполнить это. "Древние люди, - говорят китайцы, - считали высшим совершенством поэзии то, что смысл должен быть за пределами слов и что читатель должен додуматься до него сам".56 Как и китайские нравы и искусство, китайская поэзия - это бесконечное изящество, скрытое в спокойной простоте. Она отказывается от метафор, сравнений и аллюзий, но полагается на демонстрацию самой вещи с намеком на ее последствия. Она избегает преувеличений и страстей, но обращается к зрелому уму сдержанностью и сдержанностью; она редко бывает романтически взволнованной по форме, но умеет выразить сильное чувство своим собственным спокойным классическим способом.
Мужчины проживают свои жизни врозь, как
