звезды, которые движутся, но никогда не встречаются.
Этот глаз, как хорошо, что одна и та же лампа освещает нас обоих!
День молодежи.
Наши храмы уже говорят об угасании жизни.
Даже сейчас половина из тех, кого мы знаем, - духи.
Я тронут до глубины души.
Временами мы можем устать от некоторой сентиментальности этих стихотворений, тщетного тоскливого сожаления о том, что время не остановится в своем беге и не позволит людям и государствам быть вечно молодыми. Мы понимаем, что во времена Мин Хуана китайская цивилизация была уже старой и усталой, а ее поэты, как и художники Востока в целом, любили повторять старые темы и тратить свой артистизм на безупречные формы. Но в других странах нет ничего подобного этой поэзии, ничто не может сравниться с ней по деликатности выражения, по нежности и в то же время умеренности чувств, по простоте и краткости фразы, облеченной в самую продуманную мысль. Нам говорят, что поэзия, написанная при императорах династии Танг, играет большую роль в обучении каждого китайского юноши, и что невозможно встретить интеллигентного китайца, который не знал бы наизусть большую часть этой поэзии. Если это так, то Ли По и Ту Фу - часть ответа, который мы должны дать на вопрос, почему почти каждый образованный китаец - художник и философ.
VI. ТУ ФУ
Т'ао Чьен-По Чу-и-Поэмы о малярии-Ту Фу и Ли По-Видение войны-Процветающие дни-Разруха-Смерть
Ли По - китайский Китс, но есть и другие певцы, почти столь же любимые его соотечественниками. Это простой и стоический Т'ао Ч'иен, который покинул правительственную должность, потому что, по его словам, он больше не мог "скривить спину за пять кусков риса в день", то есть "коу-тау".* за свою зарплату. Как и многие другие государственные люди, испытывающие отвращение к коммерции официальной жизни, он ушел жить в лес, ища там "длину лет и глубину вина" и находя в ручьях и горах Китая то же утешение и восторг, которые ее художники позже передадут на шелке.
Я срываю хризантемы под восточной живой изгородью,
Затем долго смотрите на далекие летние холмы.
Горный воздух свеж на рассвете;
Летящие птицы две за двумя возвращаются.
В этих вещах кроется глубокий смысл;
Но когда мы хотим выразить это, слова внезапно подводят нас. . . .
Что за глупость - провести жизнь, как сброшенный лист.
Под пылью улиц!
Но тринадцать лет я жил именно так. . . .
Долгое время я жил в клетке;
Теперь я вернулся.
Ибо человек должен вернуться
Реализовать свою природу.57
По Чу-и пошел по другому пути, выбрав государственную должность и жизнь в столице; он поднимался с места на место, пока не стал губернатором великого города Ханчжоу и президентом Военного совета. Тем не менее он дожил до семидесяти двух лет, написал четыре тысячи стихотворений, а в перерывах между изгнаниями вкушал природу в свое удовольствие.58 Он знал, как сочетать одиночество с толпой, отдых с активной жизнью. У него было не так уж много друзей, поскольку, по его словам, он обладал средними способностями в "каллиграфии, живописи, шахматах и азартных играх, которые обычно объединяют людей в приятном общении".59 Ему нравилось общаться с простыми людьми, и, по рассказам, он читал свои стихи старой крестьянке и упрощал все, что она не могла понять. Так он стал самым любимым из китайских поэтов среди простого народа; его стихи были начертаны повсюду, на стенах школ и храмов, в каютах кораблей. "Вы не думайте, - сказала одна "певунья" капитану, которого она развлекала, - что я обычная танцовщица; я могу прочесть "Вечную ошибку" мастера По".60*
Мы оставили напоследок проникновенного и любвеобильного Ту Фу. "Английские писатели о китайской литературе, - говорит Артур Уэйли, - любят заявлять, что Ли Т'ай-по - величайший поэт Китая; сами китайцы, однако, присуждают это место Ту Фу".61 Впервые мы слышим о нем в Чан-ане; он приехал сдавать экзамены на должность и потерпел неудачу. Он не расстроился, хотя его неудача была связана именно с поэзией; он объявил публике, что его стихи - хорошее лекарство от малярийной лихорадки, и, похоже, сам попробовал это лекарство.62 Мин Хуан прочитал некоторые из его стихов, лично сдал ему еще один экзамен, признал его успешным и назначил секретарем генерала Цоа. Ободренный и на мгновение забыв о жене и детях в далекой деревне, Ту Фу поселился в столице, обменивался песнями с Ли По и изучал таверны, расплачиваясь за вино стихами. Он пишет о Ли:
Я люблю своего Господа, как младший брат любит старшего,
Осенью, взбодренные вином, мы спим под одним одеялом;
Рука об руку мы ежедневно идем вместе.63
Это были дни любви Мина к Ян Квей-фэй. Ту прославлял ее, как и другие поэты; но когда разразилась революция, и соперничающие амбиции залили Китай кровью, он обратился к более грустным темам и изобразил человеческую сторону войны:
Вчера вечером пришло распоряжение правительства
Зачислять в армию юношей, достигших восемнадцати лет.
Они должны помочь защитить столицу. . . .
Мать! Дети, не плачьте так!
Проливая такие слезы, вы навредите себе.
Когда слезы перестают течь, появляются кости,
Ни Небо, ни Земля не сострадают. . . .
Знаете ли вы, что в Шантунге двести уездов превратились в пустыню,
Тысячи деревень, ферм, покрытых лишь кустарником, колючкой?
Мужчин убивают, как собак, а женщин гонят, как кур. . . .
Если бы я только знал, как плоха судьба мальчиков.
Я бы родила всех своих детей девочками... . .
Мальчики рождаются только для того, чтобы быть погребенными под высокой травой.
Когда вы будете проезжать мимо, у берегов Синего моря все еще будут лежать кости погибших на войне.
Они дико белые и лежат на песке,
И маленькие юные призраки, и старые призраки собираются здесь, чтобы поплакать в группе.
Когда идут дожди, и осень, и холодные ветры,
Их голоса громкие, настолько громкие, что я узнаю, как горе может убить. . . .
Птицы занимаются любовью в своих снах, пока дрейфуют в приливе,
В сумерках светлячки должны сами создавать свой свет.
Почему человек должен убивать человека только для того, чтобы жить?
Напрасно я вздыхаю в уходящей ночи.64
В течение двух лет, во время революционного перерыва, он скитался по Китаю, деля свою нужду с женой и детьми, настолько бедный, что просил хлеба, и настолько смиренный, что на коленях молил о благословении человека, который приютил его семью и кормил их некоторое время.65 Его спас добрый генерал Ен Ву, который сделал
