должны развиваться в соответствии с меняющимися условиями, и суды и административные органы призваны способствовать этим изменениям, когда законодательные органы не спешат действовать. Но если они будут слишком сильно опережать общественное мнение, то рискуют лишить себя легитимности. Позволив использовать себя в качестве средства опережения законодательного процесса, суды и ведомства стали объектом резкой критики и политизации.
Критика либерализма со стороны прогрессивных левых имеет как содержательный, так и процедурный характер. По существу, речь идет о том, что огромное неравенство по классовому, расовому, гендерному признаку, сексуальной ориентации и т.п. существовало на протяжении десятилетий. Политики основной массы научились с этим жить, потому что образованные профессионалы могли строить достойную жизнь, отгородившись от остального общества. После революции Рейгана-Тэтчер 1980-х годов многие левые политики, от Билла Клинтона и Тони Блэра до Барака Обамы, сместились вправо и приняли неолиберальные аргументы о необходимости рыночных решений, жесткой экономии и инкрементализма. Проблема насилия полиции в отношении афроамериканцев, замалчивались, хотя разрыв в результатах между расовыми группами оставался неизменным или даже увеличивался. Новые проблемы, такие как изменение климата, породили огромный конфликт поколений и не могли быть серьезно решены из-за власти укоренившихся игроков, таких как компании, производящие ископаемое топливо, и консервативных избирателей, не верящих в реальность изменения климата. Таким образом, либеральный инкрементализм потерпел полное фиаско в выработке решений, соответствующих уровню стоящих перед обществом задач.
Эти критические замечания по существу приводят затем к процедурным претензиям, которые являются источником напряженности между многими активистами поколения Z и их старшими товарищами, родившимися в поколении "бэби-бума". Либеральные демократии построены на сложных правилах, которые требуют обсуждения и компромисса и часто служат для блокирования более радикальных форм изменений. В такой сильно поляризованной стране, как США, это означает, что Конгресс, разделенный поровну, не может договориться о таких простых вещах, как годовой бюджет, и уж тем более о новой радикальной социальной политике, направленной на решение таких проблем, как расовое неравенство или бедность. Более того, со временем правила стали более ограничительными, как, например, в случае с рутинной процедурой филибастера, требующей недостижимого большинства голосов для принятия важных законов. Именно поэтому отмена филлибустера стала одним из главных приоритетов прогрессистов в администрации Байдена. Эти претензии по существу и процедуре заставили многих молодых прогрессивных активистов утверждать, что провальной оказалась не конкретная политика или лидеры, а сама система, которая была заточена против фундаментальных социальных изменений.
Как выглядела бы прогрессивная левая альтернатива либерализму? Многие американские консерваторы убедили себя в том, что они уже живут в кошмарном мире, в котором тираническое "крайне левое" государство попирает их права. Они представляют себе мир, в котором правительство плавно переходит от обязательного использования масок и вакцин в случае чрезвычайной ситуации в области здравоохранения к тому, когда бандиты в кафтанах ходят по домам и насильно отбирают у людей оружие и Библию.
Более реалистичное представление о том, как будет выглядеть прогрессивное постлиберальное общество, требует несколько больше нюансов. В отличие от правых, очень немногие левые задумываются об откровенно авторитарном правительстве. Напротив, крайние левые скорее склонны к анархизму, чем к статизму. В таких левых городах, как Портленд и Сиэтл, активисты стремились создать свободные от полиции районы, например, автономную зону Капитолийского холма, и выступали за отказ от финансирования полицейских департаментов по всей стране. Эта политика оказалась самоокупаемой: автономные зоны страдают от преступности и наркомании, а идея отказа от финансирования полиции стала огромным альбатросом на шее более центристских политиков-демократов.
Более вероятным сценарием прогрессивного постлиберального общества было бы значительное усиление существующих тенденций. Вопросы расы, пола, гендерных предпочтений и других категорий идентичности войдут во все сферы повседневной жизни, станут основными при приеме на работу, продвижении по службе, доступе к здравоохранению, образованию и другим отраслям. Либеральные стандарты, такие как меритократия без учета цвета, отойдут на второй план, уступив место явным предпочтениям по расовому и гендерному признаку. Хотя до сих пор применение позитивных действий в США было ограничено такими решениями Верховного суда, как "Регенты Калифорнийского университета против Бакке", ситуация может измениться, и категории идентичности могут быть прописаны в законе. Серьезные изменения произойдут и в том, как постлиберальное общество будет относиться к внешнему миру . Такое общество может решить просто отказаться от усилий по управлению границами и ввести бессрочную систему предоставления убежища. Под влиянием глобальных угроз, таких как изменение климата, в законодательстве и политике может появиться гораздо большее уважение к решениям, принимаемым международными акторами, а не национальными судами и законодательными органами. Гражданство может быть еще более размыто и превращено в бессмысленную путем предоставления негражданам права голоса.
В экономической сфере не совсем ясно, что прогрессивная программа обязательно будет постлиберальной. Такие политики, как Берни Сандерс, не призывают к отмене частной собственности или возврату к централизованному планированию; скорее, они стремятся к очень широкой форме социал-демократии, которая с переменным успехом была опробована в других либеральных обществах . Государство должно предоставлять широкие социальные услуги, оплачивать высшее образование, финансировать здравоохранение, гарантировать рабочие места и минимальный доход, регулировать, а то и национализировать финансовую систему, а также направлять инвестиции на предотвращение изменения климата. Все это будет оплачиваться за счет столь же масштабных новых налогов на богатых или, в соответствии с современной монетарной политикой, за счет проверенного временем механизма печатания денег.
В настоящее время не похоже, что прогрессивная программа будет реализована в полном объеме. Если экономическое перераспределение пользуется достаточной популярностью среди избирателей, то привлекательность культурной составляющей программы сильно ограничена. Поляризация в США не была симметричной. Справа значительное большинство избирателей, придерживающихся консервативных взглядов , перешли на позиции, которые раньше считались крайними, сосредоточившись на теориях заговора, связанных с фальсификацией результатов голосования и вакцинами. Левоцентристские избиратели, напротив, остаются гораздо более разнообразными. С середины 2010-х годов появилось более экстремальное прогрессивное крыло, хотя на данный момент оно не представляет собой ничего похожего на доминирующую точку зрения в Демократической партии. Таким образом, последние годыокно Овертонав американской политике расширилось, и явный нелиберализм стал гораздо более открыто выражаться как справа, так и слева. Ни одна из крайностей не предлагает реальной альтернативы классическому либерализму, но обе они сумели подмять под себя либеральные идеалы и дискредитировать тех, кто стремится их поддерживать.
Перефразируя слова Уинстона Черчилля о демократии, можно сказать, что либерализм- это худшая форма правления, не считая всех остальных. Это не является ярким подтверждением классического либерализма, для этого необходимо обратиться к другим источникам.
Глава 9. Национальная идентичность
Еще одно недовольство, порождаемое либеральными обществами, - это их частая неспособность представить своим гражданам позитивное
