другими рекомендовал уволить его. Королева, хотя и была раздражена экономией Неккера, защищала его, а Верженн назвал его революционером,105 а интенданты, опасавшиеся, что Неккер планирует подмять их под себя, создав больше провинциальных ассамблей, присоединились к крику и охоте. Неккер сам подстроил свое падение, заявив, что уйдет в отставку, если не получит полный титул и полномочия министра с местом в Королевском совете. Морепас сказал королю, что если это будет сделано, то все остальные министры оставят свои посты. Людовик уступил и отпустил Неккера (19 мая 1781 года). Весь Париж, за исключением двора, оплакивал его падение. Иосиф II прислал соболезнования; Екатерина пригласила его приехать и руководить финансами России.106
12 октября 1779 года Испания присоединилась к Франции против Англии, и объединенный французский и испанский флоты, 140 линейных кораблей, теперь почти сравнялись со 150 кораблями британского флота,107 и прервали господство Британии на волнах. Это изменение в балансе военно-морских сил жизненно повлияло на ход американской войны. Главная британская армия в Америке, семь тысяч человек под командованием лорда Корнуоллиса, занимала укрепленную позицию в Йорктауне на реке Йорк у Чесапикского залива. Лафайет с пятью тысячами человек и Вашингтон с одиннадцатью тысячами (включая три тысячи французов под командованием графа де Рошамбо) сошлись на Йорктауне и захватили все возможные сухопутные подступы. 5 сентября 1781 года французский флот под командованием графа де Грасса разгромил английскую эскадру в бухте, а затем перекрыл все пути отхода по воде для превосходящих сил Корнуоллиса. Исчерпав запасы провизии, Корнуоллис сдался в плен со всеми своими людьми (19 октября 1781 года). Франция могла сказать, что де Грасс, Лафайет и Рошамбо сыграли важную роль в решающем событии войны.
Англия потребовала условий. Шелбурн направил отдельные миссии к французскому правительству и американским посланникам во Франции, надеясь сыграть одного союзника против другого. Вергеннес уже (1781) замышлял мир с Англией на основе раздела большей части Северной Америки между Англией, Францией и Испанией.108 Он заключил соглашение с Испанией о сохранении долины Миссисипи под европейским контролем.109 В ноябре 1782 года он предложил поддержать англичан в их стремлении отстранить американские штаты от рыболовства на Ньюфаундленде.110 Эти переговоры вполне соответствовали дипломатическим прецедентам, но американские посланники, узнав о них, сочли себя вправе действовать в условиях подобной секретности. Вергеннес и Франклин договорились, что каждый союзник может вести переговоры с Англией отдельно, но что ни один из них не должен подписывать мирный договор без согласия другого.111
Американские переговорщики, в первую очередь Джон Джей и Франклин, блестяще разыграли дипломатическую партию. Они добились для Соединенных Штатов не только независимости, но и доступа к рыбным ресурсам Ньюфаундленда, половине Великих озер и всей обширной и богатой территории между Аллегейнами и Миссисипи; это были гораздо лучшие условия, чем рассчитывал получить американский конгресс. 30 ноября 1782 года Джей, Франклин и Адамс подписали предварительный договор с Англией. Формально он нарушал соглашение с Вергеннесом, но в нем оговаривалось, что он не будет иметь силы до тех пор, пока Англия не заключит мир с Францией. Вергеннес жаловался, но затем смирился с ситуацией. 3 сентября 1783 года был подписан окончательный договор - "во имя Святейшей и Нераздельной Троицы".112-между Англией и Америкой в Париже, между Англией, Францией и Испанией в Версале. Франклин оставался во Франции в качестве посла Соединенных Штатов до 1785 года. Когда он умер в Филадельфии 17 апреля 1790 года, Учредительное собрание Франции носило траур в течение трех дней.
В результате войны французское правительство стало банкротом, и это банкротство привело к революции. В общей сложности Франция потратила на войну миллиард ливров, и проценты по государственному долгу с каждым днем тянули казну вниз, к неплатежеспособности. Тем не менее этот долг был делом правительства и богачей; он почти не затрагивал народ, многие из которых процветали благодаря стимулированию промышленности. Монархия была тяжело ранена, но не нация; иначе как бы история объяснила успех, с которым экономика и армии революционной Франции противостояли половине Европы с 1792 по 1815 год?
Безусловно, дух Франции был приподнят. Государственные деятели видели в мире 1783 года триумфальное воскрешение после девальвации 1763 года. Философы приветствовали результат как победу своих взглядов; и действительно, сказал де Токвиль: "Американцы, казалось, исполнили то, что задумали наши писатели".113 Многие французы видели в достижениях колоний вдохновляющее предвестие распространения демократии по всей Европе. Демократические идеи проникли даже в аристократию и парламенты. Декларация прав, принятая конституционным конвентом Вирджинии 12 июня 1776 года, и Билль о правах, добавленный к американской конституции, стали образцами для Декларации прав человека, провозглашенной Учредительным собранием Франции 26 августа 1789 года.
Это была последняя слава, кульминация рыцарства феодальной Франции, что она погибла, помогая установить демократию в Америке. Правда, большинство французских государственных деятелей мыслили категориями возрождения Франции. Но энтузиазм таких дворян, как Лафайет и Рошамбо, был настоящим; они снова и снова рисковали своими жизнями, служа новорожденному государству. "Я был далеко не единственным, - писал молодой граф де Сегюр, - чье сердце билось при звуках пробуждающейся свободы, стремящейся сбросить с себя иго произвола".114 Знаменитый отказ аристократов от феодальных прав в Учредительном собрании (4 августа 1789 года) был здесь предвосхищен и подготовлен. Это было смелое харакири. Франция отдала Америке деньги и кровь, а взамен получила новый мощный импульс к свободе.
ГЛАВА XXXV. Смерть и философы 1774-1807
I. ВОЛЬТЕРОВСКИЙ ФИНАЛ
1. Сумерки в Ферни
В 1774 году ему было восемьдесят. В эти годы у него было несколько приступов обморока; мы называем их маленькими ударами, он же называл их petites avertissements. Он отмахивался от них, давно привыкнув к смерти; он жил и наслаждался обожанием королей и королев. Екатерина Великая назвала его "самым прославленным человеком нашего века".1 Фридрих Великий сообщал в 1775 году: "Люди рвут друг друга в борьбе за бюсты Вольтера на фарфоровой мануфактуре" в Берлине, "где их не делают достаточно быстро, чтобы удовлетворить спрос".2 Ферни уже давно стал целью паломничества интеллектуальной Европы; теперь это была почти религиозная святыня. Послушайте мадам Сюар после ее визита в 1775 году: "Я виделась с месье де Вольтером. Переживания святой Терезы никогда не превосходили тех, которые я испытала при виде этого великого человека. Мне казалось, что я нахожусь в присутствии бога, бога, которого лелеют и обожают, которому я наконец-то смогла выразить всю свою благодарность и все свое уважение".3 Когда он проезжал через Женеву в 1776 году, его едва не задушила окружавшая его восторженная толпа.4
Даже в свои восемьдесят лет он продолжал интересоваться политикой
