он слышал знаменитый призыв Камиля Десмулена к оружию; видел, как победоносная толпа шествовала с отрубленной головой де Лонэ, начальника Бастилии; видел, как женщины маршировали, чтобы схватить короля в Версале.105 Вскоре он устал от насилия, ужаса, незащищенности жизни. Несколько раз ему грозил арест, но он спасался признаниями в революционной вере. В частном порядке он осуждал все это и желал, чтобы "добрый Людовик XVI был возвращен к власти".106 Он порицал Руссо за то, что тот развязал страсти молодых, невежественных и сентиментальных людей. "Именно Эмиль породил это высокомерное поколение, упрямое, наглое и своевольное, которое громко говорит и заставляет замолчать пожилых людей".107
Так он состарился и раскаялся в идеях, но не в грехах своей молодости. В 1794 году он снова был бедным человеком, богатым только воспоминаниями и внуками. В XIII томе "Месье Николя" он составил календарик мужчин и женщин своей жизни, включая несколько сотен подружек, и подтвердил свою веру в Бога. В 1800 году графиня де Богарне сообщила Наполеону, что Рестиф живет в нищете, не отапливая свою комнату; Наполеон прислал ему деньги, слугу и охранника, а также (в 1805 году) предоставил ему место в министерстве полиции. 8 февраля 1806 года Рестиф умер, в возрасте семидесяти двух лет. Графиня и несколько членов Института Франции (который отказал ему в приеме) присоединились к восемнадцати сотням простолюдинов, которые пришли на его похороны.
VII. BEAUMARCHAIS
"Чем больше я вижу французский театр, - писал Артур Янг в 1788 году, - тем больше я вынужден признать его превосходство над нашим, по количеству хороших артистов, ... по качеству танцоров, певцов и лиц, от которых зависит театральное дело, все установлено в грандиозном масштабе".108 В Театре Франсе, перестроенном в 1782 году, и во многих провинциальных театрах представления давались каждый вечер, включая воскресенье. В актерском искусстве наступило междуцарствие: Лекайн умер, а Софи Арнульд ушла в отставку в 1778 году; Тальма, будущий фаворит Наполеона, дебютировал в Комеди-Франсез в 1787 году и получил свой первый триумф в "Карле IX" Мари-Жозефа Шенье в 1789 году. Самым популярным драматургом того времени был Мишель-Жан Седан, автор сентиментальных комедий, которые не сходили с французской сцены на протяжении целого столетия. Мы отдаем ему честь и переходим к человеку, который с помощью Моцарта и Россини подарил жизнь Фигаро и (как он считал) свободу Америке.
Пьер-Огюстен Карон, как и Вольтер, прожил двадцать четыре года, не зная своего исторического имени. Его отец был часовщиком в парижском пригороде Сен-Дени. После некоторого бунта он смирился и стал заниматься отцовским ремеслом. В возрасте двадцати одного года он изобрел новый тип спуска, который позволил ему делать "превосходные часы, плоские и маленькие, как только может быть сочтено нужным".109 Он порадовал Людовика XV образцом, а для мадам де Помпадур сделал такие маленькие часы, что они поместились в ее перстень; по его утверждению, это были самые маленькие часы из когда-либо созданных. В 1755 году он купил у своего стареющего владельца, месье Франке, место среди "контролеров королевской кладовой", которые поджидали короля во время трапез; это была не слишком высокая должность, но она давала Пьеру доступ ко двору. Через год Франке умер; Пьер женился на вдове (1756), которая была на шесть лет старше его самого, и, поскольку она владела небольшим поместьем, Пьер добавил ее имя к своему и стал Бомарше. После смерти жены (1757) он унаследовал ее имущество.
Он не получил никакого среднего образования, но все - даже аристократы, возмущавшиеся его проворством, - признавали остроту его ума и быстроту сообразительности. В салонах и кафе он познакомился с Дидро, д'Алембером и другими философами и проникся эпохой Просвещения. Усовершенствование, которое он сделал в педальном устройстве арфы, привлекло внимание незамужних дочерей Людовика XV; в 1759 году он начал давать им уроки игры на арфе. Банкир Жозеф Париж-Дюверни попросил Бомарше заручиться помощью мессиры Рояль, чтобы заручиться поддержкой Людовика XV для Военной школы, директором которой был финансист; Пьеру это удалось, и Париж-Дюверни подарил ему акции на сумму шестьдесят тысяч франков. "Он посвятил меня, - рассказывал Бомарше, - в тайны финансов..... Я начал делать свое состояние под его руководством; по его совету я предпринял несколько спекуляций, в некоторых из которых он помогал мне своими деньгами или своим именем".110 Так Бомарше, следуя в этом, как и во многих других отношениях, прецедентам, созданным Вольтером, стал философом-миллионером. К 1871 году он был достаточно богат, чтобы купить одну из титулярных секретарских должностей при короле, которая принесла ему дворянский титул. Он снял прекрасный дом на Рю де Конде и поселил в нем своего гордого отца и сестер.
Две другие сестры жили в Мадриде: одна была замужем, другая, Лизетта, была помолвлена с Хосе Клавиго-и-Фахардо, редактором и писателем, который в течение шести лет постоянно откладывал свадьбу. В мае 1764 года Бомарше отправился в долгую поездку на дилижансе, днем и ночью добираясь до испанской столицы. Он нашел Клавиго, который обещал вскоре жениться на Лизетте, но затем ускользнул от Бомарше, переезжая с места на место. Наконец Пьер настиг его и потребовал подписать брачный контракт; Жозе оправдывался тем, что только что принял чистительное, а по испанским законам контракт, подписанный человеком в таком состоянии, недействителен. Бомарше угрожал ему; Клавиго направил против него правительственные войска; умный француз был побежден к маньяну. Отказавшись от этой погони, он занялся бизнесом и организовал несколько компаний, в том числе одну для поставки негритянских рабов в испанские колонии. (Он забыл, что всего за год до этого написал поэму, осуждающую рабство.111) Все эти планы потерпели крах из-за испанского дара затягивания. Тем временем, однако, Пьер наслаждался хорошей компанией и титулованной любовницей, а также узнал достаточно об испанских манерах, чтобы написать пьесу о севильском цирюльнике. Лизетта нашла себе другого любовника, и Бомарше вернулся во Францию, не приобретя ничего, кроме опыта. Он написал увлекательные мемуары о своем путешествии, из которых, как мы уже видели, Гете сделал драму "Клавиго" (1775).
В 1770 году Париж-Дюверни умер, составив завещание, в котором признал, что должен Бомарше пятнадцать тысяч франков. Главный наследник, граф де Ла Блаш, оспорил этот пункт как подделку. Вопрос был передан в Парижский парламент, который назначил советника Луи-Валентина Гоэзмана для его рассмотрения. В это время Бомарше находился в тюрьме в результате бурной ссоры с герцогом де Шольном из-за любовницы. Временно освобожденный, он послал "подарок" в сто луидоров и часы с бриллиантами мадам Гоэзман, чтобы добиться слушания дела перед ее мужем; она попросила еще
