он пришел к директорам и попросил нас одобрить его, я вовсе не уверен, что сделал бы это. Более того, я думаю, что, скорее всего, я бы возражал против этого. Я разделяю вопрос о том, что руководство имеет право делать, не спрашивая совета директоров, и вопрос о том, если бы он пришел к совету директоров, мы бы его одобрили". Но по какой-то причине Феликс так и не прояснил комитету свою мысль, что заставило сенатора Черча вновь задаться вопросом: "Но хотите ли вы оставить запись в таком виде, чтобы подтвердить, что руководство ITT имеет право вмешиваться в политику иностранных государств без предварительного одобрения совета директоров?"
"Нет, конечно, я бы не стал", - ответил Феликс. "Я не мог создать впечатление, что совет директоров или, по крайней мере, я, как директор, нечувствителен к тому, что руководство компании вмешивается во внутриполитическую деятельность иностранного государства. Однако, как я уже говорил, руководство компании заверило меня и других директоров в том, что они этого не делали". Феликс признал, что сам совет директоров никогда не проводил расследования деятельности Geneen с ЦРУ в Чили, хотя две юридические фирмы были привлечены для изучения вопроса о том, сможет ли ITT получить страховые выплаты. Феликс закончил свои показания, дав понять, что ни при каких обстоятельствах не стал бы считать выплату ЦРУ компанией ITT расходами "в ходе обычной деятельности", которые могут быть произведены без одобрения совета директоров.
В то время как в Вашингтоне не прекращалась борьба, в Нью-Йорке - словно в какой-то параллельной вселенной - Феликс занялся реабилитацией своей пошатнувшейся репутации. BusinessWeek услужливо помог ему в этом, опубликовав в марте 1973 года на обложке статью "Замечательный Феликс Дж. Rohatyn", воспевающей мастерство Феликса в сфере слияний и поглощений (и его умение общаться с некоторыми представителями прессы). В пространном обзоре, опубликованном за несколько недель до дачи показаний в Чили, сорокачетырехлетний Феликс был изображен молодым и искренним, его называли "образцом новой породы" инвестиционных банкиров и, благодаря информации, обнародованной комиссией Селлера, приводили список сделок Lazard в области слияний и поглощений за десять лет и соответствующие гонорары. Журнал вскользь упомянул о том, что Феликс "неохотно выставлял себя на всеобщее обозрение" в связи с "заварушкой" в Конгрессе по поводу ITT и Hartford, предпочитая вместо этого сосредоточиться на своей увлекательной биографии и роли в консультировании лидеров корпоративной Америки.
К растущему мифическому статусу Феликса добавилась история о том, как один из его партнеров, любезный Альберт Хеттингер, порекомендовал Феликсу встретиться со знакомым Хеттингера Полом Уильямсом, президентом компании O. M. Scott & Sons Co., производителя средств по уходу за газонами в сельской местности штата Огайо. Уильямс хотел найти способ смягчить цикличность бизнеса Скотта, объединив компанию в более крупный и стабильный конгломерат. Феликс прилетел в Мэрисвилл на помощь. "Вы не поверите, какое это было замечательное место", - говорит он в статье BusinessWeek. "Они даже предложили мне яблочный пирог. Тогда я решил, что этой компании незачем сливаться с кем бы то ни было". Феликсу удалось отговорить Уильямса от сделки с небольшой химической компанией. Но когда через год, в 1971 году, Уильямс снова позвонил Феликсу и сообщил, что крупная компания готовит предложение о покупке Scott, беспокойство в голосе Уильямса натолкнуло Феликса на мысль, что вместо него компанию должна купить ITT. Он позвонил Генину. "Я сказал ему, что этот бизнес кажется мне привлекательным, потому что большая часть их продукции продается в хозяйственных магазинах, а я очень верю в хозяйственные магазины как в торговые точки", - рассказал Феликс журналу. "Нам придется смириться с определенным размыванием [доходов], но в компании такого размера, как ITT, вы этого даже не заметите". В течение четырех дней Генин встретился с Уильямсом, и сделка была выработана, согласована советами директоров обеих компаний и объявлена публично. ITT заплатила Lazard 400 000 долларов за неделю работы.
Такая очаровательная история неизмеримо повышала статус Феликса. Здесь был инвестиционный банкир, ясно дававший понять, что он выше того, чтобы заключать сделки за вознаграждение; здесь, очевидно, был инвестиционный банкир, который отстаивал нечто гораздо более ценное, чем вознаграждение, - возможность дать беспристрастный, незаинтересованный совет генеральному директору, который даже не был его клиентом. И что с того, что Феликс был единственным источником этого корыстного сокровища. Скотт был драгоценным кусочком американской культуры - "Они даже предложили мне яблочный пирог" - которому нужен был правильный дом, которым, как оказалось, была компания ITT, лучший клиент Феликса.
Статья в BusinessWeek вновь подняла вопрос о преемственности в Lazard. И снова Андре осыпал похвалами Феликса, своего протеже. Феликс "может договориться о чем угодно", - сказал Андре, - необыкновенное благословение от самого мастера переговоров. Андре также признал, что Феликс был одним из немногих партнеров Lazard, которые генерировали бизнес. "За свою жизнь я давал возможности многим людям, - сказал он, - и только некоторые из них смогли воспользоваться этим шансом". Феликс сделал это так, что я лично не верю, что мне удалось бы добиться такого успеха". Но Феликс, как всегда, был озабочен заключением сделок, и его нежелание принять бразды правления в Нью-Йорке от Андре не давало старшему мужчине покоя, или он так утверждал. "Мне жаль, что Феликс так сильно мотивирован в своих действиях", - сказал Андре. "Я говорил, что считаю его своим сыном, и я бы не говорил этого, если бы не имел в виду. Я надеялся, что он возглавит эту фирму, но он мне отказал". В свою очередь, Феликс сказал: "Я не думаю, что смогу сделать то, что делает мистер Мейер, но я знаю, что смогу сделать то, что делаю, и сделать это хорошо. Я считаю, что то, что я делаю, важно для фирмы, и я хочу, чтобы так было и впредь".
Естественно, что в Lazard Феликса и преемника было больше, чем кажется на первый взгляд. Кроме того, Андре отреагировал на то, что Феликс попал на обложку BusinessWeek. "Андре это ни капельки не понравилось", - объяснял Феликс много лет спустя. Действительно, по словам Феликса, Андре был настолько ревнив к этому перевороту в прессе, что настоял на том, чтобы Феликс организовал для Business-Week их обоих на обложке. "Мне было очень неприятно общаться с Андре по поводу этой статьи", - объяснял Феликс. "Я имею в виду, я не совсем понимал, как... потому что я знал, что они делают статью. Я не знал, что
