для подражания, Лягушонок громко кричал: "ГДЕ, БЛЯДЬ, ГЭРИ?" на весь торговый зал - восклицание, которое вскоре попало на мой телефон в виде смс.
Я ответил лягушонку самым вежливым образом: "Мне очень жаль, но я обещал HR, что сегодня окажу помощь местным обездоленным школьникам".
На что Лягушонок довольно невежливо ответил: "ИДИТЕ НАХУЙ ЗА СТОЛ!!!".
Это было грубо и бесчувственно по отношению к высокому уровню социальной депривации, который наблюдался в районе нашего рабочего места, но в то же время это было довольно четкое указание, так что у меня не оставалось другого выбора, кроме как отказаться от своих гражданских обязанностей, развернуться и направиться обратно на этаж.
Во время заседания ЕЦБ ничего не произошло, поэтому я потратил время на написание следующего письма с извинениями в отдел кадров:
Дорогой *имя опущено*
Примите мои извинения за то, что я не смог присутствовать на мероприятии, которое вы любезно организовали.
Это произошло потому, что мой руководитель *реальное имя опущено* (прим. пер.) решил, что общение с местными обездоленными школьниками - не самое лучшее использование моей энергии и времени.
Всего наилучшего,
С уважением,
Гэри
Лягушонок кричал. Кричал и кричал. Все вверх и вниз, и причитал, и выгибался дугой, и наклонялся, и вышагивал, и размахивал руками.
Я не очень-то слушала. Время от времени я бросала на него задумчивый взгляд и кивала. Просто из уважения, чтобы дать ему понять, что я с ним. Но на самом деле мне было наплевать.
Он затащил меня в маленькую комнату-бокс, чтобы накричать на меня, и я как будто снова оказался в школе.
В школе на меня часто кричали. Опаздывал, не делал домашнее задание, разговаривал с учителями. Также я продавал наркотики, хотя это случилось всего один раз.
Причина моих частых опозданий заключалась в том, что мне приходилось делать бумажный круг, а потом бежать полторы мили, чтобы успеть в школу вовремя, а причина того, что я не делал много домашних заданий, заключалась в том, что у меня никогда не было безопасного места для их выполнения.
Но, знаете, им было глубоко наплевать на такие вещи, так что я просто позволял им кричать. Иногда я смотрел на них с состраданием, кивал и думал: ну, знаете, может, это им на пользу. Может, они выпускают что-то наружу.
Но в основном я сидел, подперев руками подбородок и поставив локти на колени, глядя в пол, и позволял им кричать, пока они не кончатся, как я делал тогда, в том кабинете, с Лягушкой.
Он кричал, вопил и причитал, а я стоял, опустив взгляд в пол.
И тогда я впервые заметил кое-что.
А еще у меня были дырки на ботинках.
Там, на внешних углах моих Onitsuka Tigers, совершенно симметрично, точно там, где находились два моих маленьких пальца, были две рваные дыры, около двух сантиметров шириной каждая, и там, пробиваясь сквозь них, два ярких крика цвета, мои два маленьких пальца в моих красных носках Leyton Orient.
Блядь! Как давно у меня эти кроссовки? С первого курса университета. Блядь! Как давно появились эти дырки? Блядь... Я даже не знал.
Потом я поднял голову и вспомнил, что Лягушонок все еще кричит, посмотрел ему в глаза и сказал: "Босс, я не думаю, что смогу больше... Босс, я думаю, мне нужно уволиться".
И это резко ударило Лягушонка, как телефон по голове, и от неожиданности мне стало смешно.
"Что ты сказал?"
8
Я никогда не думала, что увижу его снова, но он был рядом.
Большая, блядь, голова. Большие, блядь, плечи. Большие, блядь, пальцы на больших, блядь, руках.
Он стоял, как и всегда, освещенный солнцем, хотя сейчас окно было еще более далеким. Калеб Цукман.
Я не видел, как он вошел или подошел к столу, потому что, как это было принято в то время, я торговал с поднятым капюшоном и в наушниках. Титзи, который был молод и впечатлителен, взял наушники, но не чувствовал себя достаточно уверенно в капюшоне, поэтому он заметил, когда Джей-Би, Лягушонок, Снупи и Билли встали и набросились на человека, сидящего на конце стола.
Он дернул меня за рукав, я вытащила наушник, и он сказал мне,
"Эй! Кто этот парень?"
Тогда я повернулся и увидел их. В конце стола шла оргия похлопываний по спине. Прошло три года с тех пор, как я видел этого человека в последний раз. Он выглядел так же, только немного меньше, как ваш дедушка после скачка роста.
Все торговцы покинули свои места и направились к нему, кроме Титци, который никогда не встречал его раньше, и меня.
Но я не встал. Я повернулся на стуле и посмотрел на него. Кислота терзала мое сердце.
Мне нужно было спросить его: "Почему?".
Вы не можете просто спросить человека: "Почему ты вернулся?".
Это неуважительно.
Это означало бы, что предприятие, на которое отправился человек , было неудачным. С таким человеком, как Калеб, так не поступают. Вы должны искусно завуалировать свой вопрос.
Точно так же Калеб, который сам всегда был мастером разговорного искусства, осознал неуместность прямого вопроса мне, теперь самому прибыльному трейдеру Citibank, о том, почему всего за неделю до этого я сказал Лягушке, что хочу бросить торговлю, а затем, когда меня спросили о причинах такого серьезного решения, я указал на дырки на своих ботинках (оправдание, которое, как правило, считалось несколько неудовлетворительным), а затем быстро уменьшил свои требования от увольнения по собственному желанию до простого долгосрочного отпуска - просьба, которая официально все еще находилась на рассмотрении.
По этим причинам, когда Калеб, Джей Би, Билли и я сидели на веранде японского ресторана несколько часов спустя в тот теплый летний день, пили многочисленные напитки до позднего вечера и смотрели на восходящую над Темзой луну, самые искренние вопросы в сердцах всех четверых из нас, мужчин, так и остались неуслышанными в воздухе.
Поверите ли вы, что японцы пьют рисовое вино из деревянной коробки? Это действительно так. Они ставят бокал в квадратную деревянную коробку, а затем медленно наполняют ваш бокал рисовым вином, пока он не наполнится до краев. В этот момент они не перестают наливать. Они продолжают наливать, и рисовое вино переливается через край бокала и начинает заполнять деревянную коробку. Они продолжают наливать вино в бокал, пока и бокал, и деревянная коробка не наполнятся до краев. Только тогда они останавливаются. Мне всегда это нравилось. Наверное, это должно символизировать избыток гостеприимства или что-то в этом роде. Но мне, впервые наблюдавшему
