— Мне вернуться к дому Мендосы? — спросил Коул.
— Пока не надо. Если что-то случилось с Уилсоном или Дрю, полиция окажется в их доме, и в большом количестве. Так что если нам что-то нужно на их улице, лучше не терять времени.
— Понял, Джо, сделаю, но послушай, — голос Коула потеплел, — не думай о плохом, ладно?
Пайк промолчал, тем и закончил разговор. Через минуту он намертво встал в пробке в трех кварталах от канала и, оглядевшись, понял, что направляется к месту крупного преступления. Когда он назвал свое имя полицейскому в форме, тот указал ему, как проехать на парковку, направив в объезд вдоль стены здания. Пайк выполнил указания. По обеим сторонам канала стояли патрульные машины и фургон судмедэкспертизы.
Припарковавшись, Пайк увидел Футардо. В небольшой группе полицейских она стояла на берегу канала и вместе с ними смотрела в воду. У моста стояли Баттон и Стро. Увидев Пайка, Баттон подошел к Футардо и жестом подозвал Пайка.
Пайк чувствовал, как с каждым шагом его сердце бьется все чаще. Двое в высоких болотных сапогах вошли в канал, другие двое в таких же сапогах расстелили на берегу голубую клеенку. Все четверо были в длинных резиновых перчатках, доходивших до самых плеч. Неподалеку скорбно ждали своего часа носилки.
Когда Пайк подошел, лицо Баттона не выражало ничего, а вот между бровями Футардо залегла глубокая морщина. Интересно почему, подумал Пайк. Баттон кивнул на воду.
— Вот, смотрите.
Пайк посмотрел и понял, что все его догадки были неверны.
На противоположной стороне канала, на мелководье у берега, лежало тело Мендосы. Загипсованная рука тянулась к берегу, словно, умирая, он пытался выбраться на берег, хотя Пайк и понимал, что это не так. Горло его было перерезано, глубоко, до кости, а серовато-голубоватая бледность говорила о том, что он истек кровью задолго до того, как его вынесло на берег.
Баттон поцокал языком:
— Сдается мне, что ваш Мендоса уже никого не может похитить.
Пайк почувствовал громадное облегчение — это был не труп Уилсона, не труп Дрю, — но облегчение несколько омрачало ощущение, что в конце туннеля свет почти не брезжит. Он уже ничего не понимал.
Футардо подошла к нему ближе, с повадкой копа, который допрашивает подозреваемого.
— Вы узнаете этого человека?
Пайк кивнул.
— Когда вы видели его в последний раз?
Пайк взглянул на Футардо и увидел, как улыбнулся Баттон.
— Детектив Футардо полагает, что вы — объект интереса полиции. — Футардо вспыхнула и крепче сжала тонкие губы, а Баттон продолжал ее поучать. — Это совершенно не в стиле Пайка. Пайк бы пристрелил парня с бедра или избил до смерти, но такого он бы не сделал. Эдди!
Мужчина в болотных сапогах обернулся.
— Переверни его, пожалуйста, и раскрой рубашку.
Большая часть трупа все еще была в воде; его повернули лицом к Баттону и распахнули клетчатую рубашку. Футболка под ней была взрезана от левого плеча до самых брюк; отмытые от крови пребыванием в воде канала из разрезанной груди частоколом торчали ребра; внутренние органы выпирали из живота, как надутые голубые шары.
— Выпотрошили. Убили, перерезав горло, потом выпотрошили, надеясь, что тело останется на дне.
— Как долго он пробыл в воде?
— Спасибо, Эдди, хватит.
Тот вернулся к работе, а Баттон попытался ответить на вопрос:
— Вода холодная, так что есть простор для разных мнений. Больше шести часов, но меньше двадцати четырех.
— Может быть, это случилось потом? Сначала он захватил их, а потом его кто-то убил.
— Как скажете, Пайк.
— Вы нашли Гомера?
— Думаете, его убил Гомер? Сомневаюсь. Гомер — мелкая сошка. Так убивают только тяжеловесы. — Баттон посмотрел вслед уходившей Футардо и обратился к Пайку: — Позвольте спросить вас, строго между нами. Не думаете ли вы, что это сделал Смит?
Эта мысль приходила в голову и Пайку, и он помолчал, прежде чем ответить:
— Чтобы вот так перерубить ребра, нужна сила, и еще к тому же умение. Не уверен, что у него была такая сила и такое умение.
Баттон хмыкнул.
— Может быть, но повара ведь знают, как разделывать туши. Предположим, Мендоса и Гомер пришли с угрозами, как тогда в закусочную, но на этот раз их ждал большой сюрприз.
Пайк пожал плечами, предоставляя Баттону думать что угодно, и тут вернулась Футардо. Казалось, она взволнована.
— Босс, Батист хочет сказать вам словечко. Это важно.
Баттон велел Пайку не уходить и пошел за ней.
Пайк вытащил телефон, он хотел позвонить Коулу и рассказать, что случилось, но, увидев, что к нему приближается Стро, сунул телефон обратно в карман.
Подойдя, Стро кивнул Пайку:
— Наши друзья-детективы никак не могут решить, вы это сделали или Уилсон. Чуть ли не пари заключают.
— А вы как считаете?
— Не думаю, что вы или Смит имеете к этому отношение. И не думаю, что море крови с козлиными головами устроили в закусочной эти бандиты. В игру вступил кто-то посерьезней.
Пайк задумчиво посмотрел на Стро и подумал, что тот, вероятно, прав.
— Например?
— Понятия не имею. Как вы думаете, где эти люди?
Пайк кивнул на тело Мендосы.
— Я думал, что это он их захватил.
— Если и он, то сейчас они у кого-то еще. — Стро протянул Пайку свою карточку. — Если узнаете что-нибудь или вам потребуется помощь, звоните мне. Я бы хотел найти этих людей, пока их не нашел тот, кто вот так поступил с Мендосой.
К ним шли Баттон и Футардо; у Баттона явно были новости, причем такие, что он улыбался.
— Альберто Гомера больше незачем разыскивать. Час назад его нашел какой-то бездомный — в машине, на парковке к северу от этого канала. Горло перерезано от уха до уха.
Когда этим утром Пайк позвонил Коулу, чтобы рассказать о звонке Баттона, Коул почувствовал в его голосе напряжение, и это его рассердило. Потому что Коул знал, что, если он смог расслышать это напряжение, значит, его друг испытывает адскую боль. Пайк обычно не показывал ничего вообще — его лицо было бесстрастно и неподвижно, как непотревоженный пруд. Он воплощал собой просто-таки дзенскую отрешенность, которая иногда казалась Коулу смешной, но чаще достойной восхищения, — словно Пайк нашел способ жить без боли и сомнений.
Утренние пробки были на пике. Коул не доехал до шоссе двух миль, когда его телефон зазвонил. Номер высветился незнакомый.
— Элвис Коул.
— Это Стив Браун из Лондона. Вы просили меня перезвонить.
Коул быстро подсчитал: в Лондоне было пять часов вечера.
— Спасибо за то, что позвонили, мистер Браун. Я занимаюсь поисками Уилсона Смита и Дрю Рэйн. Насколько я понял, они присматривают за вашим домом.
— А в чем дело?
— Закусочную Уилсона разгромили; я пытался его найти, но, похоже, они уехали на несколько дней. Я надеялся, вы знаете, где их можно найти.
— Позвольте задать вам вопрос. Эти люди живут в моем доме, Дрю с этим типом? — Браун явно начинал сердиться.
— Они живут там без вашего ведома?
— Я разрешил Дрю там жить. А никакого Смита я не знаю.
— Это ее дядя.
— Мне безразлично. Дело не в этом. Я не хочу, чтобы в доме жил кто-нибудь еще, и она это знает. Только при этом условии я разрешил ей пользоваться домом.
Коул думал, что это Уилсон устроился в доме и предложил Дрю пожить у него, когда она приехала в Лос-Анджелес помочь ему с закусочной. Оказывается, все наоборот.
— Почему вы позволили ей въехать?
— Я с ней спал. А почему же, как вы думаете? Она не хотела возвращаться в дыру, в которой жила, я должен был ехать сюда, и это стало выгодной для нас обоих сделкой. Мне не пришлось морочиться с поиском специального человека.
Коул был оглушен.
— Вы говорили с Дрю после своего отъезда?
— Черт, конечно, говорил. Я ей звоню каждые две недели, проверить, все ли в порядке.
— И она ничего не сказала об Уилсоне Смите?
— Я о нем впервые слышу. Когда ее найдете, скажите, чтобы она позвонила мне. Я не хочу, чтобы этот сукин сын жил у меня в доме.
Закончив разговор, Коул почувствовал себя гораздо хуже, чем раньше. Образ Дрю Рэйн, который возник в ходе этого разговора, сильно отличался от той женщины, о которой рассказывал ему Джо Пайк. У него возникло много вопросов, но он заставил себя сосредоточиться на том факте, что она пропала. Нужно извлечь все, что можно, из соседей Уилсона Смита, пока полиция не закрыла этот золотоносный прииск.
Через несколько минут он подъехал к каналам, нашел место для парковки в квартале от дома Смита и пешком вернулся в переулок. Переулок короткий, свидетелей немного. Мендоса и его напарник проходили мимо этих домов, идя к дому Смита либо возвращаясь из него. Джаред видел их, и Коул хотел знать, не видел ли их кто-нибудь еще. Но сначала надо было зайти в дома с камерами слежения. Накануне Коул заметил камеры в трех домах. В первом на его стук не ответили, и он сунул под дверь свою визитную карточку вместе с запиской, в которой просил позвонить. Во втором дверь открыла женщина средних лет и спросила, не из полиции ли он, с полицией она беседовала вчера. Из чего Коул заключил, что Баттон, поговорив с Джаредом, предпринял кое-какие действия. Коул сказал, что да, он из полиции, и спросил, проверил ли Баттон записи камеры слежения. Баттон ими не интересовался, но даже если бы и поинтересовался, это ни к чему бы не привело: ее камеры давали изображение в режиме реального времени и ничего не записывали.
