это и не рассчитывал.
— Вот что, — сказал он, обращаясь к народу. — Я вас понимаю… Не хотите говорить сейчас, приходите ко мне, когда стемнеет. Ночью вас никто не увидит. Я буду вас ждать. Я верю, что вы придете.
Ничего не отвечая, люди стали расходиться. Скоро на площади остался лишь полковник с помощниками, несколько солдат и Аббас.
— Как думаете — кто-нибудь придет? — спросил Реза, ни к кому конкретно не обращаясь.
Никто ему не ответил, да и что тут было отвечать? Наступит ночь, и будет видно — придет кто-нибудь, или не придет никто…
— Что мне делать дальше? — спросил Аббас у полковника.
— Ступай домой, — сказал полковник. — А завтра приходи. Да, кстати: у тебя есть оружие?
— Оружие? — не понял Аббас. — Какое оружие?
— Из которого можно стрелять, — пояснил полковник.
— Стрелять в кого? — спросил Аббас.
— В «каракалов», — ответил полковник. — А вдруг они явятся к тебе ночью домой? Или встретят тебя где-нибудь по пути? Теперь ты — их враг…
— Где они, те «каракалы»? — беспечно усмехнулся Аббас. — Они, наверно, сейчас далеко…
— Мы тоже так считаем, — сказал полковник. — И все же на всякий случай тебе не помешает защита. Ну, так есть у тебя оружие?
— Старое одноствольное охотничье ружье, — хмыкнул Аббас. — Которое стреляет один раз в году, а в остальное время стрелять отказывается.
— Ну, им от «каракалов» не защитишься, — с сомнением произнес полковник. — Подожди, я сейчас…
Он ушел в палатку и вскоре вернулся. В руках у него был пистолет.
— Вот, — сказал полковник, протягивая пистолет Аббасу. — Двенадцатизарядный, израильский… Возьми. Когда расправимся с «каракалами», отдашь.
— Да я и стрелять-то из него не умею! — попытался возразить Аббас.
— Что там уметь! — скривился полковник. — Любой сириец умеет стрелять из пистолета! Разве не так?
Аббас помедлил, взял оружие и спрятал его за пазуху.
— Так-то лучше, — усмехнулся полковник.
Когда Аббас ушел, никто не произнес ни слова. Впрочем, Наги, сдается, хотел что-то сказать, но промолчал и лишь посмотрел вслед Аббасу долгим взглядом.
Вечером, как только стемнело, Аббас отправился на северную окраину поселка. Предстояла встреча с посланцем от «каракалов». Придя на условленное место, Аббас принялся ждать. Он был уверен, что голос из темноты его окликнет. Больше того, Аббас уже почти не опасался этого голоса. То ли он к нему привык, — а значит, привык и к своей участи доносчика, — то ли просто притерпелся и смирился. Но, как бы там ни было, Аббас даже не вздрогнул, когда услышал голос из темноты. Более того, он даже почувствовал какое-то странное облегчение, будто бы самое страшное в его жизни уже случилось, и все дальнейшее, что бы ни произошло, уже не будет таким страшным, его уже можно будет пережить, а если можно пережить, то и можно просто жить.
— Ты здесь? — спросил голос из темноты.
— Я здесь, — отрешенным голосом ответил Аббас.
— Говори, — велел голос.
— Я выполнил поручение, — сказал Аббас. — Свел знакомство с полковником Хадидом. Теперь я у них свой человек.
— Значит, они тебе поверили? — уточнил голос.
— Поверили, — усмехнулся Аббас.
— Почему ты так считаешь? — спросил голос.
— Ну, как же. — Аббас еще раз усмехнулся. — Поверили… Даже выдали мне пистолет, чтобы я мог защититься от «каракалов». Хороший пистолет, с двенадцатью зарядами…
— Вот как, — произнес голос, и в этих коротких словах послышалось то ли удивление, то ли насмешка.
— Да, — подтвердил Аббас, — поверили. Даже собрали людей на площади и велели, чтобы я произнес перед ними речь.
— И что же — произнес? — спросил голос.
— Произнес, — усмехнулся Аббас. — Хорошая получилась речь, убедительная. О том, что никому не надо бояться «каракалов», как не боюсь их я. Надо всем объединиться и помочь солдатам. Тогда мы сможем победить «каракалов».
— Кто-нибудь присоединился к солдатам? — спросил голос. — Назови их имена.
— Пока никто, — ответил Аббас. — Опасаются. Вот разве что Джума…
— Кто такой Джума? — спросил голос.
— Старик, — ответил Аббас. — Ночной сторож.
— И что же он?
— Ничего, — ответил Аббас. — Просто он рассказал полковнику Хадиду все, что знал о «каракалах». Он видел, как «каракалы» доставили ночью на площадь машину с убитыми Басиром, Икрамом и Вафиком. Наблюдал из укрытия… Ну и рассказал.
— Где можно найти Джуму? — после короткого молчания спросил голос.
— В поселке, — ответил Аббас. — Он ночной сторож. Всю ночь расхаживает по поселку. А как только всходит солнце, идет домой. Все это знают.
— Хорошо, — сказал голос. — Теперь ступай. Жду тебя завтра вечером.
Аббас сделал несколько шагов, чтобы уйти, и вдруг остановился и спросил:
— А для чего ты спрашивал о Джуме?
Но никто ему не ответил.
— Эй! — тихонько позвал Аббас. — Эй!
Ответа все так же не было. И Аббас понял, что сколько бы он ни спрашивал, никто ему не ответит. Потому что отвечать некому — человек ушел. Кругом была лишь ночная тьма и тишина — та самая тишина, которая присуща только ночи.
…Как и обычно, старый Джума вышел на ночное дежурство, как только закатилось солнце. Отправился он налегке, лишь прихватил с собой флягу воды и немного хлеба. Много ли надо старику? Ну и, конечно, с собой у него был фонарь, ибо сирийские ночи темны, а еще — палка, с помощью которой легче ходить по темным улицам и площади.
Южные закаты коротки. Не успеет солнце скрыться за горизонтом, как на землю опускается тьма. Проводив взглядом солнце, Джума вздохнул и направился в сторону базарной площади. На ней было безлюдно и тихо. Что ж, все правильно — что честному человеку ночью делать на базарной площади? Осмотрев площадь, Джума отправился дальше. Он не спеша обошел весь поселок, везде было безлюдно и тихо. Тихо было не только в поселке, но и за его пределами. Отчего-то даже ночные птицы и звери молчали в эту ночь. Джума подивился такому необычному обстоятельству и, нащупывая путь палкой, вновь отправился к базарной площади.
Достигнув площади, он остановился и прислушался. Тишина была просто-таки необыкновенной, невероятной. Джума присел на какой-то камень у стены, оперся о прохладную стену спиной и закрыл глаза.
И вдруг Джуме почудился какой-то шорох и даже чей-то прерывистый вздох. Джума удивленно открыл глаза и насторожился. Кто это крадется в темноте? Без сомнения, это были злые люди. Добрым людям что делать в темноте? Все добрые дела делаются при свете солнца, это лишь злые дела вершатся в темноте…
Точно, кто-то осторожно пробирался в темноте, и эти шаги слышались все ближе. Громче становилось и дыхание, и даже Джума вдруг ощутил посторонний запах. Сторож хотел было включить фонарь, но чей-то
