звуков не слышали, хотя ночь была на удивление тихой.
— Но ведь кто-то же расхаживал по поселку! — недоумевал полковник Хадид. — Ведь кто-то же убил старика! Сперва проник в поселок, затем сделал свое черное дело, потом ушел из поселка! И вы ничего не видели и не слышали?
— Ничего, — отвечали солдаты.
Впервые за все время пребывания в поселке полковник ощутил бессилие. Он не знал, что ему делать. На след «неуловимых каракалов» он до сих пор напасть не смог, с охраной поселка тоже получаются нелады. Вот минувшей ночью был убит старик-сторож, а кого убьют следующей ночью? Может ли полковник гарантировать, что не убьют никого? Нет, не может… И как тут не почувствуешь бессилие?
— А может, это духи? — спросил кто-то из солдат.
— Какие еще духи? — Полковник очнулся от своих тягостных размышлений.
— Духи, — повторил солдат, — которых не видно и не слышно. Шайтаны.
— Ну да, духи… — устало скривился полковник Хадид. — Шайтаны, которые убивают ножами стариков… Нет, это люди, которые хуже всяких шайтанов.
— Но тогда, — не унимался солдат, — может, это кто-то из местных жителей? Ну, а что? Им-то и проникать в поселок не нужно, они и без того в поселке. И все его закоулки знают наизусть. И маршруты, по которым всегда передвигался старик-сторож, тоже им известны. За столько-то лет — да не знать! А значит, им убить несчастного старика проще простого. Убили и тотчас же укрылись у себя в доме. И попробуй их увидеть или услышать! Я житель такого же поселения, как и это. Ну, так я ориентировался в нем, как летучая мышь.
Полковник призадумался. В словах солдата угадывался определенный резон. Действительно, местному жителю ориентироваться в ночном поселке куда как проще, чем кому-то пришлому. Местному знакомы все выбоины на поселковых улицах, все углы и закоулки. Но вот вопрос — для чего кому-то из местных убивать старика-сторожа? А вот для чего: его об этом попросили «каракалы». Но что же тогда получается? А получается, что так или иначе, но «каракалы» все равно вхожи в поселок. Ведь надо же им найти убийцу из местных, дать ему поручение, затем выслушать его отчет и, возможно, дать новое поручение…
А из этого следуют сразу два вывода. Вывод первый: кто-то из местных жителей вплотную сотрудничает с «каракалами». Может даже так быть, что кто-нибудь из местных и сам является «каракалом». А почему бы и нет? Кто сказал, что это невозможно? Ну а вывод второй заключается в том, что «каракалы» никуда не подевались, они совсем рядом. Очень могло статься, что и сегодня утром на площади они также присутствовали, и полковник Хадид произносил перед ними речь. Он говорил, а они слушали и посмеивались. И попробуй изобличить тех врагов, которые на виду. Таких изобличить всегда труднее. Ведь нигде на нем не написано, что он враг. И оттого-то никто и не желает помогать полковнику. Разве станет враг тебе помогать?
Полковник Хадид почувствовал, что он начинает путаться в своих размышлениях. Он был воином, всю свою сознательную жизнь посвятившим службе в армии. А что такое служба в армии? Чему она учит? Прежде всего она учит по-особому смотреть на мир. Она учит воспринимать мир в черно-белых цветах, и никак иначе. Вот ты и твои боевые товарищи, а там — враг. Ты выступаешь за правду, твой враг олицетворяет зло. Ты на белой половине мира, твой враг, соответственно, на черной половине. Постепенно и незаметно вся жизнь начинает тебе казаться раскрашенной в черно-белые цвета, ты к ним привыкаешь, и тебе начинает казаться, что никаких других цветов в жизни нет и быть не может.
Таким был полковник Хадид, и по-своему это было логично и правильно. Но вот он столкнулся с какой-то иной, непривычной для себя действительностью. Его послали в поселок Шахик, чтобы уничтожить врага, мешающего жить людям мирно. Но врага в поселке не оказалось! Ощущалось лишь его присутствие, но самого врага не было ни видно, ни слышно. Нигде не было даже его следов. Более того, оказалось, что любой, кто находится с тобой рядом, может быть врагом. А с другой стороны, может и не быть. Враг не желал сражаться по-честному, он предпочитал быть невидимым и бить в спину. К этому полковник был явно не готов, он никак не мог приспособиться к такой тактике врага. Полковник чувствовал себя как зверь, загнанный в западню. Он, значит, в западне, а вокруг его враги. И любой из врагов в любой момент может ударить полковника в спину. Да что там — уже ударил. Ударил, и не раз.
Пока полковник Хадид общался с солдатами и предавался тягостным размышлениям, его помощники Наги и Реза пытались найти хоть какие-то следы, которые могли остаться после убийства. Видимых следов обнаружить не удалось, и все, что оставалось, — это рассуждать.
— Убили старика умело, — вздохнул Наги. — Профессионально.
— Что значит — профессионально? — спросил Реза.
— А то и значит, — сказал Наги. — С одного удара. Бедный старик, наверно, даже вскрикнуть не успел. Даже понять ничего не успел… Мне доводилось и раньше видеть такое зверство. И объяснения от знающих людей я слышал. Профессионально убили, а не так, как, допустим, случается в жизни. Глянь, даже крови и то почти нет.
— Профессионально убивают профессионалы, — заметил Реза.
— Так и есть, — согласился Наги. — Профессионалы… Те, для кого убийство — обычное дело. Думается, не зря они называют себя «каракалами». Я вот что думаю… Чтобы стать профессионалом, то есть научиться так убивать, нужно пройти специальную подготовку.
— Наверно, — согласился Реза. — Я бы так не смог при всем моем старании. И ты бы не смог. И полковник Хадид — тоже.
— Я не хочу убивать стариков, — поморщился Наги. — Зачем ты так сказал?
— Для сравнения, — мрачно пояснил Реза.
— Для сравнения… — невесело усмехнулся Наги. — Тогда давай сравнивать дальше. Итак — мастерски убитый старик. Это первое. Теперь второе. Поселок, как известно, ночью охранялся нашими солдатами. Они патрулировали весь поселок. Но никто из них никого не заметил и даже не услышал никаких звуков…
— А может, заметили и услышали, — не согласился Реза. — Вот вернется полковник и все нам расскажет.
— Ничего он не расскажет! — вздохнул Наги. — Тут все очевидно. Если бы кто-то из солдат что-нибудь услышал или увидел, он поднял бы тревогу. Для того солдаты и охраняли поселок… Но никакой тревоги ночью мы не слышали — не так ли?
— Не слышали, — подтвердил Реза.
— Значит, подозрительного солдаты не заметили, — сказал Наги. — А между тем кто-то тихо и незаметно проник в поселок,
