землю палку и вешал на нее старый ботинок. Ну, или туфлю женскую.
— Сколько у него самого людей?
— Я видел только одного. Такой хмурый. Он все время молчал.
— Как выглядит? Молодой, старый?
— Как вы, может, помладше. В кепке был и держался вроде как по-военному.
Шишкин задал еще несколько вопросов о банде и совершенных преступлениях. Когда вопросы иссякли, он сделал паузу и сказал:
— Ладно, Саня. Мы с тобой все выяснили, теперь поговорим о деле.
— О каком? — удивился главарь. — Я же все рассказал.
— Не спорю. Я ведь не шутил, когда сказал, что отпущу тебя. Выйдешь на свободу и приведешь нас к Пану.
Саня попросил еще одну папиросу.
— Товарищ капитан, вы моей быстрой смерти хотите? Сами же сказали, что Пан может меня шлепнуть. Я еще, знаете ли, пожить хочу.
— Может, — не стал возражать старший. — Но если не будешь ерепениться и сделаешь все, как мы скажем, останешься жив-здоров. Как тебе такой расклад?
Главарь затянулся дымом папиросы.
— А «вышку» мне на «четвертак» заменят?
— Возможно. Суд все учитывает. И признание, и добровольное сотрудничество, и помощь следствию.
Некоторое время Саня сидел молча, пуская дым в сторону окна.
— Ладно, — кивнул он. — Согласен. Что нужно сделать?
— Это мы тебе позже скажем. А пока посиди в камере, отдохни.
Когда главаря увели, Шишкин посмотрел на офицеров.
— Ну вот, ребятки. Скоро и выйдем на вашего Пана.
— Как-то легко он согласился, — с сомнением покачал головой Коновалов.
— Во-первых, он, как и Потап, — не блатной и не из уголовников. Такую публику легче раскрутить. А во-вторых, даже если он и задумал что-то свое, нам теперь будет легче пресечь его действия. Ему сейчас и «пальчики» откатают, и сфотографируют со всех сторон. Если сбежит, поймать будет проще.
— А как на Пана выходить будем?
— Пан пока не в курсе, что банду взяли. Поэтому завтра Саня даст ему сигнал и вызовет на встречу.
— У него же нет ничего. С Пинчуком промашка вышла, а больше Пан ни на кого и не наводил.
— Вот мы на этом и сыграем. Пусть думает, что банда Пинчука обработала и хорошенько поживилась.
— Но это если Пан за бандитами не следил.
— Это маловероятно. Но даже если и так, другого способа взять Пана я пока не вижу.
— Когда будем его выпускать?
— Завтра утром. Сейчас уже время позднее. — Капитан покосился на окно. На улице уже стемнело. — Завтра приходите пораньше, еще раз все обговорим и начнем охоту на Пана.
— Да, хорошо бы уже взять его, — задумчиво произнес Николай.
— Коля, не говори «гоп», пока не перепрыгнул. Хотя, чего скрывать, сам об этом мечтаю. Этот ваш Пан самое настоящее осиное гнездо устроил. Вы мне хоть и не говорили про свое задание, но я не ошибусь, если скажу, что он до сих пор на своих убежавших хозяев работает?
Офицеры переглянулись и кивнули.
— Я так и думал. А еще этот стервец с уголовниками и бандитами тут воду мутит. И, чует мое сердце, не просто так. А это, ребятушки, уже наша епархия, разыскная, милицейская.
— Сергей, ты думаешь, он тут хочет народные волнения устроить? Или страх на людей нагнать? — спросил Рябцев.
— Да кто же его, вражину, знает? Вот когда возьмем, тогда и узнаем.
— Ну, этот точно сразу не заговорит, — усмехнулся майор.
— Ничего. Не мы, так в госбезопасности люди найдутся. Никуда не денется. А пока что, ребята, давайте-ка допросим оставшихся, с кем еще другие опера не поработали.
* * *
Как и было оговорено накануне, Рябцев и Коновалов пришли в управление пораньше, несмотря на то что после вечерних и ночных допросов на квартиру вернулись далеко за полночь. Шишкин уже их ждал вместе с другими оперативниками.
— Значит, друзья мои, задачка перед вами стоит такая, — оглядел он собравшихся. — Сейчас мы выпускаем из камеры Саню и незаметно следуем за ним. Он пойдет на то место, где обычно встречался с Паном, и оставляет ему знак, сигнализирующий о встрече.
— Получается, Пан придет на пустырь, чтобы посмотреть, нет ли условного знака? — спросил Алексей.
— Необязательно. Если зрение у него хорошее, может увидеть издалека. А то и вообще мимо пройти и будто случайно посмотреть. Или проследить откуда-нибудь. Прийти он должен на следующий день, такой у них уговор. Но все равно за пустырем будем поглядывать, на всякий случай. Есть предложения, дополнения, вопросы?
Оперативники и офицеры переглянулись.
— Есть, — подал голос Борис. — Сергей, если, как ты сказал, Пан придет на следующий день, то куда мы Саню денем? На вольные хлеба пустим или обратно к нам?
— Отпустим, — уверенно ответил Шишкин. — За ним будет «наружка» ползать, если что — направим в нужное русло. А будет рыпаться — опять в камеру.
— Рисковое дело, — заметил Максим. — Он же дезертир. Для него прятаться и убегать — привычное дело.
— Знаю, Максим. Но все равно отпустим. А если Пан решит одним глазком проследить за ним, отправим обратно в сторону леса. Чтобы подозрений не было. Еще вопросы?
Собравшиеся сказали, что вопросов нет.
— Отлично. Тогда приступаем.
Дежурный привел главаря пойманный банды. Саня выглядел еще более усталым и помятым — явно ночь, проведенная в камере, выдалась не из приятных.
— Ну, Саня, готов? — весело спросил его Шишкин.
— Готов, хоть и не пионер, — кисло усмехнулся задержанный.
— Значит, вот твоя задача: сейчас мы тебя выведем в нужное место, оттуда пойдешь на пустырь и дашь знак Пану, что у тебя для него что-то есть. Потом тикаешь в сторону леса — ребята тебя проводят. До следующего утра отсиживаешься там, а наутро приходишь на место встречи. И глупостей не делай — хуже будет. Все понял?
— Все, — ответил Саня.
— Вопросы есть?
Главарь помялся, потом сказал:
— А если Пан меня… того?
— Не дрейфь. Мы тебя прикроем.
— Обещаете, товарищ капитан?
— Обещаю.
— Ладно.
— Ну, тогда вперед и с песней.
Сопровождать Саню ушел Боря. За пустырем оставили следить Алексея, а Коновалову с Рябцевым выпала задача охранять бандита в лесу. Поэтому вскоре после ухода Бориса они отправились пешком за Октябрьский поселок, ставший им уже так хорошо знакомым. Правда, в этот раз они в поселок не заходили — обошли сбоку. Оглянувшись на дома, Рябцев неожиданно остановился. Лицо его было задумчивым и, как показалось напарнику, немного грустным.
— Вася, ты чего? — спросил Коновалов.
— Знаешь, я сейчас подумал… — Василий помолчал. — Может, к матери Лены зайти, сказать ей?
Николай вздохнул.
— Думаю, ей уже сказали, — произнес он.
— А если нет? Мы ведь должны…
— Понимаю. Но это нелегко сделать. Ты сможешь?
Капитан пожал плечами.
— Вот и я не
