В то же время он прекрасно понимал, что после серии громких убийств Россетти усилит свою охрану и будет вести себя с утроенной осторожностью, опасаясь удара из-за угла. Поэтому, думал Сержант, охота за стариком будет значительно более трудной и опасной, чем казалось раньше. Но залогом успеха станет дерзость и нелогичность действий охотников: тут придется работать почти в открытую, без долгой слежки и чересчур мудреного прикрытия.
…Дорога серпантином поднималась на вершину высокого холма, сплошь поросшего кипарисами. За густой зеленью совершенно невозможно было разглядеть огромную белую виллу на вершине. С горной дороги открывался роскошный вид на городок Портофино, на длинный пляж и на белый частокол парусов. Подержанный «фиат», хрипло ревя усталым движком, поднимался все выше и выше по склону холма, к вилле дона Россетти. Когда в просветах буйной растительности завиднелся длинный каменный забор белого цвета, Сержант остановил машину, заглушил мотор и продолжил путь пешком.
Вскоре он наткнулся на железные ворота и грозную вывеску:
ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ. НЕ ВХОДИТЬ!
Дорога повернула в сторону от поместья. Вдоль обочины через каждые сто метров стояли щиты, призывающие не нарушать границы частных владений. Пройдя еще метров пятьсот, Сержант очутился на смотровой площадке, откуда открывался вид на море.
Вилла располагалась на самом краю холма, и, сидя в кресле на просторной террасе, огороженной небольшой
балюстрадой, можно было любоваться искрящимся полотном лазурного моря внизу, величественными лайнерами, юркими катерами и элегантными парусными яхтами. На площадке позади виллы стоял черный вертолет. На большой зеленой лужайке вдалеке паслись лошади, козы и овцы. Слева от пастбища зоркий взгляд наблюдателя заприметил апельсиновую рощицу и небольшой виноградник. Все это напоминало сельскую идиллию, несколько нарочитую, по мнению Сержанта, но, видимо, вполне отвечающую плебейским вкусам хозяина.
Кое-где виднелись фигуры охранников, прохаживающихся парами в сопровождении черных доберманов. Возле надворных построек в этот ранний утренний час уже сновали рабочие… Вообще-то вид со стороны был совершенно мирный и сонный: ни дать ни взять резиденция патриция. Вот только вилла, больше похожая на палаццо, со своими мраморными статуями, фонтанами и прочей мишурой поражала неуместной для деревенского пейзажа роскошью. Ну так ведь здесь и обитал не простой сельский житель, а один из богатейших и могущественнейших граждан Италии…
Отправляясь назад к машине, Степан прикинул в общих чертах, как им следует действовать. Сюда, на холм, вела одна-единственная дорога, на ней-то, чуть пониже, где она начинала петлять над обрывистым краем холма, и надо было устроить засаду, чтобы несколько дней понаблюдать за поездками Россетти. Сержант знал из собственных источников, что старый дон в редких случаях пользуется вертолетом — только когда надо показать окрестности важному гостю. А так он предпочитал передвигаться на бронированном лимузине до Портофино, ое в гавани его ждала яхта, или до железнодорожного вокзала в Генуе.
Как сообщалось во вчерашних теленовостях, премьер-министр через неделю устраивает в Генуе прием в честь прибывающего из-за океана министра иностранных дел Колумбии, который посетит мемориальный дом Христофора Колумба. Подобные неформальные мероприятия никогда не обходились без участия синьора Россетти. Так что даже если бы Сержант не был на сто процентов уверен, что крестный отец получит приглашение, все равно можно было заранее — и с большой 'долей вероятности предположить, куда в следующую субботу днем отправится отсюда старик… В Портофино, чтобы там сесть на свою яхту и поплыть в Геную. Но до Портофино ему не суждено будет добраться…
Сержант медленно ехал по дороге, по которой недавно поднимался вверх. Асфальтовое полотно огибало скалу. На очередном повороте он притормозил. Остановив машину, вышел и шагнул к краю обрыва. Отвесная скала круто уходила вниз. Тут не меньше семидесяти метров. Если автомобиль отсюда случайно сорвется — быстрая смерть водителя и пассажиров гарантирована.
Прямо над головой громко закричала чайка, так что Сержант от неожиданности вздрогнул. Со всех сторон тут же пронзительно и печально завопили ее товарки. Он выругался и поспешил к машине. Сняв «фиат» с тормоза, почувствовал, как неожиданно улучшается настроение. Нет, не зря чайки подняли вой: почуяли, сволочи, близкую беду. Очень скоро здесь проедет лимузин синьора Россетти и, сорвавшись с этой самой скалы, совершит свой последний полет. Сначала — в море, а потом прямиком на небеса…
Сержант улыбнулся: вряд ли синьор Россетти попадет на небеса — утащат его черти сразу в преисподнюю! Как там у католиков?.. Ах да, сначала в чистилище, а потом уж на раскаленную сковородку.
В Рим он вернулся после обеда, в прекрасном расположении духа. Войдя в гостиничный номер, упал на широкую тахту, потянулся в блаженной истоме и неожиданно заснул. Он проснулся оттого, что во сне попал в гости к синьору Россетти, был представлен его русской любовнице, а потом, после ужина, ему пришлось стрелять в обоих. Проснулся он, когда за окном уже синели сумерки…
Мысли о предстоящем покушении на Россетти не покидали его даже во сне. Тревожное сновидение растаяло мгновенно, и он уже не смог припомнить детали — остался лишь осадок чего-то крайне неприятного. Он достал из мини-бара банку пива, залпом выпил и вдруг ощутил какую-то неясную тревогу, быстро перенесшую в нервное возбуждение. Так с ним бывало нередко в преддверии рискованной охоты на крупного и опасного зверя… Подобного возбуждения он не испытывал за последний месяц ни разу — ни в Риме, ни в Милане, ни в Неаполе…
Ощутив прилив возбуждения, он вдруг понял, что это поднялась волна сексуального желания, необузданной похоти, рвавшейся наружу и требовавшей немедленного утоления… И, забыв обо всякой предосторожности, он вышел на улицу и отправился к центру города, бросая голодные взгляды на встречных девушек и выискивая ту, которая без лишних уговоров согласится пойти с немолодым европейцем в ближайший отелишко и за двадцатку или тридцатку отдать ему свое молодое горячее тело… Но здесь, в Риме, рисковать нельзя. Он достал из кармана потрепанную записную книжку, полистал и скоро нашел нужный адрес.
Римские улицы были запружены народом. Фонари заливали мостовые оранжевым призрачным светом. Он сел в «фиат» и поехал в район речного порта, где находился ресторан «Золотая маслина». Откуда-то доносился скрежет портовых кранов, но стоило Сержанту зайти внутрь, как все посторонние звуки исчезли: тут гремела музыка, хохот, в воздухе висел плотный сигаретный туман, в котором витали аппетитные ароматы.
Сержант направился к бару. Он нашел свободный табурет за стойкой, заказал виски со льдом, а когда усатый бармен с глубокими морщинами вокруг рта подал ему стакан, поманил его пальцем:
— Мне нужна Николла. Как ее найти?
— Николла? — насторожился бармен. — Она здесь давно уже не бывает. Если хотите девочку, то это не проблема. Это можно устроить… Николла давно у нас не работает.
— Мне ее порекомендовали, поэтому я специально сюда приехал, — нахмурился Сержант и, вынув из бумажника двадцатидолларовую банкноту, положил ее на пластиковый прилавок. Банкнота тут же исчезла, словно испарилась. Бармен попросил подождать полчаса и, когда Сержант допивал третий стакан виски, кивнул на вошедшую в зал высокую худощавую брюнетку.
— Вот она, Николла, — сказал бармен и прищелкнул языком в знак восхищения.
Девушка оказалась симпатичная: большие серые глаза, густые волосы черными волнами ниспадали на плечи, крупная, но низковатая грудь… На вкус Сержанта, ничего особенного. Такие девчонки в Москве на Тверской встречаются на каждом шагу.
Пока она шла к стойке, Сержант успел пожалеть, что приехал сюда. Можно было снять итальянскую булочку с пухлыми сиськами и широкими бедрами, а не эту мочалку… И тут он вдруг осознал, что подсознательное желание трахнуть именно бывшую любовницу Россетти возникло во сне. Почему? С какой стати?
И он вдруг сразу остро возненавидел эту тощую девку, с наигранной улыбкой усевшуюся рядом с ним. Тем не менее его лицо не выдало бушевавшего в нем раздражения. А главное, обуреваемый жуткой обжигающей похотью, он понял, что не хочет отказаться от продолжения знакомства с этой шлюхой.
— Меня зовут Виктор, — спокойно заявил Сержант по-русски. — Проездом тут. Мне один общий знакомый рассказал о тебе. Вот поэтому я здесь. Не привык отказывать себе в удовольствиях, — добавил он с вызовом, явно желая ее уколоть.
Ее серые глаза потемнели. Но она тут же выдавила профессионально лукавую улыбку, вынула пачку сигарет и закурила, не предложив ему. Сержант отметил эту деталь — и вдруг почувствовал к ней некое подобие уважения: что ж, эта девка имеет хоть каплю достоинства. А еще через пятнадцать минут они уже ехали к нему в гостиницу, и по дороге он выяснил, что настоящее ее имя — Наташа. И тут ему стало понятно, почему он поначалу так агрессивно отреагировал на ее появление в баре: она чем-то неуловимо напомнила ему далекую ленинградскую Наташу, его первую любовь…
