они стояли друг напротив друга, молча глядя один другому в глаза. Ровесники, обитатели разных миров, но оба – люди.
– Ладно, – сказал Богданов. – Все хорошо, что хорошо кончается. Теперь – в лагерь.
– А с этим что делать? – кивнул Соловей на связанного телохранителя.
– А, черт… – досадливо произнес Богданов. – Действительно… И оставлять его здесь нельзя, и волочь с собой – тоже. Нам он не нужен… А оставишь – так он доберется до своей базы и поднимет шум.
– А пускай поднимает! – осенило Александра Дубко. – Я так думаю, что этот шум будет нам на пользу. Вот смотрите, что получается. Пока он доковыляет до базы, пока то да се, пока они там соберутся, мы будем уже далеко. А значит, погони за нами не предвидится.
– Не пойму, к чему ты клонишь, – недоуменно повел плечами Рябов.
– А вот к чему, – пояснил Дубко. – Он ведь, этот держиморда, обязательно расскажет, что мы поймали и уволокли с собой Холлиса! С него ведь спросят – куда ты его подевал? И что ему остается, как сказать правду? А из этого следует, что у них там поднимется гвалт и переполох. Обязательно поднимется! Холлис – птица важная, он много чего знает об этом дурацком маскараде с вурдалаками! И, следовательно, много чего может порассказать. А коль так, то эта самая операция как минимум притормозится на неопределенное время. Согласитесь, глупо и бессмысленно проводить секретную операцию, если о ней известно противнику.
– А ведь и вправду! – усмехнулся Богданов.
– А я что говорю! – Дубко тоже усмехнулся. – Так что оставляем этого красавца здесь. Пускай двигает обратным курсом. Ему есть что рассказать своему начальству. Заодно и своих покойничков подберут. Понятно, что развязывать мы его не станем. В связанном виде ему ковылять до базы дольше. Зато мы выиграем время.
Он подошел к лежащему охраннику, взглянул на него с ухмылкой и даже пнул его.
– Бывай здоров, красавец! – сказал он. – Мы потопали по своим делам. А ты топай по своим. И молись, чтобы нам с тобой больше не встретиться.
Неведомо, понял ли телохранитель эти слова, но, судя по выражению его лица, все-таки понял. Подниматься со связанными руками – дело непростое, но он все-таки поднялся, постоял, качаясь, посреди дороги, осмотрел злобным взглядом вначале спецназовцев, а затем и Кларка. Кларк ничего не сказал на это, он даже не взглянул на телохранителя. Постояв, телохранитель, шатаясь, пошел по направлению к базе.
– Ну и нам пора, коль такое дело, – сказал Богданов. – Федор и Геннадий – вы отвечаете за этого голубя мира. Просто-таки чтоб он даже не споткнулся на лесных тропинках! Ну, вперед! Кларк, ты с нами или как?
Кларк на это ничего не сказал и первым шагнул с дороги в джунгли.
До лагеря добрались довольно быстро и без всяких приключений. Завидев вернувшийся отряд, люди выбежали навстречу. Впереди всех стоял профессор Илья Семенович Тихий. Он тревожно вглядывался в вернувшихся бойцов, стараясь разглядеть между ними лица спецназовцев. А увидев их, просто-таки расцвел маковым цветом и бросился им навстречу.
– Вот и хорошо, – по-стариковски приговаривал он, – вот и замечательно! Все вернулись, все целы и невредимы, вот и чудесно!
– Вернулись, как видите, – Дубко улыбнулся, подошел к профессору и обнял его за плечи. – Не стоило и волноваться. Как мы могли не вернуться? Мы непобедимые и бессмертные.
– Все, Илья Семенович! – сказал Богданов. – Готовимся к отбытию домой! И чем скорее, тем лучше. Пока американцы не опомнились. А то, чего доброго, захотят еще отбить этого драгоценного фрукта, – и он кивнул, указывая на понуро стоявшего Холлиса.
– Виноват, а это кто такой? – полюбопытствовал профессор.
– Зверь, – коротко ответил Дубко.
– Может, ему перевести? – спросил Илья Семенович.
– Не надо, – махнул рукой Дубко. – Думаю, он и так все понимает без перевода. Итак, домой, к родным осинам!
– Да, но… – нерешительно запротестовал профессор.
– А что такое? – прищурился Дубко. – Задача в общем и целом выполнена, пора, как говорится, и честь знать.
– А как же мои научные изыскания? – горестно покачал головой Илья Семенович. – Ведь я, можно сказать, не выполнил даже десятой части из всего намеченного! Как же так?
– Филология – это, наверно, прекрасно! – вздохнул Дубко. – Но пока в этом мире звучат выстрелы и льется кровь, тут уж не до филологии.
– Решительно с вами не согласен! – горячо запротестовал профессор. – Если вам угодно знать, то именно наука…
– Илья Семенович! – с укоризной произнес Богданов. – Кхе-кхе…
– Да-да, – поник головой профессор. – Я, конечно, понимаю… Хотя, знаете, и обидно…
– Да, обидно, – сказал Богданов. – Тут я с вами полностью согласен.
На том этот отвлеченный разговор и закончился. Нужно было готовиться к отбытию.
– Значит, так, – указал Богданов на Холлиса. – Этого пока в яму. Пускай посидит… Соловей и Рябов, сопроводите красавца. Ван, отойдем-ка в сторону.
Они отошли в сторону, присели на бревно, помолчали.
– Хорошо здесь у вас, – сказал Богданов. – Прямо-таки благодать.
– Было бы еще лучше, если бы не война, – мрачно произнес Ван.
– Да, война, – согласился Богданов. – Значит, так. Мы должны как можно скорее попасть на аэродром. Причем там нас уже должен ждать самолет. Насчет него тебе нужно договориться. Увезем Холлиса к себе. Там он будет разговорчивее, еще и по радио выступит с разоблачительной речью насчет операции «Лунный свет». По всему миру услышат. Ну а коль мир услышит, то вся эта ряженая нечисть тотчас же пропадет из джунглей. Такая, значит, у нас задумка.
– Хорошая задумка, – одобрил Ван.
– Так как насчет отбытия на аэродром и самолета? – спросил Богданов.
– Как мы вас встретили, так и проводим, – улыбнулся Ван.
– Вот и ладненько! Действуй! А мы пока малость поспим. Уже и не помню, когда спали…
* * *
Спать спецназовцам долго не пришлось. Через полтора часа Ван разбудил Богданова.
– Все в порядке, – сказал он. – Связался по рации с кем надо. Самолет будет вас ждать. Надо собираться и идти. Путь неблизкий, да и через джунгли…
– Благодарю, – сказал Богданов, чему-то усмехнулся и негромко скомандовал: – Рота, подъем!
Все трое спецназовцев тотчас же вскочили, будто и не спали вовсе.
– Отбываем? – спросил Дубко.
– Да, – ответил Богданов.
– Эх! – потянулся Соловей. – А мне, представьте, приснилась родная деревня. И бабушка с дедушкой. Будто стоят они у ворот и кого-то выглядывают. И я знаю, что выглядывают они меня…
– Ну а что же еще тебе могло присниться? – проворчал Дубко. – Интересно, куда подевался профессор? Как бы не забыть его впопыхах.
– Общается с людьми, – сказал Ван. – И что-то записывает в книжечку.
– Ученый человек, ничего не скажешь! – развел
